📑 Новый дневник Мурзилки. Мурзилка

Оглавление:

1. Приезд лесных человечков в Москву
2. Прогулки по Москве
3. Путешествие по воздуху в Италию
4. Пребывание в Венеции
5. Приключения в Риме
6. Лесные малютки в Испании
7. Пребывание в Турции
8. На пароходе из Константинополя в Америку
9. В зоологическом саду в Нью-Иорке
10. Поездка к водопаду Ниагара
11. Лесные человечки в Белом доме
12. Прогулка по Нью-Йорку
13. Рассказ Знайки про индейцев
14. На родине Чи-ка-чи
15. Лесные человечки превращаются в китайцев
16. Странствование по Японии
17. Пребывание в Сибири
18. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

I. Приезд лесных человечков в Москву

В одно прекрасное весеннее утро к станции с шумом и грохотом подкатил паровоз.

В этот ранний час по расписанию не ждали никакого поезда, а потому внезапное появление паровоза произвело большой переполох.

Начальник станции и его три помощника быстро выскочили на платформу, чтобы узнать, в чем дело.

Каково же было их удивление, когда они увидали, что на паровозе не было ни машиниста, ни кочегара!

Вдруг начальник станции воскликнул, обращаясь к своим помощникам:

— Посмотрите, господа! Паровозом-то управляют какия-то черные букашки! Посмотрите же: они облепили буквально весь паровоз, сидят на крыше, на котле, на колесах, на трубе… Одна из букашек забралась даже на фонарь паровоза…

— Что за чудо?!– бормотал старый помощник начальника станции,– сколько лет служу на железной дороге, а никогда еще нечего подобного не видал.

— Это черные тараканы какие-то, или саранча,– заметили в голос два других помощника.

Не веря своим глазам, пораженные, они не двигались с места. Ноги их точно приросли к платформе.

Так прошло несколько мгновений.

Наконец, начальник станции опомнился первый. Он быстро соскочил с платформы, с очевидным намерением захватить мнимых букашек.

Но в один миг все букашки спрыгнули с паровоза и разбежались в разные стороны.

— Эй, сторожа, держите! ловите!– кричал начальник станции.

Однако, как ни бегали, ни искали букашек всюду железнодорожные сторожа, они ничего не нашли: все букашки исчезли.

На самом деле это были вовсе не букашки, а мы — маленькие лесные человечки-эльфы.

Тот, кто нас не знает, думает, что мы мошки или букашки. Но таких не знающих теперь немного: всем уже давно известно, что мы, лесные человечки-эльфы — настоящие люди, только ростом поменьше людей: самый высокий из нас будет не выше мизинца новорожденного младенца, а головы у нас — величиной с головку обыкновенной булавки. Живем мы в лесу. Наше царство расположено в зеленом мху, между черными стволами деревьев и опавшими листьями. Там у нас есть свои города и селения, есть дворцы, избушки, домики. Хорошо живется в этом зеленом царстве, под перистыми листьями папоротника, в чашечках душистых лесных цветов.

Только жить всегда в дремучем лесу одним, с лесными букашками и жучками, очень скучно. Поэтому от времени до времени мы оставляем наше царство и отправляемся путешествовать по белу-свету, людей посмотреть, себя показать, поразвлечься, пошалить, напроказить, а иной раз и помочь людям, сделать какое-нибудь доброе, хорошее дело.

Впрочем, попадаться на глаза взрослым людям мы не любим: они такие большие, такие серьезные и страшные в сравнении с нами, малютками-эльфами. Мы их боимся.

Вот дети — другое дело. С детьми мы в большой дружбе. И дети все знают нас и любят слушать веселые рассказы о наших проделках и путешествиях. Об этом написано уже несколько книг. Там рассказывается о всех нас, лесных человечках. Там можно прочесть и о приключениях самого старого из нас — Дедки-Бородача, и о проделках Скока, Знайки, Пучеглазки, Быструна, Вертушки, Шиворот-Навыворота, и о путешествиях маленького китайца Чи-ка-чи, Эскимоса, Индейца и других эльфов, о том, какой у нас, эльфов, есть умный доктор Мазь-Перемазь, который умеет быстро вылечивать всякия болезни, о рыбаке Рикки, о стрелке-охотнике Мике и, конечно, обо мне — Мурзилке.

Теперь мы отправились в новое большое кругосветное путешествие. На этот раз мы думаем объехать много стран. Прежде всего мы захотели побывать в Москве, где многие из нас еще никогда не бывали. Путешествие по Москве должно быть очень интересно. Это такой старинный город. Из Москвы мы двинемся на юг, в теплые страны.

Чтобы наши друзья-дети знали об этом путешествии, я, Мурзилка, с согласия всех других лесных малюток, решил вести в дороге дневник. И я буду записывать решительно все, что с нами случится во время, путешествия.

Итак, я приступаю.

II. Прогулки по Москве

Наше путешествие началось с Москвы, куда-мы попали на паровозе, приведя в такое изумление всех на станции.

Управлял паровозом Знайка, которому недаром дано было такое имя: он действительно все знал, на все руки был мастер.

Воспользовавшись тем, что паровоз стоял без присмотра у большого железнодорожного здания, так называемою “депо”, Знайка предложил прокатить всех нас, лесных человечков, на паровозе.

Но нужно было сначала растопить паровоз, а между тем ни угля, ни дров на паровозе не было.

Не долго думая, мы срубили большое дерево, стоявшее близ депо, раскололи его на мелкия части, бросили в печь паровоза, налили в котел воды и, когда появился пар, двинулись в путь в Москву.

Я, Мурзилка, выбрал себе самое опасное место — на фонаре. Я чуть было не сгорел или, вернее, не изжарился: так горячо было место, где я сидел. Но… я храбро вынес все страдания, между тем как другие лесные человечки, сидевшие со мною рядом,– Чумилка-Ведун, Карапузик и Кнопка,– не выдержали и у самой станции спрыгнули вниз.

Разбежавшись с паровоза в разные стороны, чтобы не попасть людям в руки, мы долго впотьмах искали друг друга.

Наконец, все сошлись вместе.

Началась обычная перекличка.

Дедко-Бородач выкрикивал одно имя за другим:

— Скок?

— Здесь!– раздался тонкий голос.

— Вертушка?

— Здесь!

— Доктор Мазь-Перемазь?

— Здесь!

— Карапузик?

— Здесь!

— Китаец Чи-ка-чи?

— Пучеглазка?

— Здесь!

— Индеец?

И т. д., и т. д.

Наконец раздался голос Дедки-Бородача:

— Мурзилка?

Я молчал.

— Мурзилка?– повторил Дедко-Бородач.– Мурзилка, где ты?

— Он берет холодную ванну после жаркого путешествия на фонаре,– сострил Треуголка.

Я хотел обидеться, но решил, что не стоит: я отлично знаю, что лесные человечки часто смеются надо мною, конечно из зависти, что я самый умный и самый храбрый между эльфами, и потому еще, что я одеваюсь всегда по последней моде и ни у кого из лесных человечков нет ни такой шляпы, ни такой тросточки, ни такого стеклышка в глазу, как у меня.

Когда оказалось, что все лесные человечки налицо, Дедко-Бородач заговорил снова:

— Мы должны попросить кого-нибудь, кто хорошо знает Москву, чтобы он показал нам город. Кто знает Москву?

— Я!– вскричал Знайка.

— И я!– подхватил я.

— Ты, Мурзилка, разве был в Москве?– удивился Бородач.

— В самой Москве я не был, но отлично видел всю Москву, сидя на фонаре, когда мы подъезжали к станции,– ответил я.

— Я, собственно, тоже не был сам в Москве,– сказал Знайка,– а только мне о ней так подробно рассказывали, что все равно, что был. Я обо всем знаю, могу все вам показать…

Долго спорили, кого выбрать предводителем — Знайку или меня,– и, наконец, решили выбрать Знайку.

— Итак, друзья,– начал Знайка, когда его выбрали,– мы приступаем к осмотру Москвы. Прежде всего я сведу вас в Кремль: это самое важное место в Москве.

Мы отправились. Трудно перечислить все улицы, бульвары, площади, по которым мы проходили: их было без конца. Мы странствовали по городу более половины дня, пока, наконец, совершенно не выбились из сил.

— А почему бы нам не воспользоваться трамваем?– предложил, наконец, кто-то.– Это было бы гораздо скорее.

Мы решили попробовать. Подошли к первой же остановке трамваев, дождались вагона, но пришлось остаться на месте ждать второго вагона. Оказалось, что при нашем маленьком росте было совершенно невозможно вскочить на подножку трамвая. Один только Скок, прыгавший лучше всех, за что и получил свое имя, вскочил в трамвай и укатил вперед. Подошел второй трамвай. Мы опять попытались вскочить и так же безуспешно. Прошло мимо еще несколько вагонов, а мы все стояли на месте.

— Лучше уж идти пешком!– заметил Рикки.

— Стойте, я придумал!– вскричал вдруг радостно Заячья Губа.– Делайте то же, что и я. Смотрите.

С этими словами, он вскочил на сапог какого-то господина, входившего в трамвай, и имеет с ним очутился внутри вагона. Его примеру последовали и остальные. Скоро мы все были в вагоне. Последним попал в трамвай я, так как долго выбирал, за чью бы ногу уцепиться. Дело в том, что от растаявшего на улице снега и грязи ноги всех были довольно сомнительной чистоты, и я боялся испачкать свой костюм. Вероятно я долго еще выбирал бы, если бы не Знайка, который решительно заявил, что больше ждать меня не будут. Второпях я вскочил на чью-то грязную калошу, перепачкал свой костюм и, к довершению несчастья, чуть не уронил с головы свой цилиндр.

Мы ехали долго. Наконец, трамвай остановился, и вся публика из него вышла. Мы последовали за всеми.

Нельзя сказать, чтобы путешествовать по Москве было приятно, особенно тому, кому, как нам, приходится пробираться украдкой, чтобы не попасть на глаза людям. Мы долго блуждали по бесконечным улицам.

Наконец Знайка радостно воскликнул:

— Вот, смотрите, перед нами Кремль! Видите эти стены: это — стены Кремля, а вот этот колокол — это Царь-Колокол.

— Где, где?

— А вот тут, около этой решетки!

В самом деле, на земле, около железной ограды, стоял огромнейший колокол. Такого великана я никогда еще в жизни не видел. Неподалеку виднелась большая церковь. Возле неё стояла порядочная толпа народа.

— Ну, друзья,– говорил, между тем, Знайка,– не теряйте времени. Пойдемте, обойдем колокол со всех сторон. Видите, какой он огромный! Он очень старый, ему уже несколько сотен лет.

— А почему его не повесили на колокольне?– спросил Заячья Губа.

— Потому что он так тяжел, что его трудно поднять.

— А я слышал, что его пробовали поднять,– заговорил Дедко-Бородач,– да он сорвался и при падении от него откололся порядочный кусок.

— Я тоже это слышал!– заметил я.

— И я! И я!– подхватили несколько голосов.

— А где же он разбит?

Мы обошли колокол со всех сторон пока, наконец, заметили отверстие. Вошли во внутрь колокола, походили, рассмотрели отбитый кусок.

Я попробовал ударить по колоколу своей тросточкой. Колокол издал приятный густой гул.

— Видите, как он гудит!– заметил Знайка,– сейчас видно, что Царь-Колокол.

— Следовало бы как нибудь отметить, что мы были здесь,– предложил доктор Мазь-Перемазь.

— Недурно было бы! Но как?– отозвались многие.

— Я придумал!– вскричал я.

Схватив свою булавку из галстуха, я начал выцарапывать на колоколе слова: “здесь был Мурзилка”. Вышло отлично. Другие последовали моему примеру.

Осмотрев Царь-Колокол, мы пошли осматривать Царь-Пушку.

— Вот бы нам пострелять из этой пушки!– заметил я.– Тут, кстати, и ядра рядом лежат.

— Что еще выдумал! Разве мы справимся!– заметил Бородач.

— Отчего же?– поддержал меня охотник и стрелок Мик.– Я умею обращаться с ружьем, а уж с пушкой-то справиться нетрудно.

— А в самом деле, как было бы славно поднять вдруг пальбу на всю Москву. Все бы люди перепугались, забегали, стали бы узнавать, что случилось. А мы в это время спрятались бы!

— Что вы выдумали? Довольно болтать пустяки! рассердился доктор Мазь-Перемазь.

— Идемте, поднимемся на колокольню Ивана Великого,– предложил Скок,– она тут же сейчас.

Мы подошли к колокольне и попытались посмотреть вверх. Она была так высока, что верх её терялся где-то в небе.

Закидывая головы, чтобы взглянуть вверх на Ивана Великого, мы все разроняли свои шляпы и фуражки, но верхушки колокольни так и не разглядели.

— Вы как хотите, а я отказываюсь лезть на такую высоту,– сказал Мазь-Перемазь, отыскивая на земле свой котелок-шляпу, валявшийся в грязи.– Если мы уже теперь растеряли свои шляпы, то что будет там наверху?

— Что ты? как можно!– возражал Знайка.– Кто на Иване Великом не бывал, тот и Москвы не видал.

— Нам придется туда взбираться по крайней мере дня два-три,– заговорил Бородач,– а тут теперь такой холод, что лучше поскорее осмотреть остальные достопримечательности Москвы да ехать куда-нибудь на ночь дальше.

— Я предлагаю вместо колокольни отправиться в Зоологический сад. Это гораздо интереснее!– сказал Заячья Губа.

— А мне бы хотелось осмотреть некоторые дворцы здесь, в Кремле, и Грановитую палату,– возразил Мазь-Перемазь.

Поднялся спор куда идти. Большинство согласилось, однако, с доктором, и мы отправились на осмотр.

Грановитая палата привела нас в восторг. Никогда еще нам не приходилось видеть такой массы золота, серебра, драгоценностей. Другим понравились различные золотые кубки и блюда старинной работы, но меня больше всего заинтересовали роскошные древния царския одеяния из золотой парчи, усеянные драгоценными камнями.

Воображаю, как красиво выглядел бы я в таком костюме. Жаль, что не было возможности хоть на минутку накинуть на себя ни одного из них: во-первых, тут были на каждом шагу сторожа, и, во-вторых, все эти одежды были бы слишком велики для меня.

Из Грановитой палаты мы прошли в палаты бояр Романовых, которые мне не особенно понравились. Здесь тесно, довольно темно и нет такой роскоши, как в Грановитой палате.

Пройдясь по Кремлю, мы вышли, наконец, из него и пошли посмотреть на Москву-реку. Полюбовавшись еще раз открывавшимся отсюда видом на Кремль, на его белые зубчатые стены, мы отправились обедать — одни в ресторан “Славянский базар”, другие — в ресторан “Москва”. Затем, в десять часов вечера, все собрались на вокзале. Раздался третий звонок. Послав прощальный привет Москве, мы двинулись в путь. Прощай, Москва, с холодными ночами и мокрыми от снега улицами! Через три дня мы будем под горячим солнцем Италии!

