Был именитой купец Ва́регин. В Питере жил, царю помогал армию кормить. У купца Ва́регина был сын один. Время ему вышло жениться. Он отцу сказал: «Сватай, тятинька, а сам не оканчивай дело: я сам поеду досватывать». — Потом купец приезжает к купцу; што «я приехал за добрым словом, за сва́таньем». — «С великой охотой отдаем дочь за твоёго сына! тебя и ждем!» — «Не хочу я окончить дело сам, высватать теперь, а приеду на второй раз с сыном, потом окончим дело!»
Потом приезжают с сыном. Сын приходит в купеческие палаты и говорит: «Покажи мне свою дочь! я посмотрю, кака́ у тебя дочь». — Дочь собралась в све́тное платье, выходит, поздоровалась с Васинькой с Варегиным. То он сказал купцу: «Господин купец, дозволь мне в разные комнаты с ей речи поговорить, с невестой!» — «Я тебя — говорит — возьму, так блуд сотвори со мной! (што мне терпенья нет)». Она согласилась.
Объехал он десяток купцов (и всех) и всё таким манером обледево́нит, выйдет из комнаты и говорит: «Мне такую девку не надо!» — Отец на ето осердился. — «Неужели купеческие дети все говорит:— девки? Я больше сватать, говорит: не поеду никуды! мне конфуз! Сватай сам, где знаешь!»
То он вышел в лавку торговать, Васинька Варегин. Идет к ему офицерская дочь, девушка из себя хорошая. Приходит к ему она в лавку и говорит, што «мне нужно, Василька Варегин, серёжечки». — Сказал: «Дороги ли тебе надо серёжки?» — «Не дороже того — в десять копеек покажи». — «Девушка ты хорошая, а што дешо́вы больно сережки просишь? Не пойдешь ли, умница, за меня замуж?» (Она ему заглянулася). Девица на то ему сказала, што «я бедного положения, офицерская дочь; где вы меня возьмете?» — «А если вы пойдете, я оде́жды нашью свое́й хорошей (когда у тебя оде́жды нет, опасаешься), только айда за меня замуж». — Девица сказала: «Иду я за тебя с великою охотой, как если не мо́ргуешь мною; согласна».
То он ей сказал: «Не сотворишь ли ты со мной блуд, если я тебя возьму?» — «Ты меня хоть золотом обсыпь, не сотворю, поку́ль не повенчаешься». — То Васинька Ва̀регин: «Вот, стало-быть, ты честного поведения. Я тебя возьму. Дам я тебе сечас сто рублей денег». Дал ей сукна хорошего и дал на много платьев всякого мате́рья. «Ты к этому воскресенью испаси́сь: што тебе дал, все перешей, штобы было у тебя готово Мы поедем повенчаемся!»
То он пове́черу приходит домой, отцу своему объясняет, што «я высватал невесту». — Родитель спросил: «Скажи, Васинька, где же ты высватал невесту, у какого купца?» — Сказал ему сын, што «я высватал офицерскую дочь, у офицера». — На то ему отец сказал: «Если ты привезешь ее домой, я тебя и в дом не пушшу с ей!» — «Я на тебя не погляжу! Когда мне г лянтся человек, все-таки я возьму!» (сказал сын). То подходит суббота. — «Што, тятинька, добровольно будешь свадьбу играть, или не будешь?» — Отец сказал, што «ты не думай! Никогда не соглашусь я офицерскую дочь взять в дом!»
Васинька отправился в лавку торговать поу́тру. Тогда Васинька думат мленьем: «взять надо денег не мало! можот, отец меня выгонит, было бы чем жить мне с ей!» — Взял много тысяч с собой денег. Доживают до воскресенья. В воскрёсной день сказал сын отцу: «Дозволь мне х кобе́дне сходить». — А отец: «Што, разе у нас лошадей нет? Кучер отвезет тебя на лошадке». — Васинька сказал отцу: «Я не хочу ехать на лошадке, а хочу пешком итти в божей храм!»
