Русская детская сказка о серебряном блюдечке и наливном яблочке. Петр Дудоров

Петр Дудоров

Сказка о серебряном блюдечке и наливном яблочке

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были мужик и баба.
Достатком они пользовались хорошим и между соседями за честных людей слыли.
У них было полное хорошее хозяйство и никогда ни в чем они не терпели недостатка.
Было у мужика и бабы три дочки.
Две старшие дочки были большие модницы.
Они ужасно любили наряжаться и веселиться, очень неохотно работали и всю тяжелую работу сваливали на свою младшую сестру.
Младшая дочка безропотно переносила все, и вся тяжелая работа лежала на ней.
Вот, наверное, за это старшие сестры и прозвали ее дурой.
И вечно-то они издевались над бедной дурочкой, вечно помыкали ею.
А в награду за свою доброту дурочка получала пинки да колотушки.
Видели это, конечно, мужик и баба и не раз жалели свою младшую дочку.
Много раз уговаривали они своих старших дочерей не мучить так дурочку, но ничего не могли с ними поделать, и старшие дочери все продолжали всячески издеваться над своей младшей сестрой.
Старшие сестры одевались очень нарядно, а дурочке давали одни лишь обноски.
Даже за обедом старшие сестры старались забрать себе самые лучшие куски, а младшей сестре оставить, что похуже.
Долго терпела и сносила все дурочка.
Но, наконец, ее терпение истощилось, и она не выдержала.
Пошла она как-то раз гусей на луг пасти.
Захватила с собой воды кувшинчик да хлеба кусок и вышла из дому.
Выгнала гусей на чистое поле, села на мягкой траве да и задумалась.
Думала она, думала про свою жизнь, да вдруг ей так горько стало, что она не выдержала.
И залилась дурочка горючими слезами.
Поплакала она, поплакала и облегчила слезами свою душу.
А на ту пору мимо нее по дороге старая-престарая старушонка проходила.
Подошла она к дурочке и попросила у ней напиться.
Отерла дурочка рукавом слезы, подала старушке кувшинчик и хлебца ей предложила.
Попила, поела старушка и стала благодарить девочку.
— Спасибо тебе, милая, за ласку твою. Вижу я, что тебе горько живется. Ну, да постараюсь я как-нибудь твоему горю помочь. Слушай меня внимательно. Когда соберется твой отец на ярмарку, станет он спрашивать, кому что с ярмарки в подарок привезти. Подойдет и к тебе. Не проси у него ни нарядов, ни сладостей, а попроси, чтобы он привез тебе серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Сказала это старуха, погладила дурочку по голове да и заковыляла дальше.
А дурочка на поле осталась и до вечера гусей пропасла.
Старухины слова она хорошо запомнила.
Вот собрался раз мужик в город на ярмарку.
Навалил он на воз сена, положил на сено кое-что из припасов, приготовленных для продажи, и зашел в избу.
— Ну, жена и дочки, чего же вам привести в подарочек? — спросил он.
— Привези мне шаль хорошую, — попросила жена.
— A мне сарафан красный, позументом отделанный, — сказала старшая дочь.
— A мне, тятенька, сапожки сафьяновые привези да платок китайский, — попросила вторая дочь.
Подошел старик к младшей дочери.
Хоть и дурочкой она считалась, да все же ему ее обижать не захотелось.
— Ну, а тебе, дочка, что привести с ярмарки? — спросил он.
Подумала, подумала дурочка да и говорит:
— Купи ты мне, батюшка, серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Выслушали эту просьбу старшие сестры и расхохотались только.
— Ну, разве не дура она? — воскликнула старшая сестра. — Ну, на что тебе это блюдечко и яблочко?
— А не знаю на что, — ответила младшая сестра. — Так что-то захотелось.
Пообещал мужик привести всем то, чего кто хотел. да и поехал на ярмарку.
Ехал, ехал да и приехал в город.
Ярмарка в самом разгаре была.
Живо продал мужик сено и припасы и пошел делать покупки.
Купил он все, что просили его жена и дочери и отправился в обратный путь.
Не забыл он и дурочку, купил ей серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Очень обрадовались его жена и дочери, увидав привезенные обновы.
Надели на себя обновы две старшие сестры и стали перед зеркалом прихорашиваться.
А дурочка взяла серебряное блюдечко и наливное яблочко, поблагодарила отца да и побежала в поле.
Села она там на мягкую травку, положила наливное яблочко на серебряное блюдечко да и ну приговаривать:

Катись, катись, наливное яблочко
По серебряному блюдечку,
Показывай мне города и леса,
Моря и поля,
Горы и долы,
Глубину морскую,
Высоту поднебесную.