III. Путешествие по воздуху в Италию

Мы предполагали ехать в Италию по железной дороге, но в последнюю минуту решили иначе.

И вот почему.

Когда мы подходили к вокзалу, вдруг я первый заметил под облаками какое-то огромное чудовище, которое качалось в воздухе и шипело, точно мельница.

— Эй, братцы, поглядите-ка на небо!– воскликнул я.

Все эльфы, как один человек, подняли головы к небу. Многие от удивления рты разинули.

— Ах, это воздушный корабль!– воскликнул Знайка.

— Ты хотел сказать,– воздушный шар?– заметил Скок.

— Нет, нет, именно корабль или, как его иначе называют, дирижабль,– возразил Знайка.

— Воздушный шар, воздушный корабль или дирижабль — не все ли равно?– вмешался Матросик.

— Совсем не все равно,– объяснил Знайка,– дирижабль это такой воздушный корабль, который летит туда, куда хотят сидящие в его лодке, т.-е. его можно направлять куда угодно; а простой воздушный шар летит туда, куда его понесет ветер.

В то время, когда происходил этот разговор, воздушный корабль приближался все больше и больше, так что мы легко могли его рассмотреть.

Корабль состоял из длинной корзины, впереди которой находился руль. Корзина была прикреплена на веревках к странному парусинному шару, имевшему форму длинной сигары, по бокам которой находились два быстро вертевшихся колеса. С лодки была спущена вниз на землю веревка.

— Братцы, взберемся по этой веревке на шар и полетим по воздуху!– предложил Матросик и, не дождавшись ответа, схватился с ловкостью настоящего матроса за веревку и стал по ней взбираться наверх. Его примеру последовали и другие, кто как умел.

Вскоре все мы, лесные человечки, уже сидели: кто в корзине, кто на длинной сигаре, кто на веревках, соединявших ее с сигарой.

Знайка, тщательно осмотрев корзину, заметил, что там находится так называемый мотор, и пустил его в ход.

Корабль взвился высоко-высоко и, сделав крутой поворот, полетел туда, куда его направил Знайка.

Я поместился у самого борта корзины-лодки и смотрел сквозь мое стеклышко на птиц, летавших вокруг нашего воздушного корабля и очевидно очень удивлявшихся странным путешественникам.

Летели мы долго. Под нами видны были города, села, деревни, поля, луга, леса, озера, реки.

— Вот это город Варшава… вот граница России… вот здесь начинается Австрия… а вот и столица Австрии, Вена… Еще немножко, и мы уже будем в Италии,– раздавались объяснения Знайки, который так хорошо знал весь путь, что узнавал сразу все местности, над которыми мы пролетали.

Но вот перед нами показалось море.

В это же самое время Знайка заметил, что в моторе что-то испортилось и что нам придется спуститься в море.

— Но ведь мы же все утонем!– испуганно воскликнул Треуголка.

— Нет, не бойтесь. Эта корзина-лодка так устроена, что она будет держаться на воде, и мы как-нибудь доберемся на ней до берега, а то, быть может, попадется на пути пароход, который заберет нас всех.

Между тем мы спускались все ниже и ниже к морю.

— Глядите, глядите, какия страшные рыбы тут в воде!– воскликнул Турок.

— Это акулы,– сказал Рикки,– они очевидно думают, что им достанется хорошая добыча, как только мы спустимся на воду.

— Я полагаю, что не особенно приятно быть съеденным акулою,– заметил Карапузик.

В это время сильным порывом ветра качнуло наш корабль так, что несколько из нас, лесных человечков, вылетели из лодки-корзины и едва удержались кто за борт, кто за руль.

В числе тех, которых ветер вы толкнул из лодки, был и я, Мурзилка. Еще мгновение — и я очутился бы в пасти страшной акулы, которая уже высунула из воды свою голову, чтобы проглотить меня.

К счастью, я повис на веревке, прикрепленной к лодке-корзине, и благодаря этому не упал в воду.

Знайка, между тем, заметил опасность, сделал какой-то поворот в моторе, и наш корабль опять взвился в облака.

Через три минуты мы уже благополучно спустились на берег.

IV. Пребывание в Венеции

— Ура! Приехали! Стоп! Поздравляю, господа!– заговорил Знайка, когда наш воздушный корабль плавно опустился на землю.

— Ура! Ура!– закричали мы разом и моментально выскочили из корзины.

Мы были на берегу моря. Невдалеке виднелся какой-то небольшой городок.

— Где мы?– спросил Дедко-Бородач.

— В Италии,– уверенно ответил Знайка.

— А где именно?

— Не знаю! Вот посмотрим!

Мы быстро зашагали к городу, около которого спустились.

— С чего же мы начнем наше первое знакомство с Италией?– спросил Скок.

— Нужно бы раздобыть географическую карту и путеводитель по Италии,– заметил Чи-ка-чи, много путешествовавший в своей жизни.

— К чему карту? Я все знаю и без карты,– обиделся Знайка.

Однако, большинство эльфов решило все-таки приобрести карту.

Знайка надулся, но промолчал.

Попав в город, который оказался очень маленьким, чуть не деревней, мы долго напрасно искали книжного магазина. Наконец, совершенно случайно мы очутились перед зданием какой-то школы.

— Превосходная мысль!– воскликнул вдруг Скок, ударяя себя по лбу.

— В чем дело?

— Здесь мы достанем любую карту!– заговорил снова Скок.

— Где?– удивился я.

— В школе! Наверно, там много каких-угодно карт.

— Молодец Скок!– похвалил доктор Мазь-Перемазь.– Где-ж и быть картам, как не в школе!

Живее туда!

Через пять минут мы были уже в пустых классах школы. Ничего не было легче, как отыскать карты. Но их оказалось очень много! Какую же из них взять? Ведь мы собирались совершить кругосветное путешествие. Не все жТ карты тащить?– Это слишком много!

— Господа, а это что за штука?– спросил вдруг Треуголка, указывая на какой-то большой пестрый стеклянный шар

— Это глобус, изображающий земной шар!– объяснил Знайка.– Да чего же еще лучше!– воскликнул он вдруг.– Вместо карт возьмем глобус. Тут вся земля будет перед нами.

— Отлично! Браво, Скок! Умница!– закричали все.

Всей толпой мы окружили глобус и подхватили его на плечи.

— А на чем же его ставят?– спросил я,– ведь так он не будет держаться.

— А вот на этой подставке-треножник.

— Бери, ребята, и подставку!

Заячья Губа, Скок, Матросик и Пуговица схватили подставку, и шествие двинулось.

Когда мы тащили глобус к выходу, кто -то вдруг споткнулся о порог. Толчок передался другим. Кто-то свалился. За ним упало еще несколько малюток. Глобус дрогнул и… разбился. Раздался звон стекла, испуганные крики, стоны… Оказалось, что у многих были ранены головы, а Скоку осколком стекла поранило даже глаз.

— Доктор, скорей на помощь! Ай-ай-ой! Больно.

— Доктор, помогите!– раздавалось со всех сторон.

Доктор Мазь-Перемазь метался от одного раненого к другому, не зная, кому первому подать помощь.

Наконец, все пострадавшие были усажены на одну скамейку. Их было пятеро. Мазь-Перемазь осмотрел раны и сказал:

— Пустяки! Легкия царапины! Сейчас я перевяжу их. Помогите-ка мне кто-нибудь!

Дедко-Бородач и Индеец вызвались помогать.

Доктор порылся в своей походной аптечке и, достав оттуда несколько склянок с лекарством, быстро принялся за дело.

Дедко-Бородач и Индеец усердно помогали ему. Скоро все раны были перевязаны, и мы могли двинуться дальше.

Вдруг Треуголка выглянул в окно.

— Господа, какой дождь на дворе!– воскликнул он.

— Что делать? Ведь у нас нет ни калош, ни зонтиков! Придется ждать!– сказал я.– Не портить же под дождем платья!

— Ну, вот еще, что выдумал — ждать!– возразил Карапузик.– Что сделается нашим костюмам?

— Однако, идти под дождем неприятно!– поддерживали меня некоторые.

Другие были за то, чтобы идти дальше, несмотря на дождь.

— Неужели ни у кого нет зонта?– говорил Тузилка.

— Не можете же вы все спрятаться Под моим зонтиком!– сказал Фунтик, никогда не расстававшийся с калошами и огромным дождевым зонтом.

— А зачем нам зонтики, когда тут столько книг?– сказал находчивый китаец Чи-ка-чи.– Раскрыл книгу, надел на голову, вот и готово!

Мы все последовали мудрому совету, вынесли целую кучу книг и, закрывшись ими, храбро выступили на улицу.

Фунтик, Вертушка и Треуголка захватили с собой еще по несколько книг, чтоб почитать их потом как-нибудь на досуге. Скок тоже взял с собой две книги, а вместо зонтика прикрылся географической картой.

Так мы шли довольно долго. Книги наши намокли и тащить их стало очень тяжело. Дождь, между прочим, совсем перестал. Мне давно уже надоело тащить книгу.

Недолго думая, я ее бросил и быстро зашагал вперед.

Вдруг передо мной вырос высокий деревянный забор. Вправо и влево тянулся он, совершенно заграждая дорогу.

Куда же идти?

Я минуту подумал и… вскочил на него. За забором тянулись деревянные мостки, устроенные над канавой.

Я расправил фалды своего фрака, поправил стеклышко и цилиндр, нацелился, но… трах-трах-крак… мостки подломились, и я очутился в канаве.

— Караул… спасите… помогите!– закричал я благим матом.

К счастию, в эту минуту все лесные малютки были уже у забора и во-время успели мне помочь.

Матросик подбежал ко мне и схватил меня за руки.

Я отделался только испугом и тем, что испортил свой костюм.

Еще не успел я вылезть из канавы, как споткнулся Дедко-Бородач и растянулся прямо в самую грязь.

Оправившись от испуга, почистившись, насколько было возможно, мы решили двинуться дальше. Однако, наши костюмы были в таком отчаянном виде, что путешествовать в них по городу было решительно невозможно.

Огорченные, усталые, грязные и голодные, мы решили пробраться снова к своему дирижаблю, чтоб, поднявшись на нем, опуститься где-нибудь в более интересном месте, чем этот захудалый городок.

Однако, не успели мы еще дойти до нашего воздушного корабля, как наш план изменился.

Идя берегом моря, мы услыхали вдруг разговор двух рыбаков, из которого поняли, что они сегодня же со своей лодкой отправляются морем на базар в Венецию.

— В Венецию!– воскликнул Знайка.– Вот чудесно! Я и не знал, что мы так близко от этого удивительного города! Это совсем необыкновенный город!– продолжал Знайка.

— А чем он замечателен?– спросил я.

— Сами увидите!– лукаво ответил Знайка.

Незаметно для рыбаков мы ловко, один за другим, вскочили в их лодку, спрятались на её дне и стали ждать.

Ожидать пришлось недолго. Скоро мы двинулись в путь.

Что за чудная это была прогулка по морю! Небо — чистое, темно-синее, бездонное; море — тихое, тихое, голубое, как бирюза!

Мы не переставали хвалить итальянское небо и море и восхищаться поездкой. Но наш восторг увеличился еще более, когда мы подъехали к городу и повернули на лодке в одну из его улиц. Оказалось, что Венеция совсем необыкновенный город: там всюду вместо улиц — каналы, а вместо экипажей — лодки.

Полные изумления и восторга, забыв и об усталости, и о голоде, смотрели мы вокруг себя. По темным узким каналам, окруженным великолепными старинными домами и дворцами, скользили большия узкия венецианския лодки… Всюду слышался приятный итальянский говор, оживленный смех, даже песни. Повидимому, итальянцы очень живой, веселый народ.

— Как только наша лодка причалит,– сказал Знайка,– мы сойдем с неё, возьмем гондолу и прокатимся по лучшим улицам Венеции,

— Что такое гондола?– спросил Скок.

— А это лодки, заменяющия тут экипажи. Вот посмотрите!

Мимо нас во всех направлениях сновали гондолы.

Рыбаки довезли нас до большой площади, где происходят базары, и мы там так же незаметно покинули их лодку, как и влезли в нее.

— Знаете что, господа?– заговорил доктор Мазь-Перемазь,– я предлагаю теперь, прежде чем кататься в гондоле, пойти где-нибудь пообедать хорошенько, а потом уже и гулять.

Все единодушно приняли его предложение и направились в ближайшую же гостиницу.

После плотного обеда, состоявшего, главным образом, из разной рыбы, излюбленных итальянских макарон и фруктов, мы решили немного отдохнуть.

Мне казалось, что я спал не более получаса, как вдруг услыхал над самым своим ухом громкие звуки шарманки.

Недоумевая, вскочил я с постели,– и что-же?

В комнате стоял проказник Вертушка около шарманки и отчаянно крутил её ручку. Хриплая, старая шарманка заунывно играла какую-то старинную итальянскую песенку. Сверху ящика, привязанная цепочкой, танцовала тощая, маленькая обезьяна.

Все лесные малютки, разбуженные и испуганные музыкой, недоумевающе протирали себе глаза.

— Вертушка, что это тебе вздумалось?– зевая, заговорил Чумилка-Ведун.– Только спать помешал! Не мешай!

Но Вертушка, смеясь и кривляясь, еще живее завертел ручку шарманки и громко запел:

Вставайте, сони,
Полно спать!
Пойдемте лучше
Погулять!
Смотрите-ка
Скорей в окно,
Гондола ждет нас
Там давно.

— Тсс… тише, тише, Вертушка!– закричал Тузилка, вбегая в комнату.– Наши соседи сердятся на шум, еще жаловаться будут.

Пойдемте лучше
Погуля-ять!

пел, между тем, не унимаясь, Вертушка.

— Господа, а ведь и правда, нас ждет гондола!– проговорил Дедко-Бородач, заглянув за окно.

Мы взглянули на улицу. Около гондолы на мостике стоял Матросик с большим веслом в руках.

Мы живо оделись и выскочили на улицу.

Гондола оказалась небольшой, и мы с трудом в ней поместились.

Около двух часов катались мы по каналам Венеции, любуясь роскошными старинными постройками, удивительно красивыми мостиками и пестрой суетой на каналах. Особенно нам понравился знаменитый большой дворец, который, как объяснил Знайка, называется “Дворец дожей”. Также понравился нам старый собор Св. Марка.

Гондола налетела на каменный мост.

— Святой Марк считается покровителем Венеции,– сказал нам опять Знайка.

— Воображаю, как красива Венеция вечером, когда всюду сверкают огни,– заговорил Матросик, бывший нашим гондольером, т. е. управлявший гондолой.– Представьте себе всюду разноцветные фонарики, таинственный полумрак, гладкия воды каналов и…

Он не успел окончить, как раздался треск и отчаянные крики: — “Тонем, тонем!”

Матросик так увлекся, что не заметил, как гондола налетела на каменный мост. От толчка она сильно накренилась и, зачерпнув воды, стала тонуть.