Васинька тогда не пошел в церкву, а пошел в питейное заведение. Приходит в питейное заведение, — сидят три пьянчужки, головы повесили. Купил четверть вина имя́; поит их водкой и говорит: «Ребята, вино пить не даром!» — «А што нужно, Варегин, тебе?» — «Вот етот будет мне хрёсной, а етот дружка, а етот — по̀дружьё! я жениться хочу». — Пьяницы на ето были согласны. — «Пейте, да не шибко, вовсё пьяные не напивайтесь!»
Выводит их на рынок, купил им хорошие одежды, обредил их как следно быть, пьяниц. Свиснул биржо́вшикам; биржовшики подгоняют: «Што тебе угодно?» — «Я вот на сколько време съежжу, за тоё заплачу!» — «Садитесь!» — То сяли они на лошадей, подъезжают к етому офицеру к дому. Офицеру скричел Васинька Варегин: «Благословляй свою дочь замуж, выводи на улицу, пушшай со мной садится! Поедем к венцу! (А в дом я нейду сам, значит»). Дочь собралась; благословили отец с матерью; она выходит, садится с Васинькой.
То они приезжали в божей храм. Обедня на отходе. Они выходят на круг. Свяшшенник подходит к имя: «Што нужно, Васинька Варегин?» — «Мне нужно венчаться». — Для богатого живо свяшшенник повернулся, венцы поттаскивал, надевал на них, начал венчать их.
То сметили купеческие дочери, што он берет офицерскую дочь. Купеческим дочерям (которых он обледево́нил), сделалось обидно; докладывали они Варегину. Отец разузнал: «Сукин сын! безо всякого благословенья… все-таки на своем постоял! венчаться!» Работникам приказал стать к воротам, взять по стя́гу: «Если приедет, убейте его, и зы́ску не будет!» — То Варегин приезжает к воротам, видит: работники стоят со стяжка́ми. «Што ето такое? разбойство!» — «Васинька убирайся и сюды николды не являйся!» — Васинька Варегин с биржо́вшиками расплатился и пьяницам дал по рублёвке; сам пошел, откупил себе квартеру.
Ночь переночевали, а поутру пошел, лавку себе взял, на́брал товару, начал торговать. (Даром жить нечего, а денег украл немало.) Проживается месяц и два. Люди доносят отцу, што очень молода хоро́ша и хорошо живут. Мать его сужалела, своего сына, и говорит: «У нас один сын! живут прикашшики». (Мать так мать: мать — кривая душа!) Нам што, што худая жена, пушай живет с нами!» — То он написал сыну письмо, а лакею приказал отташшить, — штобы Васинька шол домой жить.
То письмо Васинька получил, сказал: «Старой пёс одумался, видно!» — Приходят они с женой к отцу, пали в ноги. Отец их простил. — «Вот ведь, тятинька, ты до старости дожил, а ума-та не нажил! Если бы я богачку взял, она будет черемонии вести, а я бедную взял — меня она боится, а вас вдвое». — И стали они поживать. Пондравилась сноха, залюбѐл Варегин и признал ее хорошим человеком.
Тогда купеческие дочери в воскрёсной день в клуб съежжались погулять. То они советовали: «Давайте по сту рублей стря́пке ихой отдадим, пушай она жену Васинькину уморит: тогда он котору-небудь из нас возьмет».
Собрали они денег тысчу рублей; приходит одна к Васинькиной стряпке тайно: «Получи тысчу рублей, возьми зельёв, состряпай пирог, окорми её». — Стряпка согласилась. Пошла на рынок, взяла зельёв и взяла хорошую рыбину (осетра); состряпала она пирожок особенной. Приходит на куфню молодая к ей; тогда стряпка сказала: «Послушай, молодая, нам обед достаётся все попосле! Я состряпала пирожок для тебя особенной, — не угодно ли покушать сечас?» — «Ну, давай, стряпка, поедим!» — То она живо скатёрочку набросила, пирог разрезала и говорит, што «стряпка, садись вместе!» — «Вот у меня это не убра́то; да я сейчас сяду; давай садись, кушай!» (Стряпке будто бы нашлось дело тут.)
То молодая сколько бы там поела рыбы, растянулась вдоль лавки и кончилась. Тогда стряпка убирала скоро пирог и все это, доложила большака́ми, што «што-то молоду́шке сделалось». — То приходят сверху Варегин со своей женой, смотрит, што уж она кончалась. (Не хворала, а кончалась.)
