В обработке А.Н. Афанасьева
Иван-царевич и царевна Марфа Прекрасная
Не в каком царстве, не в каком государстве был-жил царь и царица; у царя, у царицы было три дочери, три родные сестрицы. Большая сестра говорит: “Сестрицы! Пойдемте к бабушке-задворенке на вечеринки; там поговорим да посоветуем”. Согласились и пошли. “Здорово, бабушка-задворенка! Мы пришли к тебе на беседушку”. — “Милости просим!”
Большая сестра стала говорить: “Кабы меня взял Иван-царевич замуж, я бы вышила ему ковер-самолет; куда похочешь — туда и лети!” А Иван-то царевич стоит под окошечком, слушает да про себя думает: “Это не заслуга мне! Ковер-самолет я и сам могу добыть”.
Другая сестра говорит: “Кабы меня взял Иван-царевич, я бы с собой привезла кота-баюна: кот-баюн сказки сказывает — за три версты слышно”. Иван-царевич стоит, слушает: “Это не заслуга мне! Кота-баюна я и сам могу купить”.
Меньшая сестра говорит: “Кабы меня взял Иван-царевич, я бы родила ему девять сыновей — по колена ноги в золоте, по локти руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки”.
Иван-царевич выслушал девичьи речи и поехал домой к отцу, к матери; приехал и сказал: “Батюшка и матушка! Я хочу жениться, возьму себе малую царевну из тридесятого царства”. Отец и мать его благословили и за невестой проводили. Приезжает он в дальние краи и бьет царю челом: “Отдай, — говорит, — малую дочь за меня, за Ивана-царевича”. Царь свадьбу заводил, дубовы столы становил, Ивана-царевича с невестой за стол садил; пили, ели, веселилися, и свадьба отошла.
Жил Иван-царевич у тестя своего год или два, и вдруг приносят ему письмо и челобитье, что батюшка и матушка его умерли, пора ему на царство ехать. Поехал Иван-царевич с молодою женою, Марфою-царевною, в свою землю и стал царствовать. Долго ли, коротко ли — Марфа-царевна обеременела, а Иван-царевич поехал на охоту в чистое поле гулять, бить гусей да лебедей, и проездил долгое время. Без него царевна родила трех сыновей — по колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки: насмотреться невозможно! Послали сейчас гонца за бабкою-повитушкою; попалась ему навстречу баба-яга, спрашивает: “Куда идешь?” Гонец отвечает: “Недалеко”. — “Скажи: куда? Не скажешь — сейчас съем тебя!” — “Иду за бабкою-повитушкою; царевна Марфа Прекрасная родила трех сыновей — таких, как сама сказывала”. Яга-баба говорит: “Возьми меня в бабки”. — “Нет, яга-баба! Не смею тебя звать; Иван-царевич мне голову срубит”. — “Не возьмешь — сейчас тебя съем!” — “Ну, делать нечего — пойдем”.
Яга-баба пришла и начала свое дело справлять: отобрала у Марфы Прекрасной трех сыновей, а на замен оставила трех поганых щенят; после ушла в лес и спрятала деток в подземелье, возле старого дуба. Приезжает Иван-царевич домой; ему тотчас объявили, что твоя-де царевна родила трех щенят. Он страшно рассердился, щенят приказал бросить в море, а ей хотел за то голову срубить, да потом одумался: “Ну, — сказал, — первая вина прощается; подожду до другого брюха”.
Вот долго ли, коротко ли — жена его опять стала беременна, а Иван-царевич на охоту поехал; Марфа Прекрасная долго его не пускала и горько-горько плакала, но царевич не послушался, сел на коня и поскакал в чистое поле. Немного погодя родила Марфа Прекрасная шесть сыновей — по колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки: насмотреться невозможно!
И послала гонца за бабушкою. “Не зови только ягу-бабу!” — приказывает ему со слезами в очах. Посланный пошел за бабушкою; попалась ему навстречу яга-баба и спрашивает: “Куда пошел?” — “Так, недалеко!” — “Скажи: куда? Если не скажешь — сейчас тебя съем!” — “Эх, баба-яга! Иду за бабушкой-повитушкою; у нас Марфа Прекрасная шесть сыновей родила”. — “Возьми меня”. — “Нет, не возьму; боюсь Ивана-царевича: он убьет меня, голову срубит”. Баба-яга грозит гонцу: “Не возьмешь — сейчас тебя съем, и с косточками!” — “Ну, пойдем”.
Баба-яга пошла во дворец и взяла с собой на обмен шесть поганых щенят: царевна Марфа Прекрасная, как скоро увидела, что баба-яга идет, схватила одного сына и спрятала в рукав. Яга положила к ней на постель поганых щенят, а пять малых деточек унесла в темный лес; шестого искала-искала, так и не доискалась.