Мы все очутились в воде, выбиваясь из сил, чтоб добраться до берега.

К счастию, никто не утонул.

Эта неудачная поездка в гондоле нас так испугала, что все удовольствие от Венеции и наш прежний восторг пропали.

Я первый заговорил об отъезде отсюда.

— Что это за город, где каждую минуту можно, совершенно помимо желания, выкупаться?– говорил я.

— Если жаркая погода, это даже приятно!– смеясь, возразил мне Треуголка.

— Нет, уж увольте от этого! Я предпочитаю купаться в открытом море и без фрака!– говорил я.

— Ах, ты, франт! Фрака жалеешь!

— Да и струсил к тому же!– заговорили эльфы на мой счет.

Но на самом деле, они все тогда струсили не менее моего. Как бы там ни было, а через час мы стали уже укладываться и на другое же утро двинулись на вокзал, чтоб поездом ехать в Рим.

V. Приключения в Риме

Быстро мчал нас поезд по дороге в Рим,– столицу Италии.

На остановках мы часто выходили из вагона и прогуливались по платформе.

На одной из станций наш поезд стоял почему-то особенно долго.

Сначала мы весело прогуливались вдоль платформы, а потом долгая стоянка нас стала беспокоить.

— Так мы никогда не доедем до Рима,– жаловался Скок.

— А почему мы стоим?– спросил Дедко-Бородач доктора Мазь-Перемазь.

Но тот не знал.

— Вот идет Знайка с Матросиком,– заметил доктор,– спросим их.

Однако, Знайка с Матросиком тоже не знали.

— Впрочем,– ответил Знайка,– вероятно что-нибудь испортилось в машине.

— Пойдем,– обратился он к Матросику,– узнаем.

— И я с вами пойду,– сказал я.

— И я!

— И, я тоже!

— Возьмите и меня!

Все лесные малютки хотели знать, что случилось с машиной.

Целой компанией двинулись мы к паровозу.

Знайка, знавший решительно все на свете, смело выступил вперед и начал производить осмотр паровоза: всюду заглядывал, открывал и закрывал разные клапаны, вертел винты.

— Ну, вот и починил им машину!– заговорил он, наконец,– теперь только подбросить угля в печь, и тогда все в исправности.

И он стал бросать уголь.

— А это не опасно?– спросил я.

— Что?

— Бросать уголь?

— Конечно, нет! Нисколько.

— Так и я тебе помогу!

Я осторожно поднял кверху рукава своего фрака, чтоб их не испачкать, и принялся бросать уголь.

Другие тоже последовали моему примеру.

Скоро печь была полна угля.

Огонь весело трещал. Искры далеко летели во все стороны.

— Смотри, Знайка, как бы не наделать нам беды!– предостерегающе заметил Бородач.– Разведем пары, раскалим печь, еще котел разорвет…

— Не беспокойтесь, я отлично знаю все… Впрочем, довольно угля.

— Последний раз брошу!– отозвался я, подходя к самой печке.

Вдруг оттуда с треском вылетел целый сноп искр. Мне чуть не опалило все лицо. С криком я отскочил в сторону.

— Вот видишь!– укоризненно покачал головой Дедко-Бородач.– Отойдемте-ка отсюда!– осторожно продолжал он, прислушиваясь к какому-то необыкновенному шуму внутри паровоза.

Мы двинулись вдоль платформы. Но не прошли и шагов десяти, как я почувствовал, что мне сильно жжет голову. В то же время запахло гарью.

— Ай-ай-ай, горю!– закричал я, хватаясь за голову.

— У Мурзилки цилиндр горит!– закричал Заячья-Губа, смешно расставляя свои коротенькия руки и вытаращив глаза.

— Долой цилиндр, скорее!– подскочив ко мне, крикнул Скок и ловко сбросил с меня шляпу.

Бедный мой цилиндр! От него столбом валил дым. Очевидно, он загорелся от искры.

— Братцы, спасайте мою шляпу! Пожар!– кричал я, метаясь вокруг злополучного цилиндра.

Все растерялись и стояли, не двигаясь с места. Только я один бегал вокруг цилиндра и, что было силы, дул на него.

— Мурзилка, ведь ты еще хуже только раздуваешь огонь! Перестань дуть!– закричал мне Дедко-Бородач.

— Мой цилиндр! Мой цилиндр!– стонал я.

Откуда-то в это время выскочил Карапузик с лейкой в руках. Одним движением руки опрокинул он лейку на шляпу и моментально прекратил огонь.

— Молодец Карапузик!– похвалил Бородач.

Я поднял свою шляпу. В каком ужасном виде она была! Вся намокла, сморщилась, дно прогорело.

Я чуть не плакал.

— Ничего,– утешал меня Треуголка,– была бы голова на плечах, а шляпа…

Он не договорил. Из паровоза раздалось какое-то клокотание, шипение, шум, и, к нашему удивлению, он быстро покатил вдоль рельс.

— Поезд ушел без нас! Надо бежать вдогонку за ним!– кричал Скок.

— Скорее! Скорее! Догоняйте!– кричали другие.

Но догнать поезд мы, конечно, не могли.

— Как это так вышло?– недоумевал доктор Мазь-Перемазь, а с ним вместе Дедко-Бородач, Треуголка и многие другие.

Машинисты, кочегары, вся поездная прислуга, начальник станции, словом, все тоже недоумевали, каким образом паровоз, отцепленный от всего поезда, холодный, без машиниста, мог укатить вдруг совсем один?

Это знал только Знайка, вертевший и открывавший все клапаны и винты и разводивший пары.

— Вот и жди теперь следующего поезда!– ворчал Дедко-Бородач.

Впрочем, ждать нам пришлось недолго. Скоро был подан новый поезд, и мы сели в вагон.

Дорогой Знайка рассказал нам историю Рима.

— Этот город,– говорил он,– основан давно-давно двумя братьями Ромулом и Ремом. Когда они только что родились, жестокий царь Апулий приказал бросить их обоих в реку Тибр. Крик деток случайно услыхала волчица. Ей стало жаль бедных брошенных малюток, и она вскормила их. Потом их нашел один пастух и взял к себе. Когда братья выросли, то они наказали за жестокость злого царя Апулия и затем основали новый город на берегу Тибра. Этот город и стал называться Рим. Город Рим быстро разростался, украсился великолепными дворцами, храмами, статуями. Остатки этих дворцов и храмов сохранились и до сих пор. Теперь в Риме мы их увидим,– закончил свой рассказ Знайка.

— А Рим большой город?– спросил кто-то из эльфов.

— Да, очень большой,– ответил Знайка,– ведь это столица Италии. В древния времена это был главный город самого могущественного государства — Римского. Тогда Рим считался первым городом во всем мире.

Так незаметно, за разговорами, мы подъехали и к Риму.

— Куда же мы пойдем прежде всего!– спросил Скок, когда шумной толпой мы все вышли из вагона.

— Прежде всего мы пойдем,– сказал я,– в шляпный магазин…

— Ха-ха-ха!– расхохотался Скок.– Зачем тебе?

— Не могу же я ходить в прожженном насквозь цилиндре!

— Ох, уж этот Мурзилка-франт!– качал головой Дедко-Бородач.

— Ну, что-ж? Где-нибудь по дороге зайдем, купим!– согласился Знайка.– А пока пройдемся просто по улицам Рима, чтоб лучше с ним ознакомиться.

Мы двинулись.

Рим оказался очень красивым городом с массой прекрасных зданий, мраморных памятников, роскошных дворцов.

По дороге я зашел в магазин, купил себе шляпу, потом зашел в парикмахерскую, чтоб привести в порядок свою прическу.

Когда я вышел оттуда, выбритый, причесанный, надушенный, в новом блестящем цилиндре — все ахнули, так я эффектно выглядел.

— Ну, теперь я готов идти куда угодно,– сказал я.– Кстати, что это за церковь?

Мы проходили по большой площади, на которой гордо высилась какая-то большая церковь, удивительно красивая.

— Это одна из достопримечательностей Рима,– ответил Знайка,– собор Св. Петра. Обратите внимание, господа, какая чудная его отделка, как он художественно сделан.

— А что, господа,– заговорил Скок,– не взобраться ли нам на верх собора? Наверно, оттуда чудесно виден весь Рим.

— Еще бы! Какая высота!– промолвил Карапузик, закидывая назад свою большую голову.

— Давайте, взберемся туда!

— Отлично!

Мы начали взбираться. Сначала добрались до купола.

— Как же дальше? Крыша купола такая скользкая, по ней не взберешься!– сказал я.

— Пустяки!– ответил Матросик.– Я взберусь куда угодно!

И он с ловкостью истого матроса полез на крышу. Скоро он сидел уже на карнизе одного из маленьких окошечек и весело махал нам оттуда своей матросской шапочкой.

— Теперь полезайте сюда вы! Вот вам веревка!

Он спустил веревку, случайно оказавшуюся у него в кармане, и помог нам подняться вверх. С помощью той же веревки скоро мы все были на верху собора, облепив его со всех сторон, как мухи.

Под нами внизу на нескольких холмах красиво раскинулся Рим. Он весь был тут на виду.

— А что это за стены, вот там на склоне холма?– спросил Дедко-Бородач, указывая на развалины каких-то огромных стен, расположенных амфитеатром.

— Это Колизей — древний цирк. Тут когда-то устраивались игры, состязания, звериные травли. Нередко тут выпускали людей бороться с дикими зверями — львами, тиграми…

— Ах, как это интересно! Пойдемте туда скорее!– предложил Скок.

— Пойдем, пойдем!– заговорили другие.

Быстро спустившись с крыши собора, мы направились рассматривать развалины Колизея.

Время сильно разрушило цирк. Все стены его были в трещинах, полуразрушенные; огромные мраморные ступени, ведущия к арене, развалились, стерлись, из щелей проглядывал зеленый мох и стебли травы. И все-таки, несмотря на это, Колизей был удивительно красив и величествен.

Мы разбрелись во все стороны.

Я как-то побаивался идти в Колизей, мне было жутко при мысли, что тут происходила борьба между людьми и львами.

— Ты, кажется, трусишь?– спросил меня Индеец.

— Нет, не боюсь, а все-таки, вдруг тут спрятался где-нибудь лев или тигр…

— Ха-ха-ха! Вот чудак, ведь все было тысячу лет тому назад…

— Ах, так давно! Что же он не сказал?

Я смело двинулся вперед, но… тотчас попятился:. в одной из трещин что-то зашуршало, завозилось, застонало.

— Ай-ай-ай! Тигр душит кого-то!– закричал я, бросаясь прочь. Многие из эльфов бросили е ь за мной.

— Ай-ай! звери!– кричал я.

В это время в трещине шум и возня усилились еще больше.

Закрыв глаза и зажав уши, я без оглядки пустился бежать к выходу и бежал до тех пор, пока не натолкнулся на что-то. В страхе открыв глаза, я увидел перед собой китайца Чи-ка-чи.

— Что с тобой?– спросил Чи-ка-чи, широко раскрывая свои узкие глазки.

— Тигр!.. лев!.. спасайся!– только и мог вымолвить я.

В это время к нам подошли другие товарищи. Они рассказали удивленному китайцу, как было дело.

Оказалось, что то, что я принял за дикого зверя, был всего лишь голубь, свивший себе гнездо в трещине.

Товарищи много смеялись, называя меня трусом, но я считаю, что лучше пять раз ошибиться, чем один раз попасть в когти льва или тигра. Осторожность никогда не мешает!

На другой день, осмотрев достаточно Рим, мы решили двинуться дальше.

— Куда же теперь?– советовались мы друг с другом.

— Мне кажется,– заметил Индеец,– с Италией мы ознакомились хорошо, поедем теперь в Испанию.

— Я предложил бы вам,– сказал Знайка,– заехать еще в Помпею.

— А что это такое?– спросил Скок.

— Это город, много лет тому назад засыпанный пеплом и уничтоженный лавой при извержении вулкана Везувия. Тогда при извержении сразу два города — Помпея и Геркуланум — были совершенно уничтожены; при этом погибло много тысяч людей, и все здания скрылись под пеплом и лавой…

— Ты сейчас сказал “под лавой”. Что это такое лава?– спросил внимательно прислушивавшийся Карапузик.

— Лава это смесь из расплавленных камней, которую выбрасывает вулкан из своего жерла во время извержения,– объяснил Знайка.

— Так, значит, теперь уже не существует ни Помпеи, ни Геркуланума?– опять спросил Карапузик.

— Теперь там производятся раскопки и постепенно из-под пепла встают целые улицы.

— Ах, скорее туда! Это, должно быть, замечательно интересно.

Мы быстро добрались до вокзала, сели в поезд и скоро очутились уже в Помпее.

Тут было все так, как рассказывал Знайка. Местами целые дома сохранились в таком виде, как их засыпало при извержении, местами здания были полуразрушены.

Проблуждав по этому мертвому городу около полудня, мы решили двинуться дальше — в Испанию.

VI. Лесные малютки в Испании

Прошло уже более явух недель, как мы были в Испании. Мы изъездили ее вдоль и поперек, побывали в её столице — Мадриде, взбирались на Пиринейския горы, катались по некоторым испанским рекам и, наконец, очутились как-то на берегу моря.

Погода была великолепная, день ясный, море спокойное.

Мы прогуливались по берегу, любовались видом на море и тихо беседовали между собой.

— Вот бы прокатиться на лодке!– сказал Скок.– Погода такая чудесная!

— Недурно было бы!– согласился Дедко-Бородач.

— Отлично! Едем! Едем!– подхватили мы все.

— Ха-ха-ха!– рассмеялся Пуговка, раскрывая свой огромный, как у щуки, рот.– А на чем мы поедем? Где же лодка?

Мы огляделись вокруг. В самом деле, лодки нигде не было видно.

— Ха-ха-ха! Далеко уехали!– хохотал Пуговка.

— А я вам говорю, что лодка должна быть!– заявил вдруг Рикки.

— Почему?– удивились мы.

— Матросик,– позвал Рикки,– посмотри-ка, это что?

Он указал рукой на лежавший на песке какой-то огромный предмет.

— Это, по-твоему, что?

— Что? Руль, конечно!

— Ну, а где есть руль, там и лодка должна быть!– важно промолвил Рикки.

— Верно, верно, Рикки!– закричали мы.

— Однако,– заметил Матросик,– если лодка и нашлась бы, то мы все равно не могли бы на ней ехать, так как не справились бы с ней. Смотри, какой большой руль!

— Совсем не большой!– упрямо возразил Рикки.

— Большой, конечно!

— Нет!

— Друзья,– остановил их Дедко-Бородач,– о чем вы спорите: ведь лодки все равно нет.

— Поедем прямо на руле!– предложил Карапузик.– Стащим его в воду. Он деревянный, не утонет.

— А я буду капитаном!– предложил я.

— Ты, Мурзилка, нас утопишь!

— Нет, будьте покойны!– старался уверить я.