Доложили Васиньке (он был в лавке на торговле). Очень Васинька запирал лавку скоро, бежал домой. Прибегает, — жена его кончилась. Вышол на дворец Васинька, заплакал об жене. Сказали ему работники: «Не плачь, Васинька; есть у нас в городе сведушшая старуха: если не своёй смертию она померла, она может оживить её». — То Васинька приказал кучеру: «Поезжай за старухой! што она возьмет, то и заплатим; вези ее домой сюды!» — То кучер приезжает к старушке. К бедному: «куды? чего?» а к богатому — сейчас собралась, садится с кучером. Старуха приезжает.
Васинька стал перед её на коленки, просит старуху как можно потрудиться. Старуха сказала: «Если не своей смертию умерла, так я ее через час живую сделаю, а если своей смертию умерла, тогда ничего не поделать. Выйдите теперь вы из комнаты, а через час время я вам доло́жу». — Раздела она её до-нага́, положила ей на сердце цветок, на лоб и на грудь — три светочка поло́жила. Час время только проходит, а молодая стаёт. Старуха снимает с ее светки́, а молодая одевается в платье — как есть по старому.
Тогда — знает купец, колды час время пройти,— у дверей скричели, што «можно ли в комнату зайти?» — Сказала старуха: «Можно». — Заходят в комнату все трое и спрашивали молодой: «Што сделалось над тобой?» — Молода сказала: «Нешто́! я только пирожка поела, вот меня с пирожка и взяло: слышу, што вы разговариваете, а стать не могу». — Сказал Варегин купец, што «где у тебя пирог? покажи, чем кормила?» — А стряпка отвечает: «Она врет, я нечем ее не кормила, пирога у меня нет». (Отпирается.) То Васинька избил, из дому вытолкал: што «не толи што в дом, мимо моего дому теперь не ходи!»
После етого старушке наградил сто рублей денег и отправил ее на место. Старушка дала ему за ето три светочка на во́все: «Если што будет над вами, так вот так и делай» (рассказала, што «на грудь и на лоб и на серцо поло́жь»).
Тогда они прожили неделю, — сын стал отцу говорить: «Тятинька, мы поедем в особенные города с женой торговать! пушай купеческие дочери эти выдут замуж, а то они и меня изведут!» — Отец дал денег ему не мало; он отправился на ямских в город Астракань. Приезжают в етот город, откупили себе кварте́ру, начали квартеровать. То Васинька Варегин пошол на рынок купить себе лавку и место хорошое. Приезжает енерал из Англии в этот город, стаёт кварте́ровать к етому же купцу в дом.
А енерал был из себя молодой и холостой. Увидел он Васинькину жену, што она хорошая, стал с ей разговаривать. Сказал енерал: «Што вы — здешные или не здешные?» — Сказала она, што «мы из городу Петербурху, я Варегина сноха, Васинькина жена». — Сказал енерал: «Чья жо ты дочь?» — «Дочь я офицерская». — А енерал сказал: «Когда ты офицерская дочь, военную службу очень хорошо знаешь. И вот, согласись со мной жить тепериче. Своего мужа мани: поедем мы в англи́цкой город; твоёго мужа мы там кончим, а я тебя замуж за себя возьму». — То она на ето было согласна: «Итти лучше за енерала, чем за купцом мне быть!» (Охота енеральской женой ешо быть!)
То Варегин по ве́черу приходит, она и говорит: «Мила ладушка, когда мы задумали с тобой дальше ехать, поедем ешшо подальше, поедем в англи́цкой город мы с тобой торговать». — На то он ей сказал: «За морем коровы дёшовы, перевоз дорог! далёко ехать» (Васинька был не согластен). Енерал ему сказал, Варегину: «Я тебя увезу безденежно; сколь вы проживете — и назад приставлю безденежно, только айдате туды! там вам торговля будет хорошая!»
