Я ходила, я гуляла в чи́стом по́ле далеко́,
И я рыла, я копа́ла зло коре́нье глыбоко́:
Я нарвавши, накопавши, на Дунай-реку́ пошла:
И я мыла зло коре́нье бело на́-бело его,
Я крошила зло корѐнье мелко на́-мелко его,
Я сушила зло коре́нье сухо на́-сухо его,
Я варила зло коре́нье в меду̀, в сахаре, в сыте́;
Наваривши зло коренье, дружка в гости позвала́,
Я позвавши дружка в гости, стала потчивать его;
Напоивши, накормивши, стала спрашивать его:
„Каково тебе, любезный, каково́ на животе?“
— У меня-ли на сердечке будто ка́мешек лежит.
Ты умела, разканалья, напоить и накормить,
Ты умей же, разканалья, тело бело схоронить:
Схорони ты тело бело в чистом поле далеко́,
Ты зарой же моё тело в сыру́ землю глыбоко́. —
Уж вы слу́ги мои, слу́ги, слу́ги верные мои!
Вы подите-ко дале́че, в чи́сто поле далёко́,
Уж вы ройте, вы копайте сыру́ зе́млю глыбоко́,
Вы снесите тело бело дружка верного мого̀,
На могилу вы поставьте черну шляпу со пером!