И сама дурочка не знала, почему она эти слова произносила.
И вдруг наливное яблочко покатилось по серебряному блюдечку.
Смотрит дурочка на серебряное блюдечко, а на серебряном блюдечке одна за другой картины меняются.
И хоть мало было блюдечко, а все картины в настоящую величину показывало.
И увидала тут дурочка такие чудесные картины, каких никогда не видывала до сих пор.
Увидала она на нем города разные, столицы царские с дворцами, роскошными теремами высокими да церквами златоглавыми.
Увидала она и моря необъятные, и корабли белопарусные, увидала горы высокие, вершины, в небо упиравшиеся.
Глядит дурочка на блюдечко, и картины все меняются да меняются.
То поля широкие, то реки великие, то звезд хороводы видит дурочка.
Видит она, как разные народы живут и как эти народы из себя выглядят, видит столько дивного, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Весь день просидела на поле дурочка, даже про обед забыла и только к вечеру домой вернулась.
Не сказала она своей тайны старшим сестрам.
А на следующий день снова в поле ушла, захватив с собою серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Села она на травку, вынула свое сокровище и стала опять приговаривать:

И снова стало блюдечко показывать ей разные чудесные картины.
С этого дня дурочка каждый день по окончании работ стала уходить в поле со своим серебряным блюдечком и наливным яблочком.
И чем больше видела она на серебряном блюдечке, чем больше узнавала от него, тем умнее становилась она.

II.

Но вот старшие сестры стали понемногу замечать, что дурочка каждый день куда-то уходить и каждый раз берет с собою серебряное блюдечко и наливное яблочко.
— Надо узнать, куда это наша дура скрывается и что она делает со своим блюдечком и яблочком, — сказала однажды старшая сестра.
— А вот мы когда-нибудь проследим ее, — ответила вторая сестра.
И обе они решили с этого дня следить за своей младшей сестрой.
Вот однажды, когда дурочка по обыкновению вышла в поле, взяв с собой яблочко и блюдечко, старшие сестры незаметно последовали за нею.
Ничего не подозревая, дурочка села на лугу и стала смотреть волшебные картины.
Подкрались сзади незаметно к дурочке старшие сестры и увидали чудеса, которые блюдечко совершало.
Взяла их тут зависть.
Тихо отошли они от дурочки.
А дурочка так увлеклась картинами, что даже и не слыхала, как сестры подходили к ней сзади.
Заперлись в своей комнате злые сестры и стали судить да рядить, как бы им волшебным блюдечком завладеть и от дурочки его отнять.
— Не отдаст она нам добром его, — сказала старшая сестра.
— А силой отнять отец не позволит, — сказала вторая.
— Так давай убьем нашу дуру, — решила старшая сестра. — Заведем ее в лес, убьем и закопаем. Никто про это не узнает, а серебряное блюдечко и наливное яблочко поневоле нам достанутся.
Так на этом и порешили.
Как пришла дурочка домой, подошли к ней старшие сестры и стали ласково ее уговаривать:
— Пойдем, голубушка сестричка, в лес погулять. Посбираем грибов да ягод, побегаем да домой вернемся.
Ничего не заподозрила дурочка.
Не думала и не гадала она, что ее злые сестры на такое дело решились, что собираются они загубить ее.
Отдала она свое серебряное блюдечко и наливное яблочко отцу да и пошла за сестрами.
Вот вошли они в лес.
Идут себе, грибы да ягоды собирают, a старшие сестры все дальше и дальше дурочку в лес заводят.
Идет дурочка, ничего не замечает.
Завели старшие сестры дурочку подальше да и зарезали ее там.
Не пикнула бедная дурочка, когда острый нож вонзился ей в сердце.
A старшие сестры, как ни в чем не бывало, принялись за работу.
Выкопали они ножом яму в земле, положили в нее убитую сестру, закопали ее землей, а сверху, чтобы скрыть и самое место, хворосту и валежнику накидали.
Сделали свое злое дело старшие сестры и возвратились домой.
Увидал мужик, что старшие сестры без младшей возвратились, и стал их расспрашивать:
— Куда же это наша дурочка девалась?
А старшая сестра и отвечает:
— И сами ума не приложим. Отбилась она от нас в лесу. Уж мы кричали, кричали да потом решили, что она одна домой без нас пошла.
Заволновались отец с матерью.
Тотчас же пошли они в лес, чтобы отыскать пропавшую дочку.
Но сколько ни ходили они по лесу, сколько ни аукали, так и не нашли дочки.
С пустыми руками вернулись они домой, решив, что их дочку по всей вероятности съели волки.
Хоть и дурочкой считалась их младшая дочь, а все же родители очень ее любили и долго, долго оплакивали они свою пропавшую девочку.
Очень просили старшие дочери отдать им серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Но отец ни за что не соглашался на это.
Он хотел сохранять эти вещи, как память о пропавшей девочке, и стал носить их у себя на груди.