Согласился Васинька Варегин ехать. Ночь они кутили, а заутра́ собирались ехать. Поутру́ товаров нагрузили свежих, отправились в отправку в Англию. То был Васинька Варегин в гитару охотник играть. Гитару она у его запрятала (на фатере оставила). Отъехали ковда, выехали на море, жена и говорит: «Все, Васинька, хорошо, только в одном я виновата: гитару я оставила, забыла». — «Вот ты подлая! Што разве карапь остановить для штуки етой?» — Варегина жена сказала енералу, што «карапь остановить нужно: обратиться за гитарой». — Остановили карапь, отхватили легкую шлюпку. Варегин сял. Она ему рассказала, где лежит; он воротился за гитарой. Прибыл на́ берег, побежал — может быть улицу или две ли, коли ешо там добежал, — они подняли якорь и уехали, оставили его на сухом берегу.
То он гитару нашол, прибегает на берег и видит, што они очень далеко. — «Если мне ехать в етой шлюпке, должо́н я в бурю утонуть, а мне уж их не догнать!» — То он сколько бы побранился после етого, пошел в питейное заведение, с горя взял себе водки выпить, Варегин. Приходит к ноче́ на старую фатеру, стал жить-проживаться тут. (Деньги есть с собой у его.)
То Варегин дождался: приходит на пристань карапь; он прибегает, спрашивает: «Куда пойдет в обратной путь карапь етот?» — «В обратную путь отправится в город в Англию». — «Господа, возьмите меня с собой в англи́цкой город, я вам заплачу за ето!» (На розыски охота съездить.) На будушшой день также перегрузились они товарами, отправились в город Англию; сял он с имя́ тогда. Когда ему делать нечего, он возьмет свою гитару, начнет выигрывать.
Приезжают в Англию, приваливаются на пристань, а на приемку товаров приезжает енерал с его женой. Сразу жена его признала и говорит енералу, што «мой муж прибыл сюды». — «Ладно-хорошо! Што мы будем делать с им?» — «Што хошь!» сказала она. Енерал сказал: «А по прибытности нет ли у вас какого музыканта с собой, в музыку поиграть?» Сказали ему, што «есть у нас музыкант, Васинька Варегин». — Васинька в музыку играл, а сам выговаривал, што «подлая жена, бросила меня на чужой стороне!»
Очень енерал скоро его закликнул, што «Варегин, пособляй товары выгружать!» — Енерал вытаскивал из своёго кармана тысчу рублей, поло́жил к Васиньке в гитару. Тогда немного они поро́били; енерал говорит, што «меня обокрали! я обыск хочу по вами сделать!» — То обыск сделали, — ни у кого не нашли, нашли в гитаре у Варегина тысчу рублей. Сказал енерал: «Вы етем наживаете и капи́тал!.. Завернуть его в рогожу, завести за остров, утопить его в море!» — Солдаты живо завязали его в рогожу, завернули и связали крепко, поло́жили на легкую шлюпку, повезли его за остров.
Сказал Васинька Варегин: «Не топите, братцы меня! погибает душа моя напрасно; пожалейте меня, отпустите на остров, я вам дам по сту рублей денег… Тогда я уеду на ямских домой и виду не подам, жить здесь не буду!» — Солдаты пожалели Васиньку, развязали; он дал имя́ по сту рублей, а его на остров выпустили. На ямских он приезжает в свой опять город Петербурх, Васинька.
«Што сделать? — схожу я в питейное заведение, напьюсь до пьяна́, тогда я пьяной лучше одумаю, што мне сделать». — Напился водки. Приходит солдат, берет тожо вина. Васинька и думат мленьем: «Говорят, што солдатам плохо жить. Солдату есть на чего и водки брать. Пойду я сам в военную службу». — Приходит он к енералу и говорит, што «я, господин енерал, желаю безо всякой засчи́ты в военное положение». — Енерал хорошо его знает, што он Васинька Варегин. — «Тебя, Васинька, никак нельзя забреть покро́ме царя: если царь прикажет, так и я забрею».
Доло́жили царю, што Васинька Варегин желает в военное положение безо всякой засчиты. Царь на то сказал, што «его без отца никак нельзя забреть, сын он один: отец распорядится забреть, так забрейте!» — Отец подумал так: «стало быть, он жену потерял, желает в солдаты; забреть его безо всякой засчиты» (отец не научил, так пушай царь поучит!). — Забрели его.
