Вот жил-был один старик со своей старухой. И он женился немолодым, а она была моло́дая. И вот она такая прихотливая была, всё посылала старика или рыбки хорошей наловить, или птиц настрелять — всё ей было мало. А она зналась с дьяконом. Раз она говорит старику: «Пойди, старик, или вылови, или купи где-ка мне рыбы сёмги, потому что ты сам знаешь, я моло́дая, а ты старой, и вот у молодых людей всегда бывают разные прихоти».
Старик пошел исполнять, что ёму говорит жена. Идёт себе в город, и попадается ёму старицок настрецу, тянет соломку в керёжи. «Здорово, старичок!» — «Здорово, рыбак. Куда попадаешь, скажи мне, рыбак?» — «Иду я старухины прихоти исполнять, так что она моло́дая, а я старой; купить ей нужно сёмги или выловить». — «Слушай, рыбак, у твоей старухи прихотей много, а хошь, я тебе все ейны прихоти покажу?»
Этот старик знал все ейны прихоти. «Ты эти прихоти сам увидаешь, только ложись ко мне в керёжку, и я тебя прикрою соломкой, они все будут у тебя на глазах». Старик, конечно, согласился: «Давай, коли уж ты это всё знаешь». И повалился в керёжку, а старик прикрыл ёго соломой и потащил в то село, откуда был этот рыбак.
Притянул он к этой избушке, в самой ёго́ной дом, и просится на квартиру. А там сидел уже дьякон. Старицёк стал проситься: «Спусти меня, хозяюшка, переноцевать». — «Да я уж не знаю, у меня квартира те́сна, куда я тебя спущу?» — «Спусти на одну ночку, хозяюшка, ненадолго». Старуха не спускает. Дьякон и говорит: «Да спусти старика, пусть он переноцует, может быть, хоть нам чего расскажет: сказку ли, песню споёт. Спусти, пусть переноцует». Ну, хозяйка и говорит: «Ну, ладно, дедушко, ноцуй, уж что же сделаешь!»
И вот они его спустили. Он и говорит: «Хозяюшка, уж раз меня спустила, дак спусти и керёжку мою в избу занести, у меня там ценные вещи тянутся, мало ли что может быть на улице». Ну, и говорит хозяйка: «Ну, что же, уж раз так, тяни в избу, раз ценные вещи там, чтобы ты сумленья не держал».
Ну, вот он керёжку затянул, поло́жил в по́дпорог. «Можно, хозяюшка, это класть?» — «Можно, ничего». — «Вот, хозяюшка, я повалюсь на печку, ваше дело путать не буду, только воды дай мне напиться». — «Ну, дак что, ложись, дедушко». Подала воды, и дедушко повалился на печку. А рыбак когда ложился в керёжку, старик ёму сказал: «Слушай, вот когда я притяну тебя, и меня заставят песен петь. Я и запою, выпью рюмоцку и запою:
Солома, ты, солома,
Посмотри-ко ты, что деется дома!
Да на спице безме́н,
Пусть достанется обе́м.
Это я буду петь до трех раз, а ты уж сам узнаешь, что надо будет делать». Это он предупреждал, когда рыбак валился в керёжу. И вот старицёк повалился на печку, вдруг хозяйка приносит вина, закусок и нацижают пить, угощаться. Когда они подвыпили, завеселели, дьякон говорит: «Слушай, дорогая, давай позовем старика-то, пусть выпьет с нами маленькую с дороги, и что-нибудь, может, старик не споет ли нам; это нам для веселья кстати». Вот, конечно, хозяйка и говорит: «Давай, дедушко, спускайся к нам, выпьешь с нами». — «Да нет, спасибо, дети, я устал да прозяб». — «Вот, вот, с у́стали да с дороги-то и хорошо, спускайся к нам».
Вот старицёк, конечно, спустился, сел. Налили ёму стопоцку. Выпил. Налили вторую. Старик выпил, закусил, и говорит дьякон: «Слушай, дедушко, а умеешь ли ты песен петь?» — «Я бы, отец дьякон, и спел, дак ведь, может быть, вам не понравится, у меня старинны песни все». — «Ну, спой, ницёго».
Вот он и запел:
Солома, ты солома,
Посмотри-ко ты, солома, что деется дома!
А на спице безме́н,
Да достанется обе́м.
Старухе и дьякону очень понравилась песня, и они заставляют его второй раз петь, а уж сами подгулявшись порядком. Он и второй раз спел. Когда он спел второй раз, они и говорят: «Спой еще, дедушко, раз! Да выпей стопочку и закуси».
Вот он выпил еще стопочку, закусил и третий раз запел:
Солома, ты, солома,
Посмотри-ко ты, солома, что деется дома.
Да на спице безме́н,
(указал, где и взять)
Пусть достанется обе́м.
И вот когда он третий раз спел, из-под соломы выскоцил старик, взял безмен в руки и давай нахаживать. Сперва угостил дьякона так, что тот и домой едва ушел. И потом, конечно, и старухе немало было.
А потом и говорит старичку: «Ну, теперь сядем мы с тобой угощаться». И вот сели они. Трое суток он его угощал и говорит: «Но, спасибо тебе, что ты мне все эти тайны открыл. Вот тебе еще пятьдесят рублей больше, как ты сам знаешь, у меня, у бедного рыбака, нету». Старицёк отказывается от денег: «Не надь мне твоих денег. Как ты мой го́док, дак мне было охота тебе показать, что твоя старуха хочет».
Старички на том распростились, и после этого старуха жила со старичком тихо, спокойно и никуда ёго из дому не отправляла.
Матвей Михайлович Коргуев