Некоторый купец, имея постоялый двор и будучи до слушания сказок великий охотник, пускал ночевать путешествующих, с коих вместо платы брал сказки.
Но как они не суть вещество, то купец наш никогда обогатиться ими не мог.
Некогда, к прекращению сей его привычки, случилось идти отставному солдату, который, захвачен будучи в сем селении ночною темнотою, принужден был просить ночлега у купца. Купец сим случаем был весьма обрадован, наслышась от своих собратий, что отставные солдаты сказывать сказки превеликие мастера, чего для и пустил солдата с тем условием, чтобы он всю ночь забавлял его сказками. Прохожий нимало с своей стороны сею должностью не обеспокоился, но только с тем обещался оную исполнить, чтобы никто ему в оказывании не мешал, а если, паче чаяния, подтвердил он, кто преступит сей договор, тот должен сам сесть на его место. После такого условия вошел он в избу.
Хозяин тщательно старался приказывать, чтобы все его домашние наблюдали осторожность в то время, как начнутся сказки. Однако ж сие его повеление осталось без успеха. После ужина все легли по местам, а солдату сего сделать было нельзя потому, что он долженствовал как купца, так и все его семейство во всю ночь забавлять сказками. Сперва он думал, что хозяин в рассуждении сна, который таковым людям весьма надобен, от сей должности его уволит, однако ж дело шло не на ту сторону. Итак, солдат, не хотя быть нарушителем своего обещания, начал повествовать: – Сыч сидит на сосне, а сова на ели…
Сыч сидит на сосне, а сова на ели…
Таковое повторение продолжалось более часа. Хозяин пришел в нетерпеливость слушать более сей вздор, закричал:
– Ну к черту, что за сказка, неужели у тебя только и будет?
– Хо! Хо! Хо! – отвечал солдат. – Того-то мне было и надобно, чтоб тебе сказка моя наскучила. Спасибо, что избавил ты меня от сего труда, сказывай же теперь сам.
Хозяину нельзя было от сего отговориться.
– Ну, слушай, – сказал он, – изрядно же ты меня поддал. Быть так, сказывать сказку, только с таким же условием, чтоб никто не перебивал.
И начал:
– Где черт не носит, а к нам ночевать… Где черт не носит, а к нам ночевать…
Сии слова повторяемы были с полчаса.
– Прямой ты черт! – закричала жена, лежа на печи. – По моему мнению, и черти-то так не врут, кроме бешеных.
– Хорошо, жена, – отвечал купец, – ежели я говорю по-чертовски, сказывай же ты по-человечьи.
Выговорив сие, отправился на полати. Купчиха, боясь побоев, начала:
– Каков черт хозяин, таков и прохожий… Сии слова препроводили весь остаток ночи, ибо никто препятствовать им не отважился.