Приказал енерал, штобы не быть ему рядовым солдатом, а произвести в каки-небудь офицера́, и выше и выше. То, как он человек поучоной, военною службой очень хорошо занялся; заслужил себе чин офицера. Он с этого горя (как дома раньше жил) сдумал пьянствовать. Все деньги про́пил и одежду с себя пропил; на́чал у товаришшов воровать што-небудь, да пропивать ташшит. Стали солдатики енералу жаловаться, што Варегина нельзя держать с собой вместе, што начал у нас воровать кое-што. — Енерал сказал, што «не могу слушать, взять его на сокро́ту — не давать ему вина!»
Срядили его как есть в солдацкой мунде́р, назначили к генералу в колидор на́ вести (часовым). Он стоял в коридоре; енеральская дочь малая мимо его идет; как сверста́лась против его, и уронила она шалфетку («Што от его будет когда за ним воровство имется?»). Он шалфетку ету прибирал, за обшлаг пеха́л. Енеральская дочь шла мимо его взадь, ништо ему не сказала (што он прибрал; прошла и то́лько).
С часов он сменился. Ведет его товариш в казарму под довизо́ром, штобы он не мог зайти в питейное заведение, шинель пропить. Идет он дорогой и говорит: «Товариш, я хочу немного на двор; дозволь мне сажен пять отойти от тебя!» — Товариш ему дозволил; он сажен пять отбегал, шалфетку вынимал из карману, развязывал узол. В однем узлу,— видит, — завязано три золотых. (Она гостинцы ему дала.) А в другом углу — развязал, видит: записка, — и он, как человек грамотной, смотрит: «одумайся, Васинька Варегин, не будешь ешли водку пить, будешь жить богаче домашнего».
То Варегин одумался, што «я брошу водку пить!» Надевал скоро портки, шол с товаришшом в казарму. Приходит в казарму и говорит: «Ребята, дозвольте мне ведро водки взять и решотку калачей — вас попотчивать; вы меня простите — я у вас много про́пил!» — Солдаты сказали, што «купи, Варегин, хорошее дело! попотчуешь нас!» — Заходит он в питейное заведение, взял ведро водки; на рынок зашел, решотку калачей скупил. Тогда напоил солдатиков; они его простили и сказали: «Непременно, подарил ему денег енерал и наставил его, видно, на путь!»
Тогда он сказал: «Старший делопроизводитель, позволь мне на рынок сходить, в лавку — купить сукна на мундер и сапожки как есть: у меня мундер плох, нужно мне мундер хорошой завести». — Купил, сшил себе мундер хорошой, обрядился как следует.
То они во второй раз опять его поставили в дежурство к енералу в колидор. Стоял он на часах; малая дочь мимо его идет и остановилась, спрашивит: «А што, вы тот раз стояли, я шалфеточку уронила — вы подымали?» — «Да, подымали». — «Это ничего», говорит: «што вы подымали. А што в шалфетке было, то видали?» — «Да, барошня, видали: в однем узлу было три золотых, а в другем — записка». — «Што жо, Васинька Варегин, не будешь больше пить?» — Сказал ей, што «я горести (табачи́шша) и матерши́ны не могу перенести в казарме — по старой жизни, как я жил у родителя. То-то бы мне фатеру особенную, я тогда не стану и водку пить!» — На то она ему сказала: «Мотри, Васинька Варегин, если тебе дадут особенную фатеру, станут тебе завязывать глаза, садить тебя в глухую повозку, ты айда!»
Приходит она к отцу и говорит: «Тятинька, нужно дать Васиньке Варегину особенную фатеру: он в казарме не может перенести с такими людями». — Енерал написал ему записку, што «придешь в казарму, тогда разъясни своим товаришшам и разышши себе фатеру!» — То он приходит к своему дяде, к Варегину (а к отцу не пошел). Приходит; дядя весьма рад, приня́л Васиньку Варегина в гости. — «А што нужно, племянничек?» — «Вот бы, дядя, мне нужно фатеру: я в казарме не могу проживаться». — Дядя ему сказал: «Комната тебе готова и повар готов! ешь (потребляй) мою пишшу, вычету с тебя не будет (за ето я ничего не возьму с тебя)».
