У нас на улицы, у нас на широкой,
У нас да на мураве, у нас да на зеленой
Молодец девку прибесчествовал,
Целовал, миловал, да за руки хватал,
Целовал, миловал, да за руки хватал,
Перстенечки сымал позолоченные,
Отошедши от ней, насмехаться стал,
Насмехаться стал, насмеиваться:
«Кабы эта девушка за мною была,
За мною была и мною слыла,
Мною слыла добрым молодцем,
Привязал бы я ее к короватушке,
К короватушке, к дубовой доске,
Стояла б она увсю ноченьку,
Увсю ноченьку, всюю темную,
Глядела б она вдоль по небушки,
Считала б она часты звездочки».
«Эй добро, добро, добрый молодец.
Отсмею тебе все насмешечки,
Издивлю тебе все издевочки.
Есть у меня два брата родных,
Два брата родных, два названые.
Ой братцы мои, вы родимые.
Ой пойдите вы на конюшеньку,
Ой возьмите вы коня сивого,
Коня сивого, сивогривого,
Сивогривого, белокопытого,
А убейте его на полуверсты,
А убейте его на полуверсты,
На полуверсты до полусмерти,
Привезите мне тело белое,
Тело белое, молодецкое,
Молодецкое, завдалецкое,
Я из рук, из ног короватку смошу,
Из ребер его мосты помощу,
Из висков его фитилей насучу,
Из мозгу его я свечей налью,
Из жиру его сала натоплю.
Поставлю свечу перед короваткою:
«Гори моя свеча не вгасаемчи,
Плач его матушка не смолкаемчи.
Сестрицы мои, вы подруженьки,
Што ж это такое: по милом хожу,
По милом хожу, на милого гляжу,
Предо мною милой свечей горит?»
Сестрица его отозвалася:
«Эх, мы ему говаривали,
Что не ходи долго в вечери,
Долго в вечери по заречию».