Лёвка с малолетства любил различные искусства, но ни одно не приходилось ему так по душе, как портняжье: разорвется ли, бывало, у кого кафтан в деревне, или рубашка, или шапка проносится, сейчас, слышишь, Лёвку за бока: Лёвушка, голубчик, вот, мол, так и так случилось — пособи!”
И Лёвка охотно берет в руки ножницы, иглу, нитки… где срежет, где зашьет, где заплаточку вставит… и все это так быстро да ловко, что просто всем на удивление.
Проведали про его искусство даже в соседнем городе; работа стала валиться Лёвке точно с неба. Уйдет, бывало, с утра рано-ранёшенько из дому на подённое шитье, да только вечером поздно назад воротится.
Вот и случилась с ним однажды такая штука: запоздал, сердечный, в городе, пришлось идти обратно темной ноченькой, такой темной, что страх даже вспомнить — в двух шагах нельзя было различить предмета; но Лёвка был не из трусливых, ему все казалось нипочем, да к тому же и дорога знакомая, не первый раз по ней идти доводилось…
Шагает себе молодчик, песенку посвистывает, и вдруг, нечаянно завернув не в ту сторону, куда следовало, спотыкается, и бух — прямо в волчью яму…
— Ай, ай, ай!– крикнул Лёвка: — добрые люди, помогите!
Но голоса его никто не слышал, потому что по близости не было ни одного человеческого жилья.
Лёвка молча огляделся во все стороны и с ужасом увидел, что неподалеку от него, в углу, лежит огромный серый волк, волчиха и три маленьких волчонка.
“Дело дрянь!– думает портной:– от этого соседа добра не дожидайся; а уйти мудрено, так как яма глубокая, выпрыгнуть невозможно…”
Волк, между тем, не сводя глаз с незваного гостя, приподнялся на задние лапы и, сделав шаг вперед, обратился к волчихе с следующими словами:
— Ну, жена, разводи огонь, Бог послал нам вкусное жаркое.
У Лёвки от страха душа в пятки ушла; а волк подходил все ближе и ближе и, уже раскрыл рот, чтобы куснуть бедного портного, как вдруг подскочила волчиха и начала упрашивать супруга помиловать молодого человека.
— Помиловать?– повторил волк сердито: — зачем? Я никогда не милую добычу, которая легко дается.
— Ты рассмотри хорошенько юношу, он может нам быть очень полезен.
— В каком отношении?
— Если не ошибаюсь — это тот самый портной, который живет в соседней деревушке и ежедневно ходит в город на работу.
— Да, это он; но нам-то что из этого?
— Как что? Пускай перешьет медвежью шубу, которая досталась нам по наследству от Мишки косолапого, и мы можем иногда надевать ее сверх нашей волчьей шкуры.
— Правда, жена! На этот раз ты рассудила дельно; умные речи хорошо и слушать. Быть по твоему, не трону беднягу, только с тем, чтобы он немедленно принимался за работу. Согласен?– добавил, волк, обратившись к Лёвке.
— Согласен, на все согласен,– отвечал бедный юноша, дрожа как в лихорадке и, взяв отданную ему волчихой шкуру, сейчас же принялся за работу.
К утру все было готово; медвежья шкура ловко сидела на волчихе. Лёвка полагал, что волк, в знак благодарности, выпустит его на свободу, но вместо того вдруг услыхал, как он отдал приказание жене завтра к обеду непременно приготовить из него суп и котлеты.
В отчаяние пришел Лёвка при одной мысли, что ему жить на свете осталось всего несколько часов, и стал ломать свою буйную головушку, как бы этак поскорее да поразумнее вывернуться из беды. Думал, думал, сердечный, всю ноченьку напролёт глаз не смыкаючи, и, наконец, додумался: как только на дворе начало светать, тихонько встал он с места- и, подойдя к спавшему еще волку, осторожно дернул его за заднюю ногу.
— Эй! Кто там?– вскрикнул волк встрепенувшись.
— Тише, не кричи!– остановил его Лёвка:– жену и детей испугаешь. Встань лучше скорее, мне надо поговорить с тобою.
Волк крайне удивился смелости портного, решившегося говорить с ним запанибрата, и в первую минуту хотел даже укусить, но затем, обратив внимание на его серьезный, озабоченный вид, решился терпеливо выслушать.
— В чем дело?– спросил он вполголоса.
— А вот в чем: пока ты, жена твоя и дети спали спокойно, я случайно услыхал наверху, над нами, человеческие голоса.
— Человеческие голоса?– тревожно переспросил волк.
— Да, человеческие голоса.
— Значит, здесь, около, бродили люди?
— Без всякого сомнения; это бы еще ничего, что бродили, но если б ты знал, что они между собою разговаривали…
— А что же? что?– допытывался волк.
— Совещались: каким бы образом извести тебя со всею семьею и сговорились около двенадцати часов прийти сюда с заряженными ружьями… Кто-то указал им твою волчью яму, они и задумали перестрелять вас, как собак или зайцев.
— Ай, ай, ай!– вскричал волк, в свою очередь, задрожав от страха:– надо разбудить моих и сию же минуту убежать отсюда.
— А ты знаешь, куда бежать, в которую сторону?
— Разве не все равно?
— Большая разница, если побежишь не туда, куда следует.
— А куда же следует бежать, направо или налево?
— Прямо!– отвечал Лёвка и, как только волк выпрыгнул из ямы на поверхность земли, мгновенно вскарабкался ему на спину, закрыв ладонями его глаза, быстрее вихря, понесся по направлению к селу, где крестьяне, изумленные таким неожиданным зрелищем, выбежали навстречу и помогли Лёвке загнать волка, и семью его, бежавшую сзади, в первую стоявшую на пути хлевушку.