Однако, никто из лесных малюток не согласился пуститься в это путешествие.

— Господа,– предложил Знайка,– пойдемте лучше к той горе. Там есть деревня; может быть, там и найдем лодку. Тут недалеко!

Мы двинулись.

Оказалось, однако, что деревня была далеко, и, пока мы туда шли, совсем стемнело. Кататься на лодке было поздно.

Усталые, мы нашли какую-то заброшенную хижину на краю деревни и расположились на ночлег.

Скоро все стихло.

Я задремал вместе с другими. Вдруг надо мной раздался чей-то шопот:

— Мурзилка, ты спишь?

Это был Карапузик.

— Сплю,– ответил я сердито.– А что тебе?

— Ты слышишь музыку?

— Музыку? Где?

Я вскочил и стал прислушиваться.

Действительно, откуда-то неслись звуки веселой музыки.

— Знаешь, пойдем потихоньку, узнаем, что это такое,– предложил Карапузик.

Мы встали, тихо пробрались между сонными товарищами и вышли на улицу.

— Это там!– сказал мне Карапузик.

Мы двинулись на звуки.

Скоро при свете яркой луны мы могли различить большую толпу народа. Там танцовали.

Что это был за танец! Никогда еще в своей жизни я не видал ничего подобного. Это было какое-то бешеное скаканье и прыганье! Под звуки веселой музыки, с бубном и кастаньетами, танцующие то поднимали руки над головой, то кружились, то приседали, чуть не задевая носами землю. Иногда они вдруг на момент замирали на месте, потом еще живее, еще быстрее принимались скакать.

— Это ужас, что такое!– промолвил я.

— А мне нравится!– сказал Карапузик.– Смотри, как они легко танцуют. Испанцы славятся этим.

Мы довольно долго смотрели, наконец, я захотел спать.

— Я иду домой!– сказал я Карапузику.

— Подожди минутку, идем вместе.

Карапузик был в таком восторге от испанских танцев, что всю дорогу напевал “Тра-ля-ля-ля!” и притопывал ногами.

На другое утро меня разбудил неистовый шум.

С трудом открыв глаза, я увидел, что хижина пуста. Со двора доносился смех, крики, топанье и припев “Траля-ля-ля!”

Я поспешил к двери, взглянул и остолбенел: все лесные малютки отчаянно отплясывали, как настоящие испанцы.

Впереди всех выступали Скок и Прыжок. За ними, скользя по песку, следовали Индеец и Тузилка, размахивавший во все стороны своей дубинкой, с которой он никогда не расставался; далее танцовали, дружески обнявшись, Матросик и Треуголка, за ними выделывали какие-то замысловатые на Китаец и Чумилка и еще многие другие.

— Тра-ля-ля!– пел Карапузик, подбегая то к одной паре, то к другой, и вдруг увидав меня, подлетел ко мне и, схватив меня за руки, закружился со мной в бешеном танце.

— Тра-ля-ля-ля!– запел он вдруг.

Тра-ля-ля-ля,
Чем мы не испанцы?
Засмотрелась вся земля
На такие танцы.
Тра-ля-ля-ля,
Чем мы не испанцы?
Посмотрите, господа,
Мы танцуем хоть куда
Их родные танцы.

— Довольно! Довольно!– отбивался я.

— Ох, мне худо! Голова кружится!

Но Карапузик был неумолим и кружил меня до тех пор, пока я, совсем обессиленный, не повис у него на руках.

— С Мурзилкой обморок!– закричал он и стал опускать меня на землю. Но тут я вспомнил про свой костюм и быстро встал на ноги, чтоб не испачкаться в пыли.

— Ну, господа, довольно танцовать,– заговорил между тем Дедко-Бородач.– Нора двигаться дальше! Не забудьте, что мы хотели побывать в знаменитом испанском городе Севилье, чтоб закончить свое путешествие.

— Верно, скорее в дорогу!– подхватили все.– А как добраться до Севильи?

— По-моему,– заметил Знайка,– лучше всего будет морем добраться до реки Гвадалквивира, а там пароходом доехать и до Севильи, которая расположена на Гвадалквивире.

— Отлично!

Мы двинулись в путь и добрались до Севильи без всяких приключений.

Блуждая по городу, кто-то из лесных малюток вспомнил, что мы еще ни разу не видали боя быков, которыми славится Испания.

— Мы обязательно должны это видеть!– заметил Знайка.– Как же это, быть в Испании, да не видеть боя быков? Кстати, здесь, в Севилье, бои быков часто устраиваются; нужно только отыскать место, где они происходят.

Мы отправились на поиски.

Скоро, проходя по площади, мы нашли афишу, наклеенную на забор, где говорилось, что на завтра назначено представление боя быков.

— Вот и отлично!– заметил доктор Мазь-Перемазь.– Мы завтра…

— Тсс… господа, слышите? Это что?– прервал его Карапузик.

Мы прислушались.

— Вы слышали какое-то мычанье и возню за забором? Может быть, там быки?

— Это интересно!– заметил я и приложил глаз к щели забора. Но в щель ничего почти не было видно.

— Постойте, я сейчас влезу на забор, посмотрю!– сказал юркий Скок и в два прыжка очутился на заборе.

— Бык! Бык!– закричал он,– да какой огромный!

Некоторые из лесных малюток последовали его примеру.

Я, Тузилка и Матросик прильнули снова к щели.

— Смотри, смотри, он совсем близко!– шепнул мне Матросик.

Я взглянул и, действительно, бык оказался так близко, что я мог бы до него достать своей тросточкой.

Не долго думая, я схватил тросточку и всунул ее в отверстие.

Вдруг раздалось отчаянное мычанье, треск, доски забора с шумом повалились, и на нас выскочило какое-то ужасное чудовище с огромными рогами и кровью налитыми глазами. Никогда еще не видал я таких страшных, огромных быков.

К ужасе мы бросились спасаться, кто куда мог. Одни карабкались на забор, другие на деревья, часть попряталась в кусты. Пробегая мимо дерева, бык в ярости ударил в него рогами и несколько лесных малюток от неожиданного толчка слетели оттуда прямо ему на спину.

Но бык не обратил на них ни малейшего внимания и помчался прямо на меня. Должно быть, его сильно рассердила моя тросточка. Я удирал, как только мог. Просто удивляюсь, как я благополучно избег опасности. Однако мой цилиндр упал с головы да лакированные башмаки пострадали от этой бешеной скачки.

Это приключение сильно взволновало всех нас.

— Благодарю за такия забавы!– говорил Чумилка, сильнее других пострадавший.– Поздравляю испанцев, но больше не желаю видеть боя быков.

— Господа, уберемтесь-ка поскорее отсюда. Довольно, познакомились с Испанией! Иначе, пожалуй, никто из нас в живых не останется.

— Верно! Верно! Прочь из Испании!– подхватили мы все хором.

В тот же день вечером мы сели на большой пароход, довезший нас по Гвадалквивиру до моря, а оттуда на большом морском пароходе по Средиземному морю мы отплыли в Турцию.

VII. Пребывание в Турции

Большой морской пароход мчал нас к берегам Турции.

— Тук-тук-тук!– раздалось однажды рано утром у дверей нашей каюты.

— Тук-тук-тук!

— Что? Что за шум? Кто стучит?– повскакали и переполошились мы.

— Тук-тук-тук!– раздалось еще сильнее в третий раз, и дверь с шумом распахнулась.

— Аллах, аллухум!

Перед нами появились два турка. Один был наш приятель Турок, а другой… Сразу мы не могли узнать, кто это такой!

— Аллах, аллухум!– заговорили снова оба турка и как-то церемонно стали раскланиваться.

Мы повскакали со своих мест и принялись их рассматривать.

— Ба! Да это Знайка нарядился так!– вскричал вдруг Бородач.– Турецкий костюм и красная феска так изменили его, что и не узнать!

— Аллах, аллухум!– заговорили снова турки.

— Что это вы говорите?

— Это приветствие на турецком языке,– объяснил Знайка.– С приездом, господа, вас! Мы в Константинополе, столице Турции.

— Как? Уже? Скорее, братцы! На палубу!

Мы живо выбрались из каюты, выбежали на палубу и… замерли на месте: открывавшийся с парохода вид на Константинополь был необыкновенно хорош.

— Как красиво! Смотрите, что за великолепные здания! Дворцы, должно быть!– заговорили все сразу.

— Да, это все дворцы,– принялся объяснять нам Турок,– а вот эти башенки с полумесяцами на верхушках — это мечети или турецкие храмы.

— Скорее, господа, идемте в город!– предложил доктор Мазь-Перемазь.

— Идем!

Мы сошли с парохода и зашагали по улицам Константинополя.

— С чего начать осмотр?– спросил Скок.

— Тут есть несколько знаменитых мечетей,– ответил Турок,– начнем с них.

— Отлично!

— Идемте к мечети Ая-София,– предложил Знайка.– Раньше это была христианская церковь Св. Софии,– продолжал он,– а потом, после завоевания Константинополя турками, они устроили там свою мечеть. Это — удивительное здание! Там была чудная живопись, которую турки варварски замазали своими пестрыми и аляповатыми рисунками…

Пока Знайка рассказывал, мы подошли к мечети.

— Знаете, господа,– заговорил наш Турок,– в Турции есть обычай не входить в мечеть в обуви.

В самом деле, мы увидали, что все входившие снимали свои сапоги и брали у сторожей особые туфли без пят, в которых и входили внутрь мечети.

— Нужно уважать чужие обычаи!– сказал Дедко-Бородач.– Последуемте их примеру!

Мы подошли к месту, где были сложены туфли, и стали выбирать самые маленькия. Однако, увы! Сколько мы ни старались, все туфли были так велики, что в них нельзя было ступить ни шагу: ежеминутно они падали с ног. Кое-как мы все-таки надели их и зашлепали дальше.

Как трудно было идти! Ноги скользили, туфли падали…

Мы зашагали по улицам…

Сначала я смотрел только на свои туфли и потому совсем почти не видел ничего кругом. Наконец, это мне надоело. Я храбро двинулся вперед.

Что за чудное здание! Несмотря на то, что живопись была вся замазана, мечеть Св. Софии выглядела все-таки очень красиво. Я внимательно глядел кругом, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Я подходил к стенам, дотрагивался до колонн, поднимал голову вверх.

Вдруг, слышу:

— Мурзилка… ха-ха-ха!

— Мурзилка, туфли… ха-ха-ха!

Кругом меня все сдержанно смеялись.

.– Тсс… тише, господа!– останавливал Турок строго.

— Туфли… ха-ха-ха! Мурзилка!– не унимались лесные малютки.

Я с недоумением посмотрел на свои ноги и… остановился на месте: я был в одних чулках, мои туфли остались где-то далеко позади меня. Кругом все хохотали. Смущенно отыскал я свои туфли и зашлепал к выходу. Мне казалось, что не только мои товарищи, но и все турки, бывшие в мечети, заметили, что случилось с моими туфлями, и сдержанно улыбались.

— Теперь идемте в другую мечеть!– предложил Знайка, когда мы покинули св. Софию.

— Ну, нет,– сказал я,– я больше не согласен терять туфли…

— Идемте, идемте,– заговорил Турок.– Ты, Мурзилка, не беспокойся,– обратился он ко мне,– если не хочешь надевать туфель, то можешь только хорошенько выбить свои ноги о метлу; это тоже в мечетях иногда делается.

— Ну, это другое дело!– согласился я.

Скоро мы очутились около другой мечети.

— Ого! Какая тут высокая башня!– заметил Тузилка, закидывая вверх голову.

— Не забраться ли нам на нее?– предложил Скок.– Оттуда, наверно, все отлично видно.

— Что же! Полезем!

Через несколько минут мы были уже на башне, облепив ее со всех сторон, как мухи.

Матросик хотел забраться как можно выше, и успокоился только тогда, когда добрался до золотого полумесяца на самой верхушке и торжественно уселся на нем.

— Господа, идемте теперь на набережную!– предложил Знайка.– Мне хочется провести вас хоть в один из дворцов…

— Вот тут, братцы,– заговорил он, когда мы очутились перед высокой каменной стеной,– тут жил когда-то турецкий государь или султан. Может быть теперешний султан живет тоже здесь, а потому мы должны быть осторожны… Прежде всего перелезем через эту стену.

С большим трудом один за другим, подавая друг другу руки, мы взобрались на стену.

— Теперь сюда!

Мы миновали густой, довольно запущенный сад и очутились перед дворцом. Это было очень красивое здание со множеством башенок, каких то маленьких окошек, странных переходов.

— Сначала,– предложил Турок,– мы попробуем забраться на самый верх, чтобы полюбоваться открывающимся оттуда видом…

— Хорошо! Отлично! Мы взобрались на стену… Заберемся!– согласились мы и начали взбираться.

Вид, открывшийся сверху, вознаградил нас за все наши усилия.

Перед нами расстилалось голубое море, усеянное множеством разных судов. Позади виднелся пестрый город, утопавший в зелени садов.

Мы долго сидели на крыше.

— Господа! Господа! Скорее сюда! закричал вдруг Матросик.

Он, Пуговица и Скок стояли около маленького круглого окошечка, выходившего на крышу.

Мы поспешили на зов.

— Смотрите! Какая там роскошь!

В самом деле, комната была необыкновенно роскошно убрана. Всюду пестрые с золотом ткани, восточные ковры, точеные низенькие столики, круглые, мягкия подушки.

— Не забраться ли нам внутрь?– предложил я.

— Что же! Полезем!

Мы рассыпались по комнате и стали все рассматривать.

— Обратите, господа. внимание на этот прибор,– заговорил Турок, указывая на какой -то странный предмет, не то графин, не то кувшин.– Это кальян — прибор для курения табаку. Турки очень любят курить при посредстве кальяна, в котором дым предварительно проходит через воду.

— Это интересно! Не попробовать ли нам покурить!– предложил Пуговица.

— Что ты выдумал? Курить очень вредно!– сказал Дедко-Бородач.

— Лучше уйдем отсюда!– поддержал его Мазь-Перемазь.

Матросик, Пуговица и Скок стояли около маленького круглого окошечка…

— Нет! Нет! Надо покурить!– заговорил китаец Чи-Ка-Чи.– Кто хочет со мной?

— Я!– сказал Турок.

— Я!– подхватил Пуговица.

— И меня возьмите!– заявил я.

Турок привел в порядок прибор, закурил табак и, рассадив нас на мягких подушках, которые турками употребляются вместо стульев, роздал нам трубки.

— Вот покурим!– сказал я и с наслаждением втянул в себя дым.

Брр… Кха-кха-кха! Что это за ужас! Я чуть не задохся. Нос, рот, горло,– все захватило от дыму. Мне сразу сделалось худо. Я вскочил с места и побежал к окну.

Другие курившие выдержали немного дольше меня; им тоже от табаку сделалось так худо, что они едва выбрались из комнаты.

— Ну, что, покурили?– смеялись над нами остальные эльфы.

