Живал-бывал царь — вольный человек; жил на ровном месте, как на скатерти. У него была жена, дочи да люди рабочи. Он был чернокнижник. Вот сделал он пир на весь мир — для всех бояр, для всех крестьян и для всех людей пригородных; собрались, стали пировать, и стал царь клич кликать: «Кто от меня, царя, уйдёт-упрячется, тому полжитья-полбытья, за того свою царевну замуж выдам, а после смерти моей тому на царстве сидеть!» Все на пиру приумолкнули и приудрогнули. Выискался удалой добрый молодец и говорит царю: «Царь — вольный человек! Я могу от тебя уйти-упрятаться!» — «Ну, ступай, молодец, прячься, я буду завтра искать, а если не уйдёшь, не упрячешься — голова с плеч!»
Вышел молодец из царских палат, пошёл по городу; шёл, шёл, шёл — дошёл до поповой байны, думает: «Куда же мне от царя уйти-упрятаться? Зайду я в попову байну, сяду под полок в уголок — где же меня царю найти!»
Встаёт царь-чернокнижник поутру рано, садится на ременчат стул, берёт свою книжку волшебную и начал читать-гадать, куда молодец ушёл: «Вышел молодец из моих белокаменных палат, пошёл по улице, дошёл до поповой байны и думает: «Куда же мне от царя скрыться? Зайду я в попову байну, сяду под полок в уголок — где же меня царю найти!»
Ступайте, слуги, ищите в поповой байне и ведите сюда».
Побежали скоро слуги, прибежали в байну, посмотрели под полок: молодец под полком в уголку. «Здравствуй, молодец!» — «Здравствуйте, слуги царские!» — «Давай ступай, тебя батюшка-царь к себе звал».
Повели слуги молодца к царю; привели, царь и говорит: «Что, не мог от меня уйти-упрятаться?» — «А не мог, ваше царское величество!» — «Не мог—так надо голову с плеч снять». Взял свою саблю вострую и смахнул с него буйну голову.
Этому царю что дурно, то и потешно. На другой день опять сделал пир, собрал бояр, и крестьян, и всех людей пригородных, расставил столы и пируют. И опять стал на пиру клич кликать: «Кто от меня, царя, уйдёт-упрячется, тому полжитья-полбытья, за того свою царевну замуж выдам, а после смерти моей тому на царстве сидеть!»
Все на пиру приумолкли и приудрогнули. Выискался удалой добрый молодец и говорит царю: «Царь — вольный человек! Я могу от тебя уйти-упрятаться!» — «Ну, ступай, молодец, прячься, я буду завтра искать, а если не уйдешь, не упрячешься — голова с плеч!»
Вышел молодец из царских белокаменных палат и пошёл по городу; шёл, шёл, шёл, близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли — стоит превеликий овин. Думает молодец: «Забьюсь я в солому да в мякину — где меня царю найти!» Забился и лежит.
Царь-чернокнижник ночку просыпал, поутру рано вставал, ключевой водой умывался, полотёнышком утирался, берёт свою книгу волшебную, садится на ременчат стул и стал читать-гадать, куда молодец ушёл: «Вышел молодец из моих белокаменных палат и пошёл по городу; шёл, шёл, шёл, близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли — стоит превеликий овин. Думает молодец: «Забьюсь я в солому да в мякину — где меня царю найти!» Забился и лежит. Ступайте, слуги, ищите в овине!»
Побежали скоро слуги, прибежали к овину, посмотрели: молодец в солому да в мякину забился. «Здравствуй, молодец!» — «Здравствуйте, слуги царские!» — «Давай ступай, тебя батюшка-царь к себе звал!»
Повели слуги молодца к царю; привели, царь и говорит: «Что, не мог от меня спрятаться?» — «Не мог, ваше царское величество!» — «Не мог — так надо голову с плеч снять». Взял саблю вострую и срубил с него буйну голову.
Этим царям что дурно, то и потешно. На третий день опять стал делать пир-собрание, клич кликать, и опять выискался молодец: «Я могу от тебя уйти-упрятаться, да только до трёх раз». Царь согласился.
Вышел молодец из белокаменных палат, пошёл по улице; шёл, шёл, шёл — обернулся горностаем-чернохвостиком и начал бегать по земле и под всякий корешок, и под всякую колодинку забиваться; бегал, бегал, прибежал перед царские окошки — обернулся золотым буравчиком и начал кататься; катался, катался — обернулся соколом и — в которых палатах живёт царевна — подлетел соколком под окошки.