Он поблагодарил дядю за ето, сходил в казарму, свои вешши взял и сказал солдатам, што «я буду стоять фатерой у дяди у Варегина». — Тогда стали, действительно, к ему ездить: што не ночь, приезжает кучер в глухой повозке, завязывал ему глаза и возил его. (Он с енеральскою дочерью с малой живет: она залюбе́ла его и возила его каждую ночь к себе.)
Продолжалось не меньше году это времё. Потом енеральская дочь ему говорит, што «будет нам с тобой зря жить; дам я тебе сто рублей денег и золотую табатерку; поставят тебя в царской колидор на караул, а ты скажи, што нездоров, отпрашивайся у моёго родителя; дай ему сто рублей денег, а если ето не поможет, отдай золотую табатерку, штобы отменили только от караулу». — Васиньку Варегина назначают в царский калидор в христовскую заутреню стоять в дежурство, и он сказал, што «я не здоров». —
То сказали солдаты: «Отменить мы не можем, просись ты у енерала».
Приходит он к енералу, перед им на колени стает и говорит, что «Ваше высокородие, отмените меня: я нездоров; получите лучше вот с меня сто рублей денег. Я не здоров». — Генерал: «Нельзя никак тебя — говорит — сменить, отставить от дежурства: назначен ты царем». — После етого подал он ему золотую табатерку. — «Нельзя ли как отменить? я шибко слаб, нездоров». — Тогда енерал взял золотую табатерку и сказал: «Мотри́, Варегин, какой будет спрос, ты уж скажи, што нездоров сильно».
После этого пошел он по́ городу и нашел он такого человека, кто может составить паску и на аналой поставить в христовскую заутреню. То ударили в христовскую заутреню, является Варегин в монастырь в такой, где царь приезжает. Царю пропели паску, начинают Варегину петь; царь слушат. Заутреня отходит, начинаетца обедня; царю пропели паску, также и Варегину, на конец. Царь сказал, што «Варегин, умел на аналой паску поставить, умей с налою ее и взять!» — Варегин стоял, отвечал: «Умел», говорит: «Варегин поставить, умею и взять: возьму с налою, и царь не увидит».
То обедня отошла; видит царь: паски Варегина нет на аналое. Тогда царь приказал всем к Варегину на обед итти с поздравлением. То царь приказал, што с нижних чинов и до высших ему прибавлять — чин от чину. Надавали на окончание ему чин енерала: енерал на последе́ шел и сказал, што «быть тебе енералом». На окончание царь сказал: «Когда он генерала мог через паску получить, потребовать на него галуны, надеть!» — Отобедали у Варегина, разъехались по местам. Варегин на окончание сходил на рынок, купил он себе сукна хорошего, нашил одежды хорошой (генералу уж нужно хорошую шинель!), сапожки получше купил себе.
Потом он жил енералом месяц-другой. Царь спохватился: «Через чего он чин скоро получил?» — Царь требует к себе его (Варегина енерала) на совет. То приезжает Варегин к царю на совет: «Зачем вы меня требуете?» — Царь сказал: «Скажи мне от чистой совести, через чего ты скоро чин получил? (На присту́пах ты — говорит — нигде не бывал!)» — Варегин царю сказал на то: «Не знаю — говорит — ваше царское величество, то ли я с женой, то ли с дочерью твоей живу!» — «Почему это ты выразил мне такие речи?» — «А потому — говорит — што кажной ночи возят меня в глухой повозке, завязывают мне глаза, — говорит: — ночью увозят и ночью привозят». — Царь на то сказал, што «не обходя каждую ночь тебя возят?» — «Да, кажную ночь». — «Вот я тебе дам пузырек; ты как лягешь с ей, на шшочку капни; тогда я узнаю, с кем ты живешь». — Затем Варегин отправился домой от царя.
Ношным быто́м приезжают за Варегиным, завязывают ему глаза, садят в глухую повозку. Лягли они с ей в спальну, и он взял пузырек и ей капнул на шшочку; она заойкала, соскочила, смотрит в зеркало, што пятно. И сколько бы она мылом не смывала, некак не может смыть. То рассердилась, што «мерзавец! завязать ему глаза, свезти его на фатеру!»