Тем же путем, как и прежде, мы спустились в сад, подошли к стене и уже хотели перебраться через нее, как к нам подбежал Скок, шедший впереди всех, и испуганно проговорил:

— Мы погибли! Весь дворец в тревоге. Кругом вооруженные сторожа! Вероятно, они заметили нас!

— Скорее, спасайтесь!

Со стен дворца гремели, между тем, выстрелы.

Мы бросились бежать, но куда*?

Кругом перед нами была высокая стена, а за ней море.

Не долго думая, мы перебрались через стену и бросились в море.

Как мы все не утонули, просто удивительно. На наше счастье скоро нас подобрал американский корабль, нагруженный товарами, который, как мы узнали, привез в Турцию хлопок и теперь возвращался обратно в Америку.

На корабле, кроме капитана и матросов, не было больше никого, и мы отлично разместились в большой каюте.

VIII. На пароходе из Константинополя в Америку

Вставайте, братцы, вставайте! Мы у берегов Америки!– кричал рано утром Знайка.

Это было четыре недели после того, как мы благополучно убежали от грозившей нам в Константинополе ужасной опасности.

На американском корабле нам жилось хорошо, привольно. Никто нам не мешал, никто нас не преследовал. Матросы либо спали, либо были заняты своим делом и не обращали на нас никакого внимания. Они даже, кажется, нас не замечали. Только раз как-то один старый матрос сказал, указывая на нас:

— Откуда это на нашем корабле набралось столько черных мошек?

Очевидно, они приняли нас за простых мошек.

Не замечали они и того, что мы преспокойно кормились на корабле тою пищею, которая готовилась для матросов.

Во время плавания нашего парохода, мы старались не скучать и развлекались, то забираясь в лодку, стоявшую на площадке, то в разные трубы, то влезая на мачты. Однажды при этом чуть не случилось несчастия: Тузик вдруг перегнулся через перила и упал в воду. К счастью, это тотчас же заметил карабкавшийся на мачту Знайка и закричал:

— Спасите! Спасите! Тузик упал в воду!

И Тузика благополучно вытащили из воды, где он наверное попал бы на обед акулам…

Другой раз мы, желая помочь кочегарам, чуть было все не сгорели.

Захотелось нам бросить уголь в большую печь на корабле, но едва мы открыли дверцы, как оттуда обдало нас красным, горячим огнем. Карапузик при этом упал в обморок и если бы Ведун не схватил его во время, быть бы страшной беде.

— Ну, братцы, скорее, вставайте!– говорил Знайка.– Посмотрите, отсюда видееъ памятник Колумбу.

— Колумбу? А кто такой Колумб? спросил Тузик.

— Это испанский путешественник, открывший ту часть света, которая называется Америкой. До него никто в Европе не знал о том, что далеко за океаном существует огромная богатая земля. Он первый с храбрыми матросами отправился туда.

— А это давно было?– спросил я.

— О, давно,– ответил Знайка,– более четырехсот лет тому назад, когда люди плавали не на таких пароходах, как теперь, а на кораблях с парусами. Вот этому то Колумбу, открывшему Америку, и поставили памятник.

Когда мы все встали, оделись, напились кофе, наш корабль медленно подходил к берегу.

— Ну, что-ж, скоро пойдем осматривать Америку?– предложил Дедко-Бородач.

— О, это не так легко, как тебе кажется,– объяснил Знайка.– Америка занимает огромное пространство и состоит из многих отдельных государств. Вот мы теперь находимся у берегов так называемых Соединенных Штатов Северной Америки. Этих штатов или, как бы губерний, 13. А город, который мы видим отсюда, это Нью-Иорк, самый населенный и самый значительный город в Америке.

Мы по очереди смотрели в зрительную трубу, а Скок с Карапузиком вывесили флаг, чтобы дать знать, что мы приближаемся к берегу.

— Земля! Земля!– кричал сидевший на трубе Кнопка.

— Земля!– вторили остальные.

В то время, как все были заняты рассматриванием видневшихся вдали зданий, Скок что-то сколачивал и мастерил в углу каюты. Оказалось, он нашел там маленький велосипед, как раз по его росту, и старался приспособить его для себя. Как только корабль пристал недалеко от берега, мы, вместе с матросами, спустились на лодках и вскоре очутились на твердой земле. Скок благополучно притащил свой велосипед и, не успели мы опомниться, как он уже уселся и помчался вперед.

— Стой! Стой! Куда ты?– кричали Индеец, Дедко-Бородач, Вертушка и другие и погнались за велосипедом.

— Вы не беспокойтесь,– ответил Скок,– я осмотрю дорогу и решу, где бы нам лучше всего остановиться.

И он помчался вперед.

Не прошло и пяти минут, как Скок уже важно возвращался обратно.

— Тут поблизости прекрасная купальня,– докладывал он.– После нашего долгого путешествия приятно будет всем выкупаться. Не правда-ли?

— Конечно! Конечно!– ответили все в один голос.

— Так вот, идите за мною,– продолжал Скок.– 51 покажу вам дорогу.

— Но нам не поспеть за твоим велосипедом!– заметил Тузилка.

— Стой! Стой! Куда ты?– кричал Индеец…

— Я поеду медленно,– ответил Скок.

Вскоре все мы очутились у стоявшего на берегу высокого деревянного здания с башнею. Это, оказалось, были морския купальни, но — увы!– для дам. Так как, однако, было еще очень рано, а дамы приходят купаться поздно, то мы и решили выкупаться до их прихода.

В купальне оказались в большом количестве костюмы для купания, сушившиеся на солнце. Не долго раздумывая, наши лесные человечки стали переодеваться в эти костюмы и один за другим погружались в воду.

— А ты, Мурзилка, не будешь купаться?– спросил меня Дедко-Бородач.

— Нет,– ответил я,– у меня нет охоты; лучше посмотрю, как другие будут купаться.

И, вместе с Тузилкою, Карапузиком, Кнопкою и Самоедом, я отправился на башенку купален, откуда видно было море кругом.

Но купавшиеся с таким наслаждением плескались в воде и так восхищались купанием, что, в конце-концов, я тоже решил одеть купальный костюм и спуститься в воду. Но я все-таки предусмотрительно одел спасательный пояс, хотя я и ничуть не боялся утонуть.

Не успел я окунуться, как налетела огромная волна, которая чуть не погубила всех наших лесных человечков. Раздались крики, стоны. Тут только все убедились, как умно я сделал, что запасся спасательным поясом, ибо я один из первых успел выбраться на берег, а без этого пояса я бы наверно утонул…

Когда опасность миновала, и все благополучно выбрались на берег, решено было отдохнуть на песке. И вот, повесив опять на место костюмы, мы все стали бегать по песчаному берегу, а некоторые приняли даже песочные ванны, погрузившись по шею в песок.

— Ну-с, довольно братцы, пора приниматься за дело!– раздался голос Знайки. И все тотчас же бросили забаву.

IX. В зоологическом саду в Нью-Иорке

Возвращаясь из купальни, мы заметили большую вывеску: “Зоологический сад”. Конечно, мы не упустили случая, чтобы побывать в этом саду.

Было еще очень рано, сторожа все спали крепким сном, и мы незаметно проникли в сад.

Первое, что нам бросилось в глаза, были высоченные жираффы.

Подойдя к клетке с жираффами, мы увидали, что у забора, за которым о и находились лежит седло.

— Вот бы прокатиться на жираффе!– предложил Вертушка.

— Что-ж, это можно!– решил Скок.– Давайте, выведем на площадку этого большого жираффа. Он кажется очень смирный.

Едва мы открыли дверцы забора, за которым помещались жираффы, как самый большой из них тотчас же прошел в сад и, очевидно, уже привыкший, что на нем ездят по саду, опустился на колени и приник головой к земле. Скок ловко набросил ему на шею веревку, Мик придержал за голову, а в это время Знайка и Вертун старались укрепить седло.

— Нужно бы лестницу подать!– распоряжался между тем Мельник.– Иначе нам не забраться в седло.

Вдруг, неожиданно, жирафф, которому очевидно надоело так долго стоять на коленях, поднялся на ноги и, не обращая на нас никакого внимания, направился обратно за забор.

Так нам и не пришлось прокатиться на жираффе.

Зато мы, по крайней мере я и шесть самых храбрых из нас, отлично прокатились на страусе. Кучеромь был Мик, и он ловко заставил страуса пробежать с нами по всем аллеям сада.

После этой прогулки мы решили проведать обезьян, которые помещались в особом домике, за решеткою. Когда мы подошли к домику обезьян, те еще спали и, очевидно, крепко спали, потому что нам пришлось долго кричать, пока они проснулись.

С обезьянами у нас вышла маленькая неприятность, которая чуть не окончилась очень плачевно. Карапузик, подойдя к дому обезьян с другого конца, увидал маленькую дверцу и, не зная, куда она ведет, открыл ее. Обезьяны тотчас же заметили это и выскочили одна за другой в сад. Когда перепуганный Карапузик пришел в себя, обезьяны уже были в саду, полезли на деревья, на крыши беседок, на заборы.

Тут началась погоня за беглецами. Все мы погнались за ними, но обезьяны ловко бежали от нас. Одна из них обратила внимание на мою шляпу и непременно хотела сорвать ее с головы. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы Мик во-время не успел накинуть ей на шею веревку и не потащил обратно в обезьянник.

Обезьяна страшно закричала, пробовала разорвать веревку, но Скок с Карапузиком, Тузилкою и Вертушкою так ловко схватили ее, что она ничего не могла поделать. Но особенно много возни было с большою, свирепою обезьяною, которую с трудом удалось связать и водворить на место. В конце-концов все обезьяны, привязанные к одной веревке, были нами обратно введены в их дом, где они подняли страшный вой и крик.

В это время мы оставили сад и гурьбой отправились в большую гостиницу в главной улице Нью-Иорка, где и переночевали все в одной из пустых комнат.

X. Поездка к водопаду Ниагара

— Третью неделю мы уже в Америке, а не видели еще знаменитой Ниагары,– сказал как-то раз утром Знайка.

— Ниагара?! А что такое Ниагара?– хором спросили все лесные человечки.

— Ниагара — это знаменитый водопад. Вода в нем падает в пропасть с таким страшным шумом, что этот шум слышен за несколько верст…

— Поедем смотреть Ниагару, поедем!– раздались голоса со всех сторон.

— Вот я об этом и думал,– сказал Знайка.– Я узнал, что туда отправляется завтра целый поезд с путешественниками.

— Мы тоже путешественники, значит и нам можно,– заметил я.

— Да, но надо позаботиться, чтобы нам дали вагон в этом поезде,– сказал Скок.

— Ничего, мы как-нибудь устроимся. Надо только найти дорогу к вокзалу.

— У Знайки есть план, на котором отмечены все улицы и все вокзалы. Он живо найдет,– решил доктор Мазь-Перемазь.

Действительно, на следующее же утро Знайка смело повел нас разными улицами прямо на вокзал, откуда шел поезд с путешественниками, ехавшими смотреть водопад Ниагару.

Путешественников было много, но один вагон все же оказался пустым. Мы туда и устремились.

Ехали мы долго, хотя поезда в Америке идут ужасно быстро.

Вдруг слышим ужасный шум, точно кто-то бросал огромные камни в пропасть.

— Это Ниагара шумит!– закричал Чумилка.– Вот мы скоро и у цели.

Действительно, вскоре поезд остановился. Путешественники вышли из вагонов и отправились к водопаду пешком. Мы за ними.

Разговаривать по дороге мы не могли, потому что из-за шума ничего не было слышно.

Но вот и водопад.

Вода там бежит с ужасным шумом, сверху вниз. Даже страшно смотреть.

Китаец Чи-ка-чи подошел к самому берегу и хотел поближе посмотреть, как падает вода.

— Что ты делаешь, Чика-чи!– воскликнул доктор Мазь-Перемазь.– Упадешь в водопад, так и пропал!– и оттащилъЧи-ка-чи за косу.

Мне тоже захотелось посмотреть поближе водопад. Я стал на самом краю скалы. Но тут у меня чуть было не закружилась голова, и я едва-едва удержался: водопад так и тянул меня к себе.

Но все это ничего в сравнении с тою опасностью, которую мы пережили, взобравшись на самую верхушку скалы, откуда начинает падать вода.

На скале, у самого края, стояло большое дерево. Чтобы лучше наблюдать, как бежит водопад, десять самых храбрых из нас — в том числе и я — взобрались на дерево.

— Какая прелесть!– вскричал Дедко-Бородач, восторгаясь чудным видом.

— Да, дивно…– хотел было подтвердить доктор Мазь-Перемазь, как дерево внезапно покачнулось и, не выдержав тяжести, покатилось к водопаду.

Еще минута — и все наших десять храбрецов погибли бы в пропасти, унесенные водопадом.

К счастью, Скок и другие, оставшиеся на земле, не растерялись, закинули на дерево веревку и удержали его от падения. Только благодаря этому мы и остались живы и невредимы.

После такого приключения, все потеряли охоту смотреть Ниагару и с первым же поездом вернулись обратно в Нью-Иорк.

XI. Лесные человечки в Белом доме

— Сегодня мы поедем смотреть Белый дом, — сказал однажды утром Знайка.

— Белый дом! Что же это за Белый дом? Разве он чем-нибудь замечателен? Мало ли мы видели белых домов?– раздались голоса со всех сторон.

— Нет, братцы, вы ошибаетесь. Тот Белый дом совершенно особенный. Белым домом называется дом или дворец, где живет президент государства, в котором мы находимся, т.-е. Соединенных Штатов Северной Америки. Здесь нет ни императора, ни короля, а место царя занимает президент, которого выбирает сам народ на несколько лет. Выслужит такой президент свой срок и опять становится обыкновенным гражданином, а на его место выбирают другого.

— Это как во Франции,– заметил Карапузик.

— Совершенно верно,– подтвердил Знайка.– Так вот мы поедем смотреть дом, где он живет. Почти каждый американец старается хоть раз в жизни побывать в Белом доме, повидать президента и пожать ему руку.

— Ха! ха! ха!– рассмеялся Микки,– если бы все американцы вздумали пожимать руки президента, он бы сделался калекою, у него отвалились бы руки…

— Это верно, но все-таки многим удается побывать у президента. Бывают дни, когда несколько тысяч человек посещают Белый дом.

— А где же находится этот Белый дом?– спросил Скок.

— Он находится в Вашингтоне, главном городе Соединенных Штатов,– объяснил Знайка.– Мы туда поедем по железной дороге.

Вечером того же дня мы уже сидели в поезде, который мчал нас к Вашингтону.

В вагоне Знайка продолжал нам рассказывать, что город Вашингтон назван по фамилии знаменитого американского героя и первого президента, Джорджа Вашингтона, благодаря которому Соединенные Штаты, которые принадлежали англичанам, стали самостоятельным государством. Он, Вашингтон, был главнокомандующим американских войск, одержавших победу над англичанами.

