В обработке А.Н. Афанасьева
Как Ванька-вор у короля жеребца увёл
Жил-был мужик; у него было три сына. Повез отец большого сына в лес; возил его, возил, вот парень увидал березу и говорит: “Батюшка! Если б сжечь эту березу на уголья, завел бы я себе кузницу и пошел молотком постукивать да денежки выколачивать”. — “Ну, — думает мужик, — в этом сыне будет прок!” Потом взял середнего сына и завез в лес; увидали они большой дуб, и говорит сын отцу: “Батюшка! Если б срубить этот дуб, стал бы я плотничать, топором деньги зарабатывать”. — “Слава богу, — думает мужик, — и в этом прок будет!” Опосля взял меньшого сына Ваньку; возил его, возил по лесу — Ванька все молчит, ни единого словечка не проронит; только выехали они из лесу — ведут мясники корову. “Батюшка, — говорит сын, — как бы украсть эту корову?” — “Э, да ты этакой! — отвечает отец. — Ступай же от меня, куда сам знаешь! Видно, ты — не кормилец мне”. — “Ну что ж! Коли гонишь, я себе дядю найду”.
Долго ли, мало ли искал он, и нашел-таки дядю. “Возьми, — просит, — меня в товарищи”. — “Возьму, — говорит в ответ названый дядя, — если украдешь из-под дикой утки яйца, да так украдешь, что она и не услышит и с гнезда не слетит”. — “Экая диковина!” Вот отправились они вместе, нашли утиное гнездо и поползли к нему на брюхе; пока еще дядя подкрадывался, а парень уж все яйца из гнезда повыбрал, да так хитро, что птица и пером не шевельнулась; да не только яйца повыбрал, мимоходом у названого дяди из сапог подошвы повырезал. “Ну, Ванька, нечему тебя больше учить, ты и сам большой мастер!” С той самой поры начал Ванька воровством промышлять: что ни попадет под руку — все тянет!
Собрались горожане, люди торговые, посадские, пришли к королю и стали челом бить: “Такой-де вор проявился, что берегись — не убережешься, сторожись — не устережешься; захочет — среди белого дня разденет до нитки!” Приказал король призвать к себе вора. “Правда ли, — спрашивает у него, — будто ты такой хитрый вор, что берегись — не убережешься, сторожись — не устережешься?” — “Правда, ваше королевское величество!” — “Коли так, уведи у меня жеребца из конюшни; украдешь — помилую, а не украдешь — мой меч, твоя голова с плеч!” — “Украду, ваше королевское величество!”
Король нарядил на конюшне строгий караул; а вор Ванька дождался вечера, переоделся, чтоб его не спознали, взял бочонок с водкою, притворился пьяным, и идет через королевский двор, идет-шатается, из стороны в сторону качается. Увидали его конюхи: “Эк нализался! Чуть на ногах стоит!” — “Стой, братцы, — говорит один, — ведь у него бочонок-то с вином; давайте зазовем его к себе да поделимся винцом; веселей сторожить будет”. — “И впрямь так!” — закричали другие; тотчас подхватили вора под руки, привели в конюшню: “Оставайся, брат, с нами; куда тебе идти! К завтрему проспишься и пойдешь домой”.
Ванька повалился на солому и захрапел, будто совсем спит. Тут конюхи стали к бочонку прикладываться; осушили весь до дна, опьянели, попадали наземь и крепко заснули. А вор тому и рад, отвязал королевского жеребца и увел к себе. Наутро хватился король — нет любимого коня. Послал за Ванькою: “Ты увел жеребца?” — “Я, ваше величество”. — “Хорошую шуточку сшутил ты; ну, эту шутку я тебе прощаю, только уходи поскорей из моего царства, не то, добрый молодец, несдобровать тебе!”