Царевна соколка увидела, своё окошечко отпирала и к себе соколка призывала: «Экой соколок хороший, экой соколок прекрасный!» Сел соколок на окошечко, соскочил на пол — стал прекрасным молодцем! Царевна молодца встречала, за дубовые столы сажала, стали есть-пить, пировать; когда кончили, молодец обернулся золотым перстнем, царевна взяла его и себе на палец надела.
Царь-чернокнижник ночку просыпал, поутру рано вставал, ключевой водой умывался, полотёнышком утирался, берёт сбою книгу волшебную, садится на ременчат стул и стал читать-гадать, куда молодец ушёл: «Вышел молодец из моих белокаменных палат, пошёл по улице; шёл, шёл, шёл — обернулся горностаем-чернохвостиком и начал бегать по земле и под всякий корешок, и под всякую колодинку забиваться; бегал, бегал, прибежал перед царские окошки—обернулся золотым буравчиком и начал кататься; катался, катался — обернулся соколом и — в которых палатах живёт царевна — подлетел соколком под окошки.
Царевна соколка увидела, своё окошечко отпирала и к себе соколка призывала: «Экой соколок хороший, экой соколок прекрасный!» Сел соколок на окошечко, соскочил на пол — стал прекрасным молодцем! Царевна молодца встречала, за дубовые столы сажала, стали есть-пить, пировать; когда кончили, молодец обернулся золотым перстнем, царевна взяла его и себе на палец надела. Идите, слуги, мою дочь ведите или перстень несите!» Приходят к царевне слуги: «Звал тебя царь к себе».— «Для чего, почто?» — «А сама нейдёшь, так отдай перстень с руки».
Царевна сняла перстень с руки, отдала слугам. Приносят слуги перстень, отдали царю в руки; взял царь перстень, бросил через левое плечо — и встал позади прекрасный молодец. «Здравствуй, молодец!» — «Здравствуй, царь — вольный человек!» — «Ну, я тебя нашёл, надо голову с плеч рубить».— «Нет, царь — вольный человек, мне-ка ещё два раза прятаться — такое у нас было условие!» — «Ну, ступай».
Пошёл молодец из царских палат, вышел в чистое поле — обернулся серым волком; бегал, бегал, рыскал, рыскал по всей земле — обернулся медведем; ходил-бродил по тёмным лесам — обернулся горностаем-чернохвостиком; бегал, бегал, совался, совался под колодинки и под корешки — прибежал к царским палатам, обернулся буравчиком; катался, катался перед царскими окошками — обернулся соколом и подлетел под окошки, где царевна живёт; царевна соколка увидала, своё окошечко отпирала: «Экой соколок хороший!»
Сел сокол на окошко, соскочил на пол — стал прекрасный молодец. Царевна молодца встречала, за дубовы столы сажала, стали есть-пить, пировать, стали думу думать, как от царя уйти-упрятаться, и придумали: обернуться ясным соколом, полететь далече-далече в чистое поле. Обернулся молодец ясным соколом, царевна окошечко отпирала, сокола на окошечко посадила, соколку приговаривала: «Полети, соколок, далече-далече в чистое поле, обернись, соколок, в чистом поле в семьдесят семь травин и все — как одна травинка».
Царь-чернокнижник ночку просыпал, поутру рано вставал, ключевой водой умывался, полотёнышком утирался, берёт свою книгу волшебную, садится на ременчат стул и стал читать-гадать, куда молодец ушёл-спрятался: «Вышел молодец из моих царских палат, пошёл в чистое поле — обернулся серым волком; бегал, бегал, рыскал, рыскал по всей земле — обернулся медведем; ходил-бродил по тёмным лесам — обернулся горностаем-чернохвостиком; бегал, бегал, совался, совался под колодинки и под корешки — прибежал к царским палатам, обернулся золотым буравчиком; катался, катался перед царскими окошками — обернулся соколом и подлетел под окошки, где царевна живёт; царевна соколка увидала, своё окошечко отпирала: «Экой соколок хороший!» Сел сокол на окошко, соскочил на пол — стал прекрасный молодец.