Но вот приехали мы в Вашингтон и первым делом пошли смотреть Белый дом. Остановились на площади перед домом и стали рассматривать его со всех сторон. Мы думали, что увидим роскошный дворец, а на самом деле оказалось, что президент живет очень скромно. Правда, дом большой, залы в нем огромные, но никакой роскоши.

Хотели мы войти в самый дом, посмотреть президента, но оказалось, что он уехал, а потому мы отправились смотреть другое замечательное здание в Вашингтоне — Капитолий, где заседают сенаторы и избранники народа, которые решают все главные государственные дела Соединенных Штатов. Что нам особенно здесь понравилось, это большия картины по стенам, на которых изображена вся история Америки.

Понравилась нам также огромная библиотека, в которой читателям доставляют книги для чтения из разных зал на особых повозках и через трубы, с помощью сложных машин. Проходя затем по улицам Вашингтона и осматривая прекрасные дома города, мы заметили, что на одном здании висит американский флаг, но что он спущен на крышу башенки.

— Давайте, братцы, поднимем этот флаг наверх, дабы все американцы знали, что в Вашингтоне гостили лесные человечки-эльфы,– предложил Чумилка.

Предложение многим понравилось, и мы тотчас же побежали на башню и подняли флаг. Благодаря ветру флаг развернулся широко.

— Ура! Да здравствует Америка!– закричал Пуговка, когда флаг стал развеваться во все стороны.

— Ура!– прокричали и все остальные.

Я стоял в то время внизу и увидал, как полицейский, услышав шум, обернулся и посмотрел на верхушку башни. Но он, должно быть, принял лесных человечков за мух или паучков, потому что спокойно повернул голову и пошел своей дорогой…

Между тем взобравшиеся на башню спустили опять флаг и, сняв его с палки, унесли вниз. Там мы, пятеро, завернулись в флаг и в таком виде отправились на вокзал, где тотчас же и поместились в поезде, который отправлялся обратно в Нью-Иорк.

XII. Прогулка по Нью-Йорку

С утра и до позднего вечера гуляли мы каждый день по городу Нью-Иорку, смотрели высокие, шестнадцатиэтажные дома, несколько раз побывали на главной улице Бродвай, были в парке Риверсейд, заходили в соборы и церкви, осматривали университет и пр., и пр.; но все-таки оставалось посмотреть еще многое.

Нас особенно заинтересовала здесь огромная статуя богини Свободы, которая возвышается на маленьком островке при входе в гавань.

Эту статую, как объяснил нам Знайка, подарили американцам французы.

Она огромная, вся медная. Изображает она женщину, стоящую на высоком фундаменте и держащую факел в руках. Этот факел бросает электрический свет на очень далекое расстояние.

— Хорошо бы нам забраться на верхушку статуи. Оттуда верно видна вся Америка,– заметил я в разговоре с Вертушкою, когда мы стояли на берегу, как раз напротив того островка где стояла огромная статуя.

— Что-ж, попробуем взобраться туда,– ответил Вертушка.

Наш разговор подслушали другие, и сейчас же все решили, что нам непременно следует побывать на верхушке статуи.

Перебраться на островок, где возвышается статуя, было не так трудно. На взморье стояли лодки и корабли, и мы вечерком, когда матросы улеглись спать, незаметно уселись в лодки и поплыли по направлению к статуе.

Когда мы уже были на половине пути, то вдруг заметили, что среди нас нету Карапузика. Он остался на берегу. Хотели уже вернуться, чтобы захватить его, но Карапузик, не дожидаясь нас, сел верхом на бочку и поплыл по волнам. Не без труда удалось захватить бочку багром и притянуть к лодке.

Но вот мы внутри статуи. Там, оказывается, лестница до самой верхушки. Раз, два, три — и мы уже наверху, на самой голове “Свободы”, украшенной короною с шестью огромными лучами. Матросик, не долго думая, сейчас же стал карабкаться на один из лучей. Его примеру последовали и другие, между тем как я, Знайка, Карапузик, Скок остановились немного ниже, у прилегающей к волосам статуи короны, и стали смотреть в устроенные там отверстия.

Заметили ли нас люди кругом — не знаю. Но едва-ли. Слишком, вероятно, уже крошечными должно быть казались мы издалека.

Всей Америки с верхушки статуи не было видно, но весь Нью-Иорк мы отлично видели, особенно я. Вот когда пригодилось мое стеклышко, над которым так часто смеялись наши лесные человечки!..

Налюбовавшись вдоволь, мы спустились вниз и отправились осматривать Бруклинский мост.

— Это самый замечательный мост в мире,– объяснял нам Знайка.– Он соединяет Нью-Иорк с городом Бруклином.

— Давайте, братцы, пройдем по этому мосту,– предложил Скок.

— А не провалится он под нами?– спросил я.

Конечно, спросил я не потому, что боялся, а просто потому, что я люблю быть осторожным.

— Почему же он должен провалиться?– полюбопытствовал Индеец.

— Как-же, смотрите, ведь это мост висячий. Он держится всего на двух столбах… А нас так много…– ответил я.

Однако другие не разделяли моих опасений и смело вошли на мост. Некоторые стали даже карабкаться на толстые железные канаты, которыми придерживается мост.

Я ждал, когда все пройдут, и только тогда вслед за другими решился пройти по мосту.

Я шел очень осторожно, и мост подо мною не провалился.

XIII. Рассказ Знайки про индейцев

— Очень долго мы засиделись в Нью-Иорке, пора бы нам отправиться в другия места Америки,– сказал однажды утром Скок.

— У меня другое предложение,– возразил обыкновенно молчаливый китаец Чи-ка-чи.– Из Нью-Иорка очень часто отправляются корабли на мою родину, т.-е. в Небесную империю…

— Небесную империю?! Какая такая Небесная империя?– спросил Карапузик.

— Небесною Империею называют Китай,– объяснил Чи-ка-чи,– а нашего китайского императора величают “сыном неба”.

— Ого!– воскликнул Чумилка.

— А как же с Америкою?– спросил Знайка.– Ведь мы побывали только в Соединенных Штатах, а не видели совсем других государств, которые находятся в Америке, не видели Мексики, Канады, Бразилии…

— Мы как-нибудь еще раз соберемся в Америку и тогда все посмотрим,– сказал доктор Мазь-Перемазь.– А в Китай хотелось бы попасть: это должно быть интересная страна.

— О, ужасно интересная,– подтвердил Чи-ка-чи.– Там нас угостят таким чаем, какого никто из вас никогда не пил. Ведь чай получается из моей родины, Китая. Хотите, я вам многое могу рассказать про Китай,– добавил Чи-ка-чи и уже влез на пень, чтобы начать рассказывать, но его прервал Дедко-Бородач.

— Подожди, Чи-ка-чи,– сказал он,– потом расскажешь. Вот среди нас находится Индеец Красное Перо, и он очень обижен, что мы находимся в Америке, а Знайка ничего нам не рассказал про индейцев.

— Верно! Верно!– раздались отовсюду голоса.– Знайка, расскажи нам пожалуйста все, что ты знаешь про индейцев.

Знайка, став на возвышении у дерева, сказал:

— О, я знаю так много про индейцев, что в один день всего не рассказать. Но вот слушайте:

— Краснокожие индейцы, к числу которых принадлежит и наш милый братец Красное Перо, жили в Америке в то время, когда европейцы еще совсем не знали, что существует такая страна света, открытая, как я вам рассказывал, Колумбом. Жили, занимаясь большею частью охотою, в небольших хижинах, сделанных из бамбука и покрытых древесными листьями. Часто воевали они между собою, так как у них много разных племен, которые старались овладеть землею и палатками своих соседей. И были индейцы хозяевами Америки, когда появились в ней испанские и другие моряки и воины, которые стали вытеснять индейцев из тех местностей, где они жили много лет. Индейцы защищались, вели войны с испанцами и другими европейцами, но ничего не могли поделать и удалялись все дальше и дальше в глубь страны… Теперь уже осталось немного индейцев в Америке и почти все они подчиняются белокожим американцам…

Наш индеец Красное-Перо, слушая рассказ Знайки, прослезился, а затем громко заплакал и сердито сжал в руке свой топор.

Мы поняли, что он плачет о судьбе несчастных краснокожих своих родственников…

Знайка старался утешить индейца и рассказал ему, что в Америке есть еще другой несчастный народ — чернокожие негры, которых тоже сильно притесняли белокожие, сделав своими рабами, заставляя их страшно работать, наказывая за малейшую оплошность.

— Эти негры были долго рабами белокожих. Они их продавали точно животных, отнимали детей у родителей, разлучали мужей с женами, пока наконец не издан был закона), который освободил негров от рабства…

Рассказ Знайки однако не утешил Индейца. Он продолжал грустить, сверкая сердито глазами.

Но вот раздался громкий голос Мика:

— Братцы, если мы решаем ехать в Китай, то надо приготовиться. Прежде всего узнаем, когда уходит корабль, который отправляется в Китай.

— Это я скоро узнаю!– воскликнул Скок. — Дайте мне сюда велосипед, я поеду в гавань и там все расспрошу.

Спустя час, мы уже знали, что большой американский корабль готов к отплытию в Китай и что для нас найдется на нем достаточно места.

XIV. На родине Чи-ка-чи

— Теперь, Чи-ка-чи, ты должен показывать дорогу, куда нам идти или ехать,– сказал Знайка, когда наш корабль после долгого путешествия подошел к берегам Китая.– Ты сам китаец, умеешь по-китайски говорить, так будь нашим проводником.

— Чинг-ченг-чанг, то есть по-китайски “с удовольствием”,– ответил Чи-ка-чи.– Идите за мною.

И он открыл большой китайский зонтик.

— Зачем ты открыл зонтик?– спросил я.– Ведь дождя нет.

— У нас, в Китае, такой обычай, что все знатные люди ходят с зонтиками даже в хорошую погоду,– объяснил Чи-ка-чи.

— А попадем ли мы куда-нибудь с тобою, Чи-ка-чи? Я слышал, что весь Китай огорожен Великой стеной.

— Да, Великая стена, или по-нашему Ван-ли-чанг-чинг… Но что-ж из этого?

— Нас не пропустят.

— Э, пустяки! Я вас проведу!– успокоил Чи-ка-чи.

Вскоре мы очутились перед высокой каменной стеной.

— Вот и Ван-ли-чанг-чинг,– сказал Чи-ка-чи.

— Ого!– воскликнул Скок, окидывая взглядом Великую стену,– через нее в самом деле трудно перебраться.

— Пустяки!– возразил Чи-ка-чи, хитро улыбаясь.

— А к чему построена эта стена?

— О, это очень, очень старая стена,– сказал Чи-ка-чи,– она была выстроена кругом всего Китая, чтоб неприятель не мог вторгнуться в Китай. Строили ее много-много лет. Её длина около 4000 верст. Если бы собрать все камни и кирпичи, употребленные сюда, то из них можно было бы выстроить 2 миллиона домов. Вдоль всей стены были раньше укрепленные башни, и всюду расставлена была стража. Вот тогда мы не могли бы так легко проникнуть в Китай. Только бы подошли к стене, стража сейчас — паф!

— Ай!– невольно вырвалось у меня.– Уйдем скорее!

— Не бойся, Мурзилка,– успокоил меня Чи-ка-чи,– ведь это было много лет тому назад. Теперь тут никакой стражи нет…

— В самом деле?– обрадовался я.– Ну, так вперед!

И я, не дожидаясь других, стал карабкаться на стену. Но это было не легко: не поднявшись и на аршин от земли, я кувырком полетел обратно и наверно разбился бы, если-бы меня не поддержали товарищи.

— Подождите, друзья,– заметил Чи-ка-чи,– идемте дальше, там есть в стене трещина, по ней мы и проберемся.

Мы пошли за китайцем и скоро, в самом деле, нашли трещину, по которой удобно было взобраться на верх стены.

Минут через пять без всяких приключений мы все были уже наверху.

— Сейчас спустимся и будем в Небесной империи, т.-е. в настоящем Китае, и двинемся прямо к нашей столице, к Пекину,

— А не поздно ли будет, Чи-ка-чи?– спросил осторожный Дедко-Бородач.– Смотри, как стемнело!

— Ничего!– ответил Чи-ка-чи.– Подождите, я сейчас зажгу фонарь!– и он скрылся куда-то.

Через несколько минут он вернулся держа в руке на длинной бамбуковой палке прехорошенький пестрый бумажный фонарик.

— Ах, какая прелесть!– воскликнуло в один голос несколько лесных человечков.– Откуда ты его взял?

— Это еще не все!– засмеялся Чи-ка-чи,– смотрите!

Он тряхнул широким рукавом своего кафтана и оттуда что-то посыпалось.

— Что это?

— Наши бумажные складные фонарики,– с гордостью ответил Китаец и принялся раскрывать фонари.

— Зачем же ты их положил в рукав?– удивился я.

— А куда же?– спросил с недоумением Чи-ка чи.

— В карман!

— В китайских платьях карманов почти никогда не делается,– ответил Чика-чи.

— В самом деле?– удивился я.– Ну-ка покажи свое платье, я никогда не присматривался к твоему костюму.

— Вот смотри: широкия панталоны, синяя куртка, а сверху черная кофта. Зимой мы носим обыкновенно несколько курток, которые у богатых делаются из шелка. Богачи носят также поверх еще длинную верхнюю одежду с длиннейшими рукавами. Никаких украшений на своей одежде мы не любим. Иногда лишь украшаем свое платье вышивками.

Пока китаец рассказывал о китайской одежде, остальные лесные малютки развернули бумажные фонарики и, засветив их, взяли каждый себе по одному.

Только у одного меня не оказалось фонаря.

— Послушай,– обратился я к Знайке,– дай мне твой фонарик, а то я близорук и впотьмах, пожалуй, упаду..

— Я не могу,– возразил Знайка,– у меня у самого только один. А вот, смотри, у Матросика два фонаря.

Я взглянул: в самом деле у Матросика в руках было два фонарика.

Он поделился со мной, и мы двинулись дальше.

Едва мы прошли шагов пятьдесят, как в темноте послышался какой-то стон.

— Кто это стонет? Что случилось?– переполошились все.

— Ох! Ох! Ой!– раздавалось где-то впереди на дороге.

Чумилка-Ведун, бывший впереди всех, побежал на стон.

За ним поспешили другие.

— Да это Карапузик! воскликнул Чумилка, нагибаясь освещая своим кругленьким фонарем чью-то темную фигуру.

В самом деле, на траве сидел Карапузик, потирая рукой свое правое колено.

— Что с тобой?

— Ох, ох!– стонал Карапузик,– упал, ушиб или вывихнул себе ногу; дальше идти не могу.

— Ну-ка, посмотрим, что с тобой!– сказал доктор Мазь-Перемазь, выдвигаясь вперед.

— Посветите-ка мне!

Пуговка продвинулся вперед и осветил Карапузика своим фонарем.

