Жили муж с женою. А к жене ходил поп.
Вот один парень, про это про все узнал, приходит к мужу и говорит.
— Наймите меня в работники.
— А на какой срок: — спрашивает хозяин.
— Да пока у вас в хате волки не заведутся.
— Когда же это, ты думаешь, волки в хате Заведутся? Разве когда пустая будет? А сколько тебе дать?
— Да давайте сто рублей.
Вот сговорились, он и стал служить.
Раз поехали они пахать. Попахали до обеда, работник и говорит:
— Пойду я, дядька, домой: позабыл кое-что.
— Ну, иди.
Вот подошел он к хате, а поп уж там. Он это все видел. Стал кричать:
— Тетка, отопри!
— Ой, — говорит поп, — молодушка, куда б ты меня спрятала?
— Полезайте, батюшка, под печь, между арбузами.
Поп—под печь, а она загородила его арбузами и впустила работника.
— Чего тебе так загорелось?
— Хозяин велел арбузы под печкой перебрать.
— Вот выдумают! Разве я сама не переберу?
— Раз он сказал, так нужно сделать.
Как начал он арбузы кочергою из-под печки вытаскивать, да опять туда швырять, так поп только кряхтит. Вот управился с этим и ушел.
Через некоторое время стали они сеять. Работник опять просится:
— Пойду я, дядька, домой, нужно мне.
— Иди.
Он—опять под окно. А поп уж там.
— Отопри, тетка!
А поп:
— Куда мне, молодушка, деваться?
— Идите, — говорит, — я вас к овцам пущу.
Вывела его из хаты, да в задние двери—в хлев. А работник все это видел.
Отперла работнику.
— Чего тебе?
— Дядька велел мне овец пересмотреть, нет ли в них каких червей.
— Разве бы я сама не пересмотрела?
— Раз он сказал, так надо сделать.
Пошел в хлев — а дело было к ночи—поймал овцу и выкинул за дверь. А поп подлез под самого большого барана, взял его на спину да и лазает по хлеву. Вот, как нащупал его работник:
— Что это, — говорит, — за баран? Это чорт какой-то, — повалил его, мял, мял, сколько ему захотелось, тогда выкинул его за дверь, а сам ушел.
Недолго спустя просится в третий раз. Хозяин отпустил. Вот приходит он к хате, смотрит—поп уже гам.
Кричит хозяйке:
— Тетка, отопри!
А поп:
— Куда ты меня, молодушка, спрячешь?
Она взяла кадушку с шерстью и посадила его. А работник все это и видел.
Отперла она.
— Чего тебе?
— Хозяин велел шерсть в кадушке попарить.
— Разве я сама не попарю? Вам бы только день гулять.
— Что он сказал, то и надо делать.
Сейчас же вошел, печку затопил, чугуны греет. Вот нагрел чугун, да как выльет в кадку.
Ошпарил попа, как беса.
Немного еще повозился и пошел, будто в поле, а сам у двери стал слушать.
Вылез поп голый, как колено.
— Ну,—говорит он,—нельзя нам тут из-за Этого чорта и погулять. Приходи ко мне в поле. Я завтра пахать буду.
— Как же я вашу пашню узнаю?
— Смотри, — говорит, — где будет полосатый вол: рыжий с белым.
Вот на другой день отнесла она попу обедать. А работник взял, на своего рыжего вола и накинул штаны. Она же вышла в поле — смотрит: пашут на полосатом воле, она и пошла туда.
Приходит — а это свои. Некуда ей уж деваться-то.
— Вот,—говорит хозяин,— спасибо, женка, что обедать принесла.
Вот приходит воскресенье, или так праздник какой выпал, — пошла она в церковь. А работник перегнал ее и встал на клиросе за крестом.
Пришла она в церковь. Кладет перед крестом поклоны и спрашивает:
— Что мне с этим работником делать?
А он все слышит, да из-за креста:
— Пойди, — говорит, — туда-то, в лес, найдешь там Ивана Кущника, он тебя всему и научит.
На другой день отпросился он у хозяина и пошел в лес. Залез в дупло, а штаны спустил, Задницу из дупла высунул.
Вот приходит она. Поставила свечечку перед ним и стала ему жаловаться.
А он и говорит:
— К вечеру, как им домой вернуться, ты,— говорит,—навари студню, вареников и зажарь курицу. Как они поедят студня так и оглохнут, а как вареников, то ослепнут, а как курицу съедят, так уяс и умрут сразу.
— Спасибо, — говорит, — тебе, Кущничек!
Поклонилась ему и пошла.
Вернулась домой, радуется.
А работник тем временем сообщил хозяину, что то-то и то-то у них сегодня будет и что он должен делать то-то и то-то.
— Хорошо, —говорит хозяин.
Вот приходят они вечером домой. Она им так рада. Сейчас им студень на стол.
Доедают они миску, а она:
— Может, еще?
— Чего?
— Я говорю—может, еще подать?
— Я что-то не слышу.
— Слава тебе, господи,—думает,—уже оглохли.
Ставит им варенники.
Съели они блюдо. Она поставила еще в миске. А они только по столу шарят, а миски не найдут.
— Слава тебе, господи,—думает,—уж и ослепли.
Подала курицу.
Они ее съели, да бух оба под лавку.
— Ну, уже умерли. Теперь, батюшка, вылезайте.
А он уж тут, спрятан был.
Оттащили мертвецов к порогу, а сами—за стол. Пьют да гуляют.
Уж чего-чего ни выкидывали, уж как только ни забавлялись и все надоело.
— Давай,—говорит поп, -— еще по-волчьему.
— Как же это так?
— А ты ко мне беги да: «ву-у-у»! А я к тебе, да: «гу-у у!»
Вот разошлись они по углам, а она ему:
— ВУ-У-У!
А он ей откликается:
— ГУ-У-У!
А работник слушал-слушал да и говорит:
— Дядька, вставайте, давайте расчет, а го у вас в хате волки завелись.
Как встали они — уж и было там!