В обработке А.Н. Афанасьева
Антон и Агафон
Жили-были два крестьянина: один — Антон, другой — Агафон. “Послушай, брат! — говорит Антон. — Бедовая туча к нам несется”, — а сам как лист трясется. “Ну что ж за беда!” — “Да ведь град пойдет, весь хлеб побьет!” — “Какой град! Дождь будет”. — “Ан град!” — “Ан дождь!” — “Не хочу говорить с дураком!” — сказал Антон да хвать соседа кулаком. Ни град, ни дождь нейдет, а у них из носов да ушей кровь льет. Это еще не сказка, а присказка; сказка будет впереди — завтра после обеда, поевши мягкого хлеба.
Жил мужик, у него было два сына, третья дочь; один сын — умный, другой — дурак; старший — женатый. Пришло время мужику умирать; вот он большому сыну приказывает весь дом, и скот, и землю, а дураку с сестрой ничего. Дочь и говорит: “Что же ты, батюшка, приказываешь все старшему брату, а мне с дураком ничего?” Старик взглянул на них и сказал: “А вам если даст старший брат баню, там живите, а не даст, так вон подите!” — “Ну, мы и тем довольны!” Вот помер мужик, отправили похороны, старший брат и говорит: “Дурак! Ступай с сестрой из дому вон”. — “Позволь, братец, нам хоть в бане пожить”. — “Ну, живите покамест!” Дурак стал ходить в лес работать, тем и кормились.
Однажды дурак говорит: “Сестра! Дай мне плетушку; идучи по лесу, грибов наберу”. Она подала ему плетушку, он взял и пошел; ходил-бродил по лесу и заблудился. Стал искать дорогу, выбрался на луговину, глянул кругом: на той луговине стоит большой каменный дом, в три этажа выстроен; ворота заперты, ставни закрыты, только одно окно отворено, и к нему лестница приставлена. Дурак влез в дом, пооткрывал все окна, порастворял все двери, ходит по дому, посматривает: не видать ни единой живой души, а добра-то, добра-то! Хоть лопатой греби! Золота, серебра, каменья самоцветного, парчей дорогих целые вороха навалены. В одной горнице стоит кадка с вином, и плавает в ней серебряный ковшик. Дурак взял стул, присел к кадке, вино пьет да во все горло “Долинушку” поет.
Вдруг слышит шум: едут двенадцать разбойников. “Братцы!” — говорит атаман. — Чтой-то неладно у нас: все окна открыты! Верно, кто-нибудь в гости пожаловал”. И посылает одного разбойника ворота отпереть. “Не трудитесь, братцы! Я вам отопру”, — кричит дурак. Вот они въехали во двор, убрали награбленное добро и приходят в горницу, берут по стулу и садятся все около дошника; одному разбойнику недостало стула, подходит он к дураку и толкает его: “Пусти! Ты мое место занял”. А тот упирается. “Беритесь-ка за него, товарищи! Как он смел в нашем доме ослушаться?” Разбойники повскакивали с своих мест и начали дурака задирать: то тот ударит, то другой прихлопнет. Тут дурак рассердился, схватил одного разбойника за ноги и начал им направо-налево помахивать, кого ни заденет — тотчас с ног долой! Атаман видит, что он шутит шутки нехорошие, припал в угол за бочки и там отсиделся. Дурак перебил всех разбойников, тела на двор выкинул; потом насыпал плетушку золотом, дом запер и пошел к сестре. Входит в баню и кричит: “Вот тебе плетушка грибов!”
На другой день сестра затопила печку, вздумала чистить грибы, взялась за плетушку — тяжела, не подымается; что такое? Открыла — а она полна денег. “Сестра, — говорит дурак, — поди-ка в город, закупи и варёно и жарено; надо по батюшке поминки сделать. А я пойду созывать в гости купцов, и мещан, и всяких крестьян”. Сестра закупила, наставила на стол и питья и ествы, всего вдоволь, и побежала звать старшего брата с невесткою. “Ох, вы, голыши-горемыки! Чай, у вас хлеба нет, а не только поминки справлять!” — сказал старший брат и не захотел идти. “Ну хоть ты, невестушка, приходи!” — “Да чего у вас есть-то?” — “Чем богаты, тем и рады!” — “Ну, — думает невестка, — пойду к ним, хоть посмеюся”. Приходит и видит, что всего много; стала спрашивать: “Где вы взяли?” Дурак отвечает: “Вам батюшка дом и все хозяйство отказал, а нам плетушку денег оставил”.
Наедались гости досыта, напивались допьяна и пошли по домам. Воротилась в избу невестка и ну ругать мужа: и сам-то он нехорош, и покойный отец его обидчик был — чтоб ему ни дна, ни покрышки! — умирал, а душой покривил: отдал дураку целую плетушку золота! “Не бранись, я пойду и золото пополам разделю”. Приходит к брату: “Раздели, дурак, плетушку золота, а то нам с женой обидно!” Дурак отвечает ему: “Чем делить, бери лучше всю!” А сам взял сестру за руку и говорит: “Пойдем, сестрица, из бани вон; есть у меня свой дом”.