— Пустяки! Маленькая ссадина!– заговорил Мазь-Перемазь.– Сейчас я тебе достану из моей аптечки примочку, забинтую ногу, и все пройдет. Только, друзья,– обратился он к нам,– советую прекратить это ночное путешествие, пока мы все не искалечились.

— В самом деле, вернемся, переночуем, а завтра утром пораньше в путь!– предложил Бородач.

Как ни спорил Чи-ка-чи, но ему пришлось подчиниться общему решению.

Найдя подходящее местечко, мы расположились на ночлег.

Утром нас разбудили звуки колокольчика.

— Что это за звон?– спросил я Чика-чи.

— Это звонят в китайской церкви или пагоде,– ответил он; — когда китайцы молятся, они всегда звонят в колокольчики… Вот, видите, там виднеется башня?

— Да, да,– воскликнул Заячья-Губа,– я вижу какое-то странное здание в виде башни.

— Это и есть пагода!

— Скорее идем туда!– предложил Скок.

Мы пошли и скоро всей толпой окружили пагоду.

— Не попробовать ли взобраться наверх?– сказал Скок.

— Не надо, лучше внутри ее посмотреть,– возразил Дедко-Бородач,– а то вот и Карапузику будет трудно взбираться с больной ногой, да и я не охотник лазить по верхам.

— Ну, вот еще!– возразил Скок.– Я полезу, а вы как хотите.

— И я полезу с тобой!– сказал я.

— И мы!– присоединились к нам некоторые другие.

Мы начали взбираться.

Мне в это время вздумалось подшутить над Карапузиком, напугать его. Я остановился и, подойдя к самому краю одного из выступов, окружавших в виде крыши каждый этаж башни, крикнул ему нарочно очень громко:

— Карапузик, берегись! Сейчас я прыгну отсюда прямо тебе на голову! Посторр…

Вдруг — крак! Треск, шум! Выступ обломился и, не успев договорить, я в самом деле полетел вниз. Наверно, мне не миновать бы головы Карапузика, если бы не выступ следующего этажа, задержавший меня.

— Браво, Мурзилка!– засмеялся снизу Карапузик.– Говорил — полетишь и полетел. Молодец! Честно держишь слово!

— Ну, ну, молчи!– крикнул я, оправляясь,– а то еще вторую ногу подобьешь себе… Это все китайцы виноваты, даже своей церкви не сумели прочно сделать. Что за страна такая!?

— Мурзилка, придержи свой язык,– заметил мне Чи-ка-чи.– А то, если мои сородичи услышат, беда тебе будет: живо разложат тебя на земле и накажут по пяткам бамбуковыми палками или своими длинными косами… Они не любят, когда кто-нибудь порицает их…

— Ну, ну, Чи-ка-чушка, не буду!– заговорил я, украдкой оглядываясь.

Ведь в самом деле какой-нибудь китаец, мог услышать мои слова. К счастью, кругом все было спокойно и тихо. Городок был маленький, тихий, в роде деревни, улицы пустые, безлюдные.

Не теряя времени, мы двинулись дальше по дороге к Пекину.

На пути нам часто стали встречаться чайные плантации, рисовые поля, большия пространства, засеянные хлопком.

XV. Лесные человечки превращаются в китайцев

— Теперь, братцы, осторожнее, чтобы нас как-нибудь не заметили китайцы,– сказал Знайка, когда мы проходили мимо одной китайской деревни.– Китайцы,– объяснил при этом Знайка,– не любят приезжающих в их страну чужих людей, и даже бывали случаи, когда они убивали этих людей…

— Неужели убивали!?– воскликнул я и предложил лучше вернуться обратно.

Но Чи-ка-чи нас успокоил.

— Это было прежде,– сказал он.– Теперь мои сородичи, китайцы, уже не так строго относятся к чужестранцам. Правда, и теперь бывают случаи, что китайцы убивают иностранцев, но наше правительство строго наказывает за это виновных. Теперь даже в нашей столице, Пекине, живут иностранцы.

— Все-таки мне кажется, чтобы избегнуть всякой опасности, нам следовало бы переодеться китайцами.

— Что-же, это можно,– ответил Чи-ка-чи.– Вот тут как раз стоит китайская хижина, в которой живут работники с чайных полей или, как их называют, плантаций. У них, наверное, в хижине спрятана праздничная одежда. Вы можете все переодеться. А только лицом-то никто из вас не похож на китайца…

— Это ничего. Никто не разглядит,– решил Дедко-Бородач.

Спустя несколько минут, мы уже были в хижине.

Чи-ка-чи не ошибся. Там была тщательно сложена праздничная китайская одежда рабочих и их детей, и, кроме того, там же находились носилки, на которых в Китае носят важных сановников-мандаринов, китайския знамена, вооружение китайского воина и много других вещей. Мы стали быстро переодеваться и вскоре уже многие из нас превратились в настоящих китайцев. В хижине нашлись даже длинные косы, которые носят китайцы, и Чи-ка-чи искусно приделывал их по очереди всем нам, лесным человечкам.

В носилки, которые нашлись в хижине, мы усадили самого толстого из нас, Мика, а доктор Мазь-Перемазь, Карапузик, Незнайка и Индеец понесли носилки на плечах. Впереди пошел Хрипун с большой китайской грамотой, выкрикивая непонятные слова; сзади — понесли китайския знамена, а Скок и Кнопка, переодетые китайскими воинами, один с саблей, другой с большой китайскою пикою в руках, заняли место рядом с носилками — и шествие двинулось в путь.

Сзади за носилками пошли остальные человечки, в том числе я, Заячья-Губа, Тузик и другие.

Я выбрал себе самое изящное китайское платье, какое только нашлось в хижине, прикрепил к нему букет и, захватив мое стеклышко и тросточку, двинулся вместе с остальными. Но в китайских войлочных туфлях очень неудобно было шагать вперед, и я предпочел поместиться в корзинке для овощей, прикрепленной к длинной бамбуковой палке, которую несли Заячья-Губа и Тузик.

В нашем шествии были и переодетые китайскими торговцами рыбою и овощами лесные, человечки, были и надзиратели плантаций, с кнутом в руке, разъезжавшие на осликах, и т. д. Словом, еслибы нас и встретил кто-нибудь, то едвали отличил бы нас от настоящих китайцев.

Сзади всех ехал на ослике Рикки, в очках, имея впереди переодетого китайским трубачем Дундука, а сзади — китайского воина с пикою и саблею.

Долго шли мы, не встречая никого на пути, но вдруг Чи-ка-чи крикнул:

— Спасайтесь! Хунхузы приближаются! Хунхузы — это китайские разбойники. Конечно, все испугались и пустились бежать.

Тут произошло нечто такое, что даже описать трудно.

Несшие носилки с Миком споткнулись, и вслед затем Мик и все его четверо носильщиков очутились на земле.

Я в это время сидел, скорчившись, в моей корзине и никак не мог оттуда выбраться. Напрасно кричал я: “Стойте! Остановитесь! Дайте мне вылезть из корзины!” Никто, очевидно, не слышал моего голоса. Все бежали но направлению к той хижине, где лежало наше платье.

Мы уже были у самой хижины, когда Чи-ка-чи вдруг расхохотался:

— А знаете, ведь я ошибся,– сказал он.– Никаких хунхузов не видать. Это просто были… полевые мыши…

Переодевшись, мы решили отправиться дальше. Но я так устал, что идти никак не мог. Ведун и Скок решили мне помочь и понесли меня на носилках, сделанных из двух бамбуковых палок и куска китайской материи. Пройдя довольно длинный путь, мы заметили китайский дом, куда и вошли незаметно.

Вся семья сидела прямо на полу, на разостланных коврах из соломы и, повидимому, ужинала. На низеньком столике стояла большая миска с вареным рисом и маленькия пестрые чашечки с чаем. Ни ложек, ни вилок не было. Китайцы ели рис гладко оструганными деревянными палочками, так ловко управляя ими, что не роняли ни одного зернышка.

Вид ужинавших людей возбудил у меня аппетит, и я решил пробраться к их столу. Ко мне присоединились Скок и Пучеглазка. Но только успели мы подойти к миске, как один из китайцев, приняв нас, очевидно, за мух, замахнулся и со всей силы ударил меня своей палочкой. Не помню, каким чудом я остался живым. В это время Пучеглазка и Скок благополучно удрали.

Нам пришлось лечь спать голодными.

На другой день с утра мы отправились осматривать город Пекин. Забравшись на высокую стену, разделяющую город на две части, мы увидели огромное число домов и садов, желтые и зеленые верхи храмов, пагод, и причудливые, покрытые блестящими кирпичами крыши какого -то огромного дворца.

— Что это за дворец?– спросил Дедко-Бородач.

— Это дворец императора,– ответил Чи-ка-чи.– А вот здесь рядом — храм Конфуция.

— Кто это Конфуций?– спросил я.

— Конфуций был мудрец, самый умный из китайцев. Он составил несколько книг, где сказано, как китайцы должны жить, молиться и т. д. Едва лишь мальчику-китайцу исполнится шесть лет, его засаживают обучаться тому, что написано в этих книгах. Чем лучше он выучит это и чем больше сдаст экзаменов, тем высшую займет должность.

Пока Чи-ка-чи рассказывал нам это, мы присматривались к китайской жизни на улице. Взад и вперед вокруг нас сновал народ, торговцы, дети, женщины. Все они были похожи один на другого: у всех желтые лица, узенькие глаза, приплюснутые носы, длинные черные косы.

Я обратил внимание, что на некоторых мужчинах были надеты шапочки с какими-то странными, разноцветными стеклянными шариками.

— Что это за шарики?– спросил я Чи-ка-чи.

— Этими шариками отличаются по своим чинам китайские чиновники или мандарины. У одних — стеклянные, у других коралловые, у третьих — хрустальные, а у высших чинов — даже золотые.

Мы пробродили по улицам Пекина почти весь день.

— Теперь куда же мы направимся?– спросил, наконец, Пуговица, не любивший быть долго на одном месте.

— Я покажу вам другие китайские города,– ответил Чи-ка-чи.

— А по-моему,– возразил Дедко-Бородач,– нужно нам подумать и об обратном путешествии.

— Бородач прав,– подтвердил Знайка,– только я бы предложил побывать еще в Японии, это близко отсюда, и к тому же страна очень интересная.

— Вот еще! Стоит-ли ехать в Японию?– с презрением заметил Чи-ка-чи.

— Как хочешь, Чи-ка-чи,– ответил ему Бородач;– можешь оставаться здесь. Мы знаем, что вы, китайцы, не любите японцев.

— Нет,– сказал китаец,– я не хочу разлучаться с вами; кроме того, мне тоже интересно посмотреть Японию. Говорят, что китайцы и японцы родственны.

— Значит, едем в Японию!– закричал Знайка так громко, что проходившие мимо два китайских мандарина оглянулись.

— В Японию, в Японию!– подхватили хором мы.

Покинув Пекин, мы пешком добрались до моря и там сели на пароход, отправлявшийся в Японию.

XVI. Странствование по Японии

Я сейчас узнал, что на нашем пароходе находится японец, который нам расскажет много интересного про Японию,– сказал Знайка, когда мы очутились в открытом море на пути из Китая в Японию.– Подождите, я его сейчас приведу.

Через минуту он снова появился, ведя с собой под руку маленького человечка, такого же маленького как мы, эльфы, но одетого в широкое японское платье с открытым вырезом спереди и подпоясанного пестрым широким поясом.

— Вот это японец, Бирюшима, а это мои товарищи!– торжественно произнес Знайка.

Маленький японец раскланялся и пробормотал что-то по-японски.

— Вы едете вместе с нами в Японию и, конечно, поможете нам познакомиться с вашей родиной,– любезно начал Дедко-Бородач, подходя к Бирюшиме, и вдруг расхохотался.

— Ах, проказник! Ха-ха-ха! Ловко обманул! Хорош Бирюшима!

Мы с недоумением смотрели то на Бородача, то на японца и вдруг сами расхохотались.

Японец Бирюшима был не кто иной, как наш же приятель, один из самых маленьких лесных человечков, Бирюлька.

— Ха-ха-ха! Ай да Бирюлька!

— Я — Бирюшима,– серьезно произнес мнимый японец, стараясь сам удержаться от смеха.

— Теперь Бирюльки больше нет,– заметил Знайка,– смотрите, какой он стал желтолицый!– и Знайка запел:

Под горячим южным солнцем
Наш Бирюлька стал японцем,
В халат японский нарядился
И в Бирюшиму превратился.

Тут Скок подхватил:

А мы не далися впросак:
Сейчас смекнули — что и как.
Бирюльку живо в нем узнали
И Бирюшиму развенчали…

— Значит, вы не верите, что я японец?– засмеялся Бирюлька-Бирюшима,– вот подождите, приедем в Японию, я вам докажу, как я ее хорошо знаю.

— В самом деле,– заметил Знайка,– наш Бирюшима отличию знает Японию и потому предводителем в путешествии по Японии будет он, а не я.

— Ну, куда же ты прежде всего поведешь нас, Бирюлька?– спросил доктор Мазь-Перемазь.

— В японскую столицу — Токио,– ответил Бирюлька.– Как только пароход подойдет к японскому берегу, мы направимся пешком в Токио…

— Пешком?– в ужасе вскричали я и Карапузик.– Мы не в состоянии…

— Ну, для вас можно сделать паланкин!– ответил Знайка.

— Это еще что за штука?– спросил я.

— Это ты сейчас увидишь. А пока идите, друзья, наберите побольше небольших кусков дерева, да веревок…

Работа быстро закипела.

Когда пароход подошел к Японии, паланкин был уже готов. Это было не что иное, как носилки, которые у японцев заменяют экипажи.

— Ну, Карапузик и Мурзилка, садитесь в паланкин!– скомандовал доктор Мазь-Перемазь.

Мы сели. Доктор, Заячья-Губа, Самоед, Пуговица и Вертушка приготовились нас нести.

— Господа,– заметил я, придвигаясь к Карапузику,– тут столько места, что может еще кто-нибудь сесть.

— Садись, Бирюшима,– предложил Заячья-Губа,– ты теперь японец, тебе следует по-японски и путешествовать.

— С удовольствием!– ответил Бирюлька, усаживаясь в паланкин.

Мы двинулись в путь.

Путешествие в паланкине оказалось очень приятным. Меня скоро убаюкало, и я незаметно задремал. Мне казалось, что я еду в лодке. Вдруг сильный толчек! Я качнулся и чуть-чуть не вылетел кувырком. Только успел схватиться за Бирюльку.

— Что случилось?– с испугом спросил я.

— Ничего не случилось,– ответил Бирюлька,– а только мы сейчас пойдем осматривать статую Будды.

— Будды?– переспросил я.– Что такое Будда.

— Будда — это был индийский царевич, живший много тысяч лет назад. Это был очень умный и добрый царевич. Этот то Будда основал новую веру, которую сначала приняли индусы, потом китайцы и, наконец, японцы. Теперь Будда считается японским святым. В Японии много статуй Будды, но особенно славится одна, громадных размеров, украшенная драгоценными камнями. Эту статую мы теперь и посмотрим,– объяснил Бирюлька.