Приезжает Иван-царевич домой; ему тотчас доложили, что твоя-де жена родила шесть щенят. Он страшно рассердился, приказал посадить ее в бочку; на ту бочку железные обручи навести, кругом заколотить, засмолить и в океан-море спустить. Приказ в ту ж минуту исполнен. Посадили царевну вместе с сыном в бочку, заколотили, засмолили и бросили в океан-море широкое. Долго носило бочку по морю, наконец прибило к берегу; стала бочка на мель. А сын Марфы-царевны рос не по дням, а по часам; вырос большой и говорит: “Матушка! Я потянусь”. — “Потянись, дитя!” Как он потянулся — вмиг бочку розорвало.
Вышли мать и сын на высокую гору. Сын огляделся на все стороны и вымолвил: “Кабы здесь, матушка, дом да зеленый сад — вот бы пожили!” Она говорит: “Дай бог!” Того часу устроилось великое царство: явились славные палаты — белокаменные, зеленые сады — прохладные; к тем палатам тянется дорога широкая, гладкая, утоптанная. По той по дороге идут нищие, люди убогие, просят святую милостыньку. Марфа Прекрасная позвала их в палаты белокаменные, накормила-напоила, в путь-дорожку проводила.
Нищие, люди убогие, пришли к Ивану-царевичу и рассказали, что в этаком-то месте, где прежде были горы высоки, ручьи глубоки, леса непроходимы, там стоит царство великое; в том царстве живет вдова, а у ней сын есть — красоты невиданной и неслыханной: по колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки — насмотреться невозможно! “Мать с сыном нас, убогих людей, накормили-напоили, на дорогу хлебом наделили и в путь с честью проводили”. Иван-царевич говорит: “Разве поехать мне посмотреть, что там за царство устроилось?” А яга-баба — живет тут у царевича — услыхала эти речи и стала сказывать: “Вот невидаль! У меня в лесу у старого дуба восемь таких молодцов: у всех по колена ноги в золоте, по локти руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки!”
Иван-царевич остался дома, не поехал в новое царство; а нищие, люди убогие, опять туда побрели просить святой милостыньки. Марфа Прекрасная позвала их в палаты белокаменные, накормила-напоила и спать повалила; назавтрее стала их спрашивать: “Калики вы голосисты! Где вы были-побывали и что вы слыхали?” Отвечают калики: “А мы как от вас пошли, так прямым путем и направились к Ивану-царевичу; он подсел к нам, начал спрашивать: где что слыхали, где что видали? Мы всё ему рассказали, что видели твое новое царство, как живешь ты вдовою и что есть у тебя сын, краше которого в белом свете нет. Иван-царевич хотел было сюда ехать — посмотреть, да баба-яга не пустила; вот, молвила, невидаль! У меня в лесу у старого дуба восемь таких молодцов: у всех по колена ноги в золоте, по локти руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки!”
Как скоро ушли нищие, люди убогие, говорит Марфа Прекрасная сыну: “Это мои детки, а твои братцы, в лесу у старого дуба сидят!” — “Матушка, — отвечает он, — дай мне хлеба, я пойду — их достану, домой приведу”. — “Ступай, дитя, с богом!” Нацедила она из своей груди молока, на том молоке спекла восемь хлебов, отдала ему и отправила в путь-дорогу.
Долго ли, коротко ли шел добрый молодец; скоро сказка сказывается, да тихо дело делается; пришел к старому дубу — у того дерева лежит большой камень; отвалил камень, глянул и увидал своих братьев: сидят вокруг стола в подземелье. Он спустил им по единому хлебцу; братья съели и заплакали. “Эти хлебцы кабыть[320] на молоке нашей матушки!” Он спустил им ременья и вытащил всех на вольный свет. Поцеловались, поздоровались и пошли домой к матери. Марфа Прекрасная выбежала встречать их, стала миловать-целовать, крепко к сердцу прижимать.
Живут они вместе. Опять зашли туда нищие, люди убогие, милостыньки просить. Марфа Прекрасная позвала их в палаты белокаменные, накормила-напоила, спать уложила, назавтрее хлебом в дорогу наградила, с честью в путь проводила. Приходят нищие к Ивану-царевичу. Он начал выспрашивать: “Гой еси, калики голосистые! Где вы были-побывали и что видели?” — “Были мы побывали, ночь ночевали в новом царстве; молодая вдова нас накормила-напоила, на дорогу хлебом наградила; есть у ней девять сыновей — краше в свете нет! У всех по колена ноги в золоте, по локти руки в серебре, по косицам часты мелки звездочки”. Иван-царевич приказал лошадей закладывать; а бабе-яге нечем больше похвастать, сидит да молчит.
Поехал царевич в новое царство; долго ли, коротко ли — увидал град великий; остановился у палат белокаменных. Марфа Прекрасная и девять сыновей вышли навстречу; обнималися-целовалися, много сладких слез пролили, пошли в палаты и сделали пир на весь крещеный мир. Я там был, пиво и вино пил, по усу текло, а в рот не попало.