III.

Много ли, мало ли времени прошло со дня смерти дурочки, но вот как-то однажды у мужика вдруг пропала овечка.
Пригнал пастух стадо домой, а одной овечки не хватает.
Взял мужик с собой пастуха и пошли они вместе в лес овечку искать.
А чтобы не было скучно идти, пастух свою березовую свирель с собой взял.
Ходили они, ходили по лесу, нашли пропавшую овечку и домой поворотили, как вдруг мужик увидал небольшой холмик.
И такими красивыми цветами покрыт этот холмик, что мужику вдруг вздумалось порвать себе цветов.
Подошел он к холмику и только что поставил на него ногу, как вдруг услышал, что кто-то говорит у него на груди.
И заговорило наливное яблочко:

Играй, играй, свирелюшка,
Повесели моего батюшку,
Потешь голубушку-матушку,
Повесели и сестриц моих.
Загубили меня бедную,
Ножом острым меня зарезали,
За серебряное блюдечко,
За наливное яблочко.

И тотчас же сама собою запела свирель пастуха:

Да так громко пела свирель, что услышали ее голос все мужики на деревне.
Ужаснулись отец дурочки и пастух, услышав, что пела им свирель.
Растерялись они от этого пенья и не знали, что им делать.
A тем временем из деревни перепуганные мужики сбежались и стали пастуха расспрашивать. А пастух и говорит:
— Ничего я не знаю и не ведаю. До сих пор свирель моя сама не певала, а тут вдруг запела. Пришел я сюда с мужиком овечку искать, которая от стада отбилась, а про дурочку ничего не знаю.
Только что проговорил это пастух, а яблочко снова приказывать начало:

И снова запела свирель:

Загубили сестры злые,
Загубили бедную дурочку,
За серебряное блюдечко,
За наливное яблочко.
Затащили они дурочку
В лес дремучий своей хитростью.
Ножом острым там зарезали
И зарыли в землю черную.
Не спасет ее ни батюшка,
Не спасет ее ни матушка.
Лишь одна стара старушенька.
Что когда-то ее видела,
Ее хлеб и воду кушала,
Помочь может горю лютому.

Бросился отец с пастухом и другими мужиками рыть землю, на которой дивные цветы росли, и скоро отрыл он свою бедную дочь.
Положили мертвую дурочку на носилки и понесли домой.
Услыхали пение свирели и злые сестры.
Так и затряслись, так и задрожали они, услыхав, что поет свирель.
Забились они со страху в самый темный угол овина, думали, что не найдут их там.
Да только не помогло это.
Нашли мужики злых сестер-убийц, схватили их, вытащили из овина, связали их по рукам и ногам и бросили их в темный погреб, где они должны были сидеть до царского суда.
А отец дурочки положил в котомку разной провизии, простился с женой и отправился отыскивать ту старушку, которой когда-то дурочка воды и хлеба дала.

IV.

