Ох вы го̀ры, мои го̀ры, вы высокия,
Вы высокия го̀ры, Воробьевския!
Ничего-то вы, горы, не поро̀дили, —
Породи́ли вы горы бел горюч камень.
Из под камушка растет част ракитов куст,
На кусту сидит млад сизо́й орел;
Во когтях-то он держит чёрна во̀рона,
Он не бьет-то его, только спрашивает;
„И ты где же, ворон, был, где, сизо̀й, погуливал?“
— Уж я был то, побывал во дико̀й во степѝ,
Во дикой-то степи был я во Саратовской,
Я видел-то диво дивное:
Что лежит-то тут тело белое,
Тело белое лежит молодецкое.
Как никто-то к телу не подступится.
Прилетали-то к телу три пташечки:
Первая пташечка — родимая матушка,
Другая пташечка — сестра ро̀дная,
Третья пташечка — молода̀ жена.
Мать-то плачет, как река прошла,
А сестра-то плачет, как ручьи протекли,
А жена-то плачет, как роса пала.
Красное солнушко взошло, роса высохла,
Молодая то жена во кабак пошла,
Во кабак пошла, семерых нашла.
Песня записана П. В. Киреевским
в Звенигородском уезде, деревня Воронки