Вот они шли-шли, пришли в тот самый дом, где дурак перебил разбойников: “Ну, сестра, живи, хозяйничай, бери — не жалей все, что надобно; а я стану на охоту ходить, птиц-зверей бить”. Брат пошел на охоту, а сестра дома осталась; начала горницы осматривать, увидала атамана, влюбилась в него, и стали вдвоем думу думать, как бы дурака извести? Атаман ей советует: “Притворись больной и проси дурака, чтоб принес тебе из такого-то саду яблоков; там ему не миновать смерти!” Дурак воротился с охоты, видит — сестра лежит на кровати да охает. “Что с тобой, сестрица?” — “Больна, братец!” И начала его просить: “Видела я сон, что в таком-то саду растут яблоки; как только покушаю тех яблоков — сейчас выздоровлю”.
Дурак взял плетушку и отправился в путь-дорогу лесом; идет, а лес все чаще да чаще, все гуще да гуще; дальше и ступить нельзя! Начал дурак деревья выдергивать, дорогу прокладывать; час-другой потрудился и вышел на гладкую, ровную поляну. На той на поляне стоит большой каменный дом, в пять этажей выстроен; ворота заперты, ставни затворены, только одно окно открыто. Влез он туда по лестнице, пооткрывал все ставни, порастворял все двери: куда ни посмотрит, куда ни заглянет — всюду богатства видимо-невидимо: и золота, и серебра, и каменьев самоцветных, и парчей, и атласов дорогих. Позади дома сад растет, яблоки так на солнышке и красуются; побежал дурак в сад, нарвал полну котомку яблоков и хотел было домой идти, но после вздумал и говорит сам себе: “Нет, подожду хозяина и заплачу ему за яблоки, чтоб не считал меня за вора”.
Немного погодя послышался конский топот: едут двадцать четыре разбойника и везут с собой красну девицу красоты неописанной. Вошли в дом, стали пить-есть, к красной девице приставать да разные насмешки над ней делать. Дурак смотрел-смотрел и говорит атаману: “За что вы ее обижаете?” Атаман рассердился и закричал: “Эй, ребята! Возьмите его, свяжите да хорошенько отдуйте!” Разбойники сунулись было к дураку, а он ухватил одного из них за ноги и давай направо-налево помахивать; всех перебил до единого. Взял красну девицу за белые руки и повел к себе. Приходит домой и говорит: “Вот тебе, сестра, яблоки — ешь да выздоравливай; а ты, красная девица, будь нам названая сестрица — живи, да не скучай!”
На другой день дурак отправился на охоту; а родная сестра его побежала к атаману; жалуется ему: “Ведь мой брат пришел, да еще красну девицу привел! Что нам с ним делать?” Атаман отвечает: “Посади ты его играть в карты и сделай такой уговор: коли кто проиграет, тому назад руки вязать. Вот как он проиграет — ты притащи волосяной канат и скрути ему руки; коли один канат сорвет — вяжи другим, другой сорвет — вяжи третьим; авось с каким-нибудь да не справится! Тогда закричи мне — я прибегу с саблею и снесу ему голову”. Эти злые речи подслушала названая сестрица и ждет, что-то будет.
Воротился дурак домой; родная сестра села с ним в карты играть, а названая сняла со стены острую саблю и просит: “Братец! Подари мне эту саблю”. — “Возьми, коли полюбилася”. Вот родная сестра обыграла брата и связала ему руки волосяным канатом; дурак потянулся — канат разорвался. Принесла она новый канат, потолще прежнего, и опять связала ему руки; дурак потянулся — каната как не бывало! Принесла она третий канат, потолще прежних двух, связала брату руки крепко-накрепко; сколько он ни силился — не мог разорвать. “Развяжи, сестра! Руки режет!” — “Сам развяжешь!” Родная сестра пошла атамана звать, а названая у дверей стала: только атаман в горницу — она размахнулась саблею и снесла ему голову. Брат страшно разгневался, изо всей силы понатужился — канат затрещал и лопнул; тут он быстро схватил саблю острую, отрубил злой сестре голову и бросил труп ее лесным зверям на съедение. Прошло ни много, ни мало времени — говорит названая сестра брату: “Братец! Поедем на мою родину”. — “А где твоя родина?” — “Моя родина далеко; я царская дочь, ездили мы в иные государства; напали на нас разбойники и меня отняли”. Вот приезжают они к ее отцу; царь обрадовался и выдал за того дурака свою дочь-царевну. Свадьбу сыграли, долго пировали; и я там был, мед-вино пил, по губам текло, в рот не попало. Да на окошке оставил я ложку; кто легок на ножку, тот сбегай по ложку!