Долго, долго ходил мужик.
Он ходил из села в село, из деревни в деревню, расспрашивая везде всех старух, не знали ли они его дурочки.
Но вот, наконец, он пришел к той самой старухе, которая когда-то посоветовала когда-то дурочке попросить у отца серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Со слезами рассказал ей мужик о своем несчастьи.
— Знала, знала я твою дурочку, — ответила древняя старушка. — Добрая душа была у нее, и надо мне будет ее из беды выручить.
Помолчала, подумала древняя старушка и заговорила снова:
— Ничем ей, кроме живой воды, помочь нельзя. А та живая вода находится в царском колодце. Бережет ее царь и никого к ней не подпускает. А охраняет тот колодезь трехголовый страшный пес. Хотя и дорожит живой водою царь, однако, если тебе удастся ее добыть, то в тот же момент он перестанет на тебя сердиться.
Взмолился мужик.
— Скажи же мне, древняя старушка, как мне грозного пса отогнать и той воды почерпнуть.
И снова заговорила старушка.
— Ведомо мне, чем этого пса лютого на минутку отогнать можно.
С этими словами старушка встала, порылась у себя на полке и достала с нее небольшой пакетик.
— Вот возьми это, — сказала она мужику. — Лежит в этом пакете порошок из чистой совести сделанный. Брось ты этим порошком в глаза псу, и он тотчас же пропустит тебя к колодцу. Черпни скорее из колодца да беги прямо к царю. Расскажи ему, как ты у него живую воду доставал, и он тотчас же простит тебя. А раз он тебя простит, злой пес уже не тронет тебя больше.
Поблагодарил мужик древнюю старушку, спрятал пакет за пазуху и снова пустился в путь.
Долго, долго шел мужик.
Ночами в деревнях и селах ночевал, днем по дороге шагал, пока, наконец, до столицы царской не дошел.
Подошел он к дворцу, видит — ворота настежь отворены, только вход в самый дворец стража охраняет.
Вошел мужик во двор — никто его не трогает.
Стал он искать колодца заветного.
Долго ли, коротко ли искал он его, но, наконец, нашел.
Увидал чудовище трехголовый пес, что мужик к колодцу подбирается.
Оскалил он свои страшные зубы, открыл своп огромный пасти и бросился на мужика.
А из пасти его огонь летит, из ноздрей дым валит.
Вот-вот схватить мужика.
Да не струсил мужик.
Выхватил он из-за пазухи порошок, из чистой совести сделанный, да как бросит в глаза чудовищу-псу.
И лишь только порошок коснулся глаз трехглавого пса, как чудовище вдруг поджало хвост и бросилось в сторону.
Пустился тут мужик со всех ног к колодцу, зачерпнул из него живой воды и бросился во дворец, пока чудовище не опомнилось и на него снова не бросилось.
Едва за собой двери дворцовые захлопнуть успел, как чудовище-пес к ним уже примчался.
А царь в это время за столом сидел да кушанья заморские ел и медом сладким их запивал.
Испугался он, увидав вбежавшего мужика.
А мужик бултыхнулся перед ним на колени и стал прощенья просить да про свое дело рассказывать.
Выслушал его и расспросил подробно царь.
Выслушал и сказал:
— Вижу я, что ты ко мне с чистой совестью пришел. Иди себе с миром домой да приведи ко мне всех твоих дочерей.
Поклонился мужик в ноги царю и вышел из дворца.
А страшный пес на него умильно поглядывает и хвостом виляет.
Долго ли, коротко ли шел мужик, но, наконец, добрался до дому.
Вспрыснул он мертвую дочку живою водою, и тотчас же девушка открыла глаза.
Стали ее отец с матерью обнимать и целовать, всякими нежными именами называть.
Потом нарядили они ее в самое лучшее платье, принарядились сами, да и повезли к царю.
А серебряное блюдечко и наливное яблочко опять ей отдали.
Захватили они с собой и двух старших дочерей, да только со связанными руками и ногами их на телегу посадили.
Всем телом дрожали злые сестры, отправляясь на царский суд, а младшая сестра, на них глядя, от жалости слезами заливалась.
И такая теперь она хорошенькая стала, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Словно цветок весенний.
Очи райским светом так и горят, щеки зарей утренней пылают.
А слезы из очей словно жемчуг драгоценный катятся.
Узнал царь, что мужик к нему с дочерями приехал, и приказал ввести их в свои хоромы царские.
Как увидел он младшую дочь, так и возрадовался.