Вскоре мы увидали огромную статую великана, голова которого блестела издалека.

— Что это там блестит на этой статуе?– спросил Карапузик.

— Это головной убор Будды из дорогих камней,– ответил Знайка.

— Давайте, заберемся на Будду!– предложил Скок.– Посмотрим, что за камни у него на голове.

Мы начали карабкаться. Первым забрался на самый верх Матросик. За ним полез Чи-ка-чи, но покачнулся и едва удержался, схватившись за один из драгоценных камней.

Пока Индеец, Самоед и я взбирались на плечи к Будде, доктор Мазь-Перемазь со Знайкой очутились на каменном столике с золотыми ножками, стоявшем перед Буддой. На этом столике стоял довольно большой горшок, от которого шел пар.

— Смотрите,– сказал Треуголка,– как японцы кормят своего Будду.

— Ну,– заметил Знайка,– вряд ли каменный Будда может есть.

— А вкусно пахнет!– воскликнул Пучеглазка, заглядывая в горшок.

— Это совсем не кушанье, а благовонное куренье,– сказал Бирюшима.

Мы долго пробыли у статуи и, наконец, решили двинуться дальше. Был как раз полдень. На улице стояла такая ужасная жара, что буквально трудно было дышать.

— Куда бы спрятаться от солнца,– застонал Карапузик,– а то я скоро растаю от жары.

— Надо просто зайти в какой-нибудь дом, переждать жару,– сказал Дедко-Бородач,– а то в самом деле трудно идти.

Мы согласились с этим и подошли к ближайшему же маленькому домику.

В комнатах никого не было, кроме молоденькой японки, крепко спавшей на деревянной низенькой подставке, заменявшей ей кровать. Вместо подушки у неё была маленькая деревянная скамеечка.

— Как ей, бедной, неудобно спать на такой скамеечке!– заметил Путька, любивший поспать.

— Такия подставки под головы японки употребляют, чтобы не помять своих причесок. Смотрите, как она причесана!– объяснил нам Знайка.

В самом деле, у спящей японки была какая-то необыкновенно затейливая высокая прическа, при чем волосы держались точно склеенные чем-то.

В то время, как мы рассматривали спящую японку, в соседней комнате раздался грохот.

Разбуженная шумом, японка вскочила на ноги.

Мы, как мыши, метнулись в разные стороны.

— ‘Это кто-то из наших напроказил,– заметил Чи-ка-чи, прячась вместе со мной за большой веер, расставленный в комнате в виде ширмы.

Когда через минуту мы оттуда выглянули, в комнате никого уже не было: все лесные малютки выбежали на улицу. Мы вышли из своей засады и пустились за ними.

— Что там случилось?– спросил я, догоняя Бородача.

— Скок, Путька и Пуговица, увидели в японском домике висячий вазон с цветами и, забравшись на него, давай качаться, как на качелях,– вмешался в разговор Тузилка.– Я только успел крикнуть им: — “Смотрите, оборветесь!” как — трах — Скок полетел вниз головой, веревка оборвалась и тяжелый вазон грохнул на пол.

На улице было попрежнему жарко. Чтобы спастись как-нибудь от палящего солнца, мы раздобыли в игрушечном магазине много маленьких детских японских зонтиков и, закрывшись ими, решили продолжать наше путешествие.

Эти зонтики оказались очень удобными в пути. Далее мы с ними уже не расставались, и все наше путешествие по Японии мы совершили под зонтиками.

Добравшись сначала до города Иокагамы, а оттуда до столицы Японии, Токио, мы принялись осматривать дворцы, улицы, сады. Но столица Японии оказалась совсем не красивой.

В ней много домов маленьких, низеньких, деревянных, среди которых выделяются храмы, одна огромная пагода и прекрасный дворец микадо, т. е. японского императора, окруженный высокой каменной стеной и широким, наполненным водою, рвом.

Что нам понравилось в Токио, так это большой парк Шиба, в котором находится гробница шести сиогунов — т. е. правителей Японии. Экипажей в Токио мы не встречали, но за то там много двуколесных повозок, которые везли люди. Это японские извозчики или дженерикши.

Но более всего нас поразило в Токио то, что из японцев, которых мы встречали, одни носили японския платья, в особенности длинные халаты, вышитые пестрыми цветами, между тем как другие были одеты в европейское платье.

— Почему это?– спросили мы Знайку.

— Видите-ли,– объяснил нам Знайка,– прежде все японцы одевались в свои народные костюмы, носили косы, как китайцы, и чуждались других образованных народов.

Но теперь японцы, особенно живущие в больших городах, одеваются уже по-европейски, стригут волосы и стараются во всем походить на европейцев. Они усердно учатся и даже теперь уже настолько образованы, что не уступают самым просвещенным народам Европы, у них свои университеты, академии, много школ, фабрик и т. п.

Мы, вероятно, остались бы несколько дней в Токио, но жара становилась все больше и больше. Поэтому решено было уехать из Японии на первом же пароходе, который уйдет в Сибирь.

И на следующий же день мы уже опять двинулись в путь.

XVII. Пребывание в Сибири

Из Японии мы благополучно, без особенных приключений, прибыли в пределы России, в Сибирь, и решили сесть в сибирский поезд, который довез бы нас обратно до Москвы.

От других пассажиров на границе потребовали паспорта. Нас-же пропустили без всяких препятствий. Очевидно, нас не заметили и приняли за мух или жучков. Известно, что у мух и жучков паспортов не бывает…

— Завтра мы уже будем сидеть в поезде, который отправляется в Москву,– мечтал я. Но моим мечтам не суждено было сбыться.

В поисках вокзала мы сбились с пути и очутились в глухих, пустынных местах. Все дороги куда-то исчезли.

К тому же и погода изменилась, наступили холода, повалил снег. Долго блуждали мы туда и сюда, разыскивая дорогу. Наконец, мы очутились в тайге, как называют в Сибири густые, непроходимые леса. Чем дальше, тем лес становился гуще. В довершение всего поднялась мятель.

Идти сделалось совсем невозможно. Снег слепил глаза, резкий ледяной ветер пронизывал насквозь.

Мы дрожали от холода, не зная, как отогреть свои окоченевшие члены. Особенно жалок был Китаец. В его легком китайском платье ему было хуже, чем нам всем.

— За-а-амерз-ззаю!– едва мог выговорить он, вытаращив свои узенькие глазки и выбивая зубами мелкую дробь.

— А я уже замерз!– заявил Треуголка.– Мои ноги не ходят, придется их передвигать руками!– и говоря это, Треуголка поднял руками свою левую ногу и так махнул ею в воздухе, что чуть не попал в нос подвернувшемуся Скоку.

Хорошо чувствовал себя один только Эскимосик.

— Просто прелесть какой морозец!– восторгался он.

— Ты, Эскимос, молчи!– сердито остановил его Матросик.– Тебе одному хорошо в твоем меховом мешке!

Матросику самому было очень холодно и потому у него было плохое настроение. Он вытаращил глаза, расставил руки и выглядел так свирепо, точно собирался вступить в рукопашную…

— Вы бы развели огонь!– посоветовал Эскимосик.

— А в самом деле!– обрадовался Матросик.– Скорее, друзья, давайте, разведем костер!– и он живо принялся за дело. Мы усердно стали помогать ему. Из-за ветра и снега дело долго не ладилось, но, наконец, благодаря стараниям Матросика, огонь запылал. Мы с удовольствием начали греться.

А снег, между тем, сыпал и сыпал.

Переносить мятель долее стало невозможно. Нас могло совсем занести снегом. С сожалением покинув костер, мы двинулись дальше.

Местами снегу насыпало столько, что мы проваливались по самое горло. Иногда казалось, что нам никогда уже не удастся выбраться отсюда.

Наконец, к нашей радости, лес стал редеть, и мы очутились на открытой поляне

— Господа,– весело закричал Вертушка,– смотрите-ка, жилье близко! Вот там виднеются два огонька!

— Нет, даже больше двух,– заметил Скок, всматриваясь вдаль при наступивших сумерках.– Три, четыре, пять… Ого! Да тут, вероятно, целая деревня!

Заинтересованные, мы все тоже стали вглядываться.

Вдали, в самом деле, сверкали какия-то светлые точки.

— Удивительно, бормотал Индеец, вперяя свои зоркие глаза в даль,– мне кажется, будто эти огоньки движутся. Странно! Очень странно!

Вдруг его глаза стали совсем круглыми.

— Это волки!– закричал он не своим голосом и судорожно схватился за свой топорик.

— Волки! Волки!– как эхо повторяли мы и от страха не были в силах двинуться с места.

Наконец первый опомнился Знайка.

— Спасайтесь!– крикнул он,– бежим в лес, скорее, на деревья!

И он бросился бежать.

Мы пустились за ним.

К нашему ужасу, скоро до нашего слуха долетел жалобный вой.

Собрав все свои силы, мы, казалось, не бежали, а летели все вперед и вперед. Однако, голодные волки почуяли, должно быть, добычу. Они бросились за нами и преследовали нас так быстро, что скоро стало слышно щелканье их страшных зубов.

Никогда еще нам не приходилось так плохо. Прошла минута, другая, и волки нас совсем догнали.

С ужасом я почувствовал вдруг, что один из них схватил меня за ногу.

Не помня себя, подпрыгнув от боли, я обернулся и со всего размаха ударил волка по лбу своей тросточкой. Ошеломленный хищник на момент отступил, но потом снова кинулся на меня.

Мне не миновать бы его острых зубов, если бы, к счастью, вблизи не было большого дерева. Быстрее молнии метнулся я к дереву и, с ловкостью дикой кошки взобрался на ветку.

Разозленный волк остался внизу щелкать зубами.

На дереве было уже много лесных малюток, спасшихся, как и я, от своих преследователей.

Рассвирепевшие волки окружили дерево, скаля зубы и стараясь достать до нас. Они подпрыгивали, царапали по стволу когтями, выли…

Едва я успел взобраться на дерево, как один из самых свирепых волков, подпрыгнув, вцепился зубами в ту ветку, на которой я сидел. Только удар моей тросточки вторично спас меня от него.

В ту же минуту другой волк, ловко прыгнув, ухватил зубами фалды сюртука доктора Мазь-Перемазь. Бедный доктор, наверно, свалился бы с дерева, если бы его не удержал Заячья-Губа. Во всяком случае, сюртук его сильно пострадал, так как часть его осталась в зубах у волка.

Между тем волки, озлобленные тем, что никто из нас, лесных малюток, не попал им на зубы, выли, стонали, скулили. Очевидно, однако, они все еще не потеряли надежды нас схватить и не хотели так скоро расстаться с ускользнувшей от них добычей.

Проходил час за часом, а они все еще караулили нас под деревом, страшно щелкая зубами и жалобно воя. В темноте наступившей ночи сверкали лишь их горящие глаза, принятые нами раньше за огоньки.

Мы стали приходить уже в отчаяние.

Что будет, если волки вздумают караулить нас целую неделю? Не сидеть же нам вечно на дереве и ждать голодной смерти.

Я, как самый храбрый, первый заговорил о том, что нам следовало бы как-нибудь спуститься, обмануть волков и убежать.

— Что ты! что ты! Мурзилка!– закричали все лесные человечки.

Так прошла ночь, в течение которой никто из нас, конечно, не сомкнул глаз.

К счастью, волкам, очевидно, надоело ждать, и на рассвете они покинули нас и удалились в глубину леса.

Со страхом спустились мы с дерева и, осторожно, чтобы случайно не обратить внимания волков, по одиночке направились в противоположную сторону. Снова началось наше путешествие по снежной пустыне. Много дней блуждали мы, совершенно не зная, где мы находимся, пока, наконец, каким-то чудом добрались до самоедского селения.

Самоеды еще мирно спали, когда мы подошли к первому с краю жилищу или, как их называют самоеды, кибитке, сделанной из шкур собак.

У этого жилища стояли сани, запряженные собаками, так как самоеды ездят, большею частью, на собаках, впряженных в легкия санки. В каждые санки впряжены были по три пары собак. Не было сомнения, что самоеды решили в это утро совершить какое-нибудь большое путешествие.

— А что, братцы, не воспользоваться ли случаем и не проехаться ли на собаках?– предложил Скок.

— Нет, нет!– произнес Карапузик.– Как можно отнимать у бедных самоедов их собак.

— Мы их и не отнимем,– объяснил Скок.– Доедем только до ближайшего города, а там пустим их обратно. Собаки и вернутся домой. Самоеды даже, пожалуй, и знать не будут, что мы воспользовались их собаками.

Предложение Скока было после этого принято единогласно.

Но нас было так много, что собак не хватило.

— Ну, что-ж, не беда!– воскликнул Знайка,– я вижу, здесь стоят олени. Самоеды ездят и на оленях. Олени отлично заменяют им лошадей. Санки здесь имеются — давайте запрягать оленей.

Прошло несколько минут, и олени уже запряжены в сани.

Разместившись, мы тронулись в путь. Собаки мчались так быстро, что некоторые из нас не удержались и попадали в снег. А санки с оленями едва поспевали за нами.

Езда на собаках и оленях продолжалась несколько часов. Наконец, мы доехали до какого то маленького сибирского городка. Там мы остановились и отпустили собак и оленей, привязав санки, запряженные оленями, сзади санок, запряженных собаками. Сами же мы отправились нанимать лошадей. Вскоре лошади были наняты, мы расселись в удобные почтовые сани и благополучно, без всяких приключений добрались до ближайшей станции железной дороги.

Здесь мы сели в поезд. Усталые, измученные, мы тотчас же заснули, забыв даже о том, что мы несколько дней ничего не ели.

Прошло несколько времени, раздался звонок, и поезд тронулся.

— До свидания! До свидания!– кричали мы, махая из окна вагона шляпами и платками.

VIII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Правда ли все, что рассказано тут в книжке, или это только, сказка? Существуют ли лесные человечки-малютки на Божьем свете или нет? Есть ли, был ли когда-нибудь Мурзилка-Пустая-Голова? Существовали ли его товарищи: Знайка, Незнайка, Мик, Скок, Чумилка, Чи-ка-чи, Пучеглазка, Заячья Губа, Пичужка, Индеец, Вертушка, Дедко-Бородач, Доктор Мазь*Перемазь, Матросик и все остальные?

Догадайтесь об этом сами.

Но если даже никаких лесных человечков нет, вы, наверное, не без удовольствия прочли все то, что про них рассказано. Может быть даже кое-чему научились, и узнали кое-что такое, чего вы раньше не знали.

Если приключения лесных человечков действительно принесли вам хотя бы крупицу пользы, то цель рассказа о них достигнута.

И, наверное, когда вы, юные читатели, станете взрослыми, вы будете вспоминать и Мурзилку, и других лесных человечков, и расскажете про их путешествия и приключения таким же, как вы теперь, маленьким, любознательным детям.