Царевна молодца встречала, за дубовы столы сажала, стали есть-пить, пировать, стали думу думать, как от царя уйти-упрятаться, и придумали: обернуться ясным соколом, полететь далече-далече, в чистое поле. Обернулся молодей ясным соколом, царевна окошечко отпирала, сокола на окошечко посадила, соколку приговаривала: «Полети, соколок, далече-далече в чистое поле, обернись, соколок, в чистом поле в семьдесят семь травин и все — как одна травинка!» Говорит царь слугам: «Идите, слуги, в чистое поле: какую траву найдёте, в беремя рвите да всю ко мне несите!» Пошли слуги в чистое поле, нашли траву, вырвали, принесли царю.
Царь сидит на стуле и выбирает траву, и выбрал травинку, бросил через левое плечо — встал позади прекрасный молодец. «Здравствуй, молодец!» — «Здравствуй, царь — вольный человек!» — «Ну, я тебя опять нашёл, теперь надо голову с плеч рубить».— «Нет, надо ещё раз прятаться, последний!» — «Ну, хорошо, ступай, я буду завтра искать».
Вышел молодец из царских палат, пошёл по улице, вышел в чистое поле, обернулся серым волком, побежал; бежал, бежал, бежал — добежал до синего моря, обернулся щукой-рыбой, переплыл море, вышел на землю, обернулся ясным соколом, поднялся высоконько и полетел далеконько; летал, летал по чистому полю — увидел: на сыром дубу у Маговей-птицы гнездо свито; надлетел и упал в это гнездо. Маговей-птицы на гнезде в ту пору не было, но вот она прилетела и увидала в гнезде молодца. Говорит Маговей-птица: «Ах, какой невежа! Прилетел в чужое гнездо, упал да и лежит!» Забрала его в свои когти, и понесла из гнезда, и несла его через синее море, и положила царю-чернокнижнику под окошко. Молодец обернулся мушкой, залетел в царские палаты, обернулся кремешком и положился в огниво.
Царь-чернокнижник ночку просыпал, поутру рано вставал, ключевой водой умывался, полотёнышком утирался, берёт свою книгу волшебную, садится на ременчат стул и читает-гадает, куда молодец спрятался: «Вышел молодец из царских палат, пошёл по улице, вышел в чистое поле, обернулся серым волком, побежал; бежал, бежал, бежал — добежал до синего моря, обернулся щукой-рыбой, переплыл море, вышел на землю, обернулся ясным соколом, поднялся высоконько и полетел далеконько; летал, летал по чистому полю — увидел: на сыром дубу у Маговей-птцы гнездо свито; надлетел и упал в это гнездо. Маговей-птицы на гнезде в ту пору не было, но вот она прилетела и увидала в гнезде молодца. Говорит Маговей-птица: «Ах, какой невежа! Прилетел в чужое гнездо да и лежит!» Подите, слуги, в чистое поле, пройдите чистое поле, синее море па кораблях переплывите, ищите сырой дуб, дуб рубите, гнездо отыщите и молодца сюда ведите!»
Пошли слуги, нашли дуб, срубили, гнездо отыскали, а молодца нет. Вернулись, говорят царю: «Нашли мы сырой дуб: гнездо было, а молодца нет!» Глядит царь в книжку, показывает она: в гнезде, точно, лежит молодец! Нарядился царь, сам искать отправился. Искал, искал, рыл, рыл — не мог найти. Приказал сырой дуб мелко-намелко разрубить и на огонь скласть, сожечь. И не оставили ни одной щепки. Думает царь: «Хоть я молодца и не нашёл, да чтобы он на свете и жив не был»!
Вернулся в своё царство, живёт и день, и два, и три… Раз служанка утром встаёт и хочет огонь добыть. Взяла из огнива плашку и кремешок, положила трудок, тюкнула плашкой о кремешок, кремешок вылетел из руки, улетел через левое плечо — и встал позади прекрасный молодец. Приходит к царю: «Здравствуй, царь — вольный человек!» — «Здравствуй, молодец! Так надо у тебя голову с плеч рубить!» — «Нет, царь — вольный человек! Ты меня три дня искал и отступился, а теперь я сам явился, теперь мне надо полжитья-полбытья и царскую дочь замуж!»
И царю делать нечего! Весёлым пирком, скорой свадебкой стал за молодца дочь замуж отдавать. Повенчался молодец с царской дочерью, и дал ему царь полжитья-полбытья, а когда умер, сел молодец царём на его царство.