Никогда он не видал красоты такой.
И сразу же крепко полюбилась ему младшая дочь мужика.
Стал он тут расспрашивать ее о ее житье-бытье.
Рассказала ему все по совести девушка, рассказала о старушке старенькой, рассказала и о серебряном блюдечке и наливном яблочке.
Выслушал ее царь-государь.
Он страшно заинтересовался чудесным блюдечком и наливным яблочком.
И стал он просить красавицу, чтобы она показала ему свое серебряное блюдечко и наливное яблочко.
Вынула красавица серебряное блюдечко и наливное яблочко и спросила:
— Что же хочешь увидеть ты, царь-государь?
— Хочу я видеть города мои и как там люди живут, — ответил царь. — Хочу посмотреть, где правду творят воеводы мои и где кривдой живут.
Взяла красавица серебряное блюдечко и стала катать по нему наливное яблочко.
И один за другим стали показываться на серебряном блюдечке города за городами государева царства.
И увидел царь, как живут в этих городах и как правят в них воеводы его.
Увидел и полки свои ратные и корабли, по морю плывущие.
Узнал он, в каких городах народ от его воевод терпит и в каких городах воеводы правильно правят.
Стал царь благодарить красавицу.
Тут же велел он позвать к себе гонцов быстрых и приказал им скакать в те города, в которых воеводы нечестно правили, с приказом немедленно на суд царский явиться.
А на их место новых воевод послал.
Так понравилась царю красавица, что он тут же стал просить ее выйти за него замуж.
Потупила очи девушка и сказала:
— Воля твоя царская, да только не след мне из родительской воли выходить. Как скажут мне, как велят батюшка с матушкой, так я и сделаю.
Обернулся царь к отцу и матери ее и спросил:
— Ну, а что вы мне скажите, почтенные?
Не ожидал мужик чести такой.
Поклонился он в ноги царю и сказал ему:
— Чести великой мы, царь-государь, дождались. Бери ты, царь-государь, нашу дочку младшую, а мы тебя на чести благодарим.
Поклонилась тогда царю и красавица.
Протянула она царю свое серебряное блюдечко и сказала:
— Возьми, государь, мое серебряное блюдечко и наливное яблочко. У тебя им лучше быть.
Поблагодарить ее царь за такой подарок и обернулся к злым сестрам, чтобы над ними свой правый суд сотворить.
Хотел он их за их злодейство лютой смерти предать или на всю жизнь в темный острог засадить.
Задрожали злые сестры, увидав, каким гневом загорелись глаза паря.
Уже собрался было царь свое слово вымолвить, как вдруг невеста его перед ним на колени упала.
— Царь государь, — заговорила она. — Ты силен и могуч, а меня недостойную великой честью осчастливил. Не губи ты сестриц моих родных, вели их на волю выпустить и с честью проводить. Не буду знать я покоя, если буду знать, что сестры мои из-за меня погибли, хоть и сделали они злое дело, да давно уже раскаялись.
A старшие сестры, как услышали эти слова, так слезами и залились.
Не ожидали они таких слов от младшей сестры своей, которую так безжалостно зарезали в лесу.
Да они и взаправду давно уж раскаялись.
Не меньше удивился и царь, услыхав эти слова.
Не захотел он огорчать свою невесту и тотчас же велел своим слугам развязать веревки, которыми были связаны обе сестры.
Радостно бросились старшие сестры на шею младшей и стали целовать ее, благодаря ее за ее добрую душу и обливаясь слезами умиления.
А на них глядя, плакали и отец с матерью и сам царь и все его царедворцы.
А красавица опять к царю подошла и снова просить начала.
— Царь-государь, передумала я. Не отпускай ты от меня ни родных — батюшку с матушкой, ни сестриц моих родимых. Пусть они с нами вместе живут.
Повалились при этих словах освобожденный сестры в ноги царю и стали говорить, что не достойны они такой великой милости.
Взглянул царь на свою невесту, а потом на ее сестер, ласково поднял их с земли и увел их всех в свои покои.
Спустя несколько дней царь торжественно отпраздновал свою свадьбу и по этому случаю устроил такой пир, какого в его царстве еще никогда не бывало.
На площадях широких велел он столы дубовые расставить и кушаньями разными народ угощать.
И долго веселились все его подданные, а злые сестры совсем другими стали и вместе с отцом и матерью с той поры во дворце жить остались.

——————————————————-