То поутру царь его спрашивал: «Што, Варегин ездил к своей сударке?» — «Ездил». — «Капнул?» — «Капнул». — «Вот в таком-то часу приезжай на смотр! записных я невест вы́гаркаю, и посмотрим, с кем ты живешь». — Тогда действительно царь всю свою дво́рню осмотрел — и жену и детей своих, — нет ни на ком. Тогда съехались купеческие дочери записные и также и енеральские жоны и дочери; то поглядел царь — не на кем нет.
Сказал царь: «Кого ешо у нас из записных невест нету?» — Сказали, што малой енеральской дочери нету, она нездорова. — Сказал царь: «Штобы предоставить ее, хотя она и нездорова! у нас есь военные дохтура, посмотрят, чем она нездорова; пушшай все-таки прибудет на смотр!» — То она приезжает. Царь смотрит: она шалфеткой свои шшочки завязала. — «А што у тебя, умница, чем ты нездорова?» — «У меня, ваше царское величество, зубы болят!» — «Развяжи, поглядим!» Снять ей велел шалфетку; усмотрел у ей товда пятно.
Царь и сказал: «Вот, госпожа невестка, не желаешь ли итти замуж за Варегина за енерала?» — «Наше дело девичье, как он возьмет — мало ли бы што я пошла!» говорит. — Царь сказал: «Варегин, не желаешь ли енеральскую дочь малую замуж взять за себя?» — «С великой охотой возьму!» — Царь велел съездить повенчаться. — «Когда умел чин енерала получить, так не сменяю я тебя: оставайся енералом! Молодец! правду сказал, не омманул царя и, што я велел, исполнил!»
Когда Васинька Варегин поехал к венцу, дяде своему наказал отца с матерью своего в гости позвать. Тогда отец с матерью к брату в гости приходят. Приезжает Васинька от венца; тогда они в ноги родителями пали, а отец его простил во всех делах. Отцу объяснил, што «жена моя скрылась, и я неизвестен, где она живет; и я с горя пожелал на военную службу».
Завели пир; также и царя потребовали к себе на гулянку. Кутили очень долго, радовались.
С месяц, другой после етого послужил в енералах с женой; потом попросился он у царя в Англию: «У меня есь задушевной товарищ; дозволь мне, ваше царское величество, туда съездить повидаться». (Охота опять к жене своей к первой явиться, к первому закону.) — Царь ему дозволил.
Взял он с собой телохранителя и отправился в Англию. Приехал в английской город; надели оба шинели солдатские: «Скажем, што мы солдаты, посла́ты из Петербургу сюда послужить… Ты не говори, что я енерал!» — То они являются в английской город, доложили енералу, что «мы присла́ты из города Петербургу сюды послужить; примите нас, приоделите в какие полка́!» То определили их в полки; начинают оне тут жить. То Варегина назначили к енералу на́ вести стоять в колидор, в дежурство.
Пошла его жена в сад в разгулку и говорит: «Солдат, сними с меня колоши: мне по саду гулять очень тяжело будет в колошах!» — Товда Варегин сказал: «Ах ты мерзавка! не есть с тебя колоши снять, а есть с меня, подороже тебя! я, по крайней мере, муж!» — То она не пошла в сад в разгулку, воротилась в комнаты назад. Говорила своему гулева́ну, енералу, што «мой муж Варегин стоит в колидоре на часах!»
Енерал посмотрел на Варегина в колидоре и воротился в комнаты назадь. Не через долгое время енерал собрался в гости, наказывал солдату, «чтобы никого не впушшать, покуль я езжу в гости!» — Приезжает оттудова и ведет солдатов за собой, конвой уж. Енерал приходит и говорит: «А што, господин одинарец, никто у меня в комнатах не был?» — «Никого не было покроме меня!» — Заходит в комнаты поли́ца и там смотрят: комод перебит, росшиблен и там бумажник изорва́т валятся середь полу. «В этем бумажнике было у меня несколько тысяч денег!» — Товда его присудили скоро к полевому суду, к растрелу: через шесть часов штобы растрелять его. (Вот и господин енерал! добился опять!) То приказал его заковать, свести в тюремной замок.
То он приходит в тюремной замок, попросился у этих же солдатов сходить к товаришшу вешши передать свои. К телохранителю приходит, говорит, што «ты возьми мои вешши. Как меня растреля́т, ты тогда ношным бытом вынь, роздень донага; есть у меня в чемодане три светочка, положь эти три светочка на серцо, на лоб и на грудь: через час если я живой буду, так буду, а не буду, так закопай меня опять в яму!» — Телохранитель боится ношным бытом так итти; запас себе вина, напился пьяной, потом пошол отрывать его. Отрыл его, раздел донага, положил на грудь и на лоб и на серцо (как ему наказал).
Был он трубоку́р, начал трубку раскуривать; пьяной колды-то нало́жит, колды-то раску́рит, — час времё проходит. Варегин стаёт, а телохранитель испужался, от его побежал. — «Не бегай, товарищ! Подай мне из чемодану белую рубашку, а што есть, себе прибери! То поживи здесь; а я отправляюсь в свой город Петербург. Ты поживи здеся! я скоро к тебе прибуду!»
То он отправился на ямских в свой город Петербург. Ладно, хорошо. Приезжает в город Питер; очень тяжело царская дочь хворает. Варегин надевал одежду дохторскую, назвался чужостранным дохтором; сказал слу́гами: «Доложьте царю, што я с измалетства этим занимаюсь; не примет ли меня царь дочь свою лечить». — То царь приказал дохтору этому: «Вылечишь мою дочь, больша́ тебе будет награда». — «Што мне лечить не подобает самому девицу; я отдам на честные руки женьшине свое лекарство». Женьшине этой россказал: «Ты роздень ее донага и положь ей на грудь, на́ лоб и на сердцо три светочка»… То через час време налились у царской дочери крови и через час времени сделалась всем здорова, лучше старого.
Тогда она спрашивала: «Из каких ты родов? из каких земель явился ты, дохтур?» — «Я с измалых лет хожу, и я своёго роду-племени не знаю». — Царская девица приходит к своему родителю и говорит царская дочь: «Я желаю за етого дохтура замуж итти!» — Царь приказал: «Што же! желаешь за его замуж итти — сходи повенчайся с им!» — После етого стали они с ей поживать.
Тогда сказал Васютка Варегин: «Нет ли, тятинька, у тебя в каких городах силы мне попроведовать съездить? не обижают ли солдатиков енералы?» — Назначил царь его в город (Самарканд) — да не в тот. Он съездил в етот город очень скоро. Приезжает и говорит: «Тятенька, не назначишь ли меня в город Англию?» — Сказал царь, што «силы тут немного стоит». — «А я — говорит — слыхал: тут городо́к хорошой». — То царь ему приказал и в Англию съездить. Тогда он поехал со своей женой (взял царскую дочь с собой).
Дали знать в Англию, што в которой день наследник прибудет. То они не доехавши одну станцию до английского городу, — жене он стал говорить: «Жена, ты знаешь ли, кто я есть такой?» — «Не знаю, я только то знаю, што ты мне муж!» — «А ты не знавала ли Васиньку Варегина прежде?» — «Как же не знала!» — «Вот я самой и есь!» — «Как же, Варегин — говорит — не в давнее время ты служил у нас енералом, взял енеральскую дочь малую?» — «Да и верно — говорит — а первого закону за мной была офицерская дочь; еду я теперь — ее хочу наруши́ть: она живет с енералом в Англии. Ты ночь севодни здесь обожди, а поутру приедь; я в ночь севодни отправлюсь в Англию вперед. Мотри, если уж ты меня нигде не можешь найти, так ишши меня в тюремном замке!» (Он начепуши́т опять там уж.)
То простился с царскою дочерью и отправился в ночь в Англию. Приезжает; бежит прямо в казарму. Приходит: солдаты чистят ружья и мунде́ры свои и сапожки, на смотр выходить подчишшаются. Сказал Васинька, што «он не для етого едет, наследник, ему не нужно ваше чи́шшенье!.. А што же? я гляжу, што у вас такого-то солдатика нет. Где же он находится?» (Телохранителя своего спрашиват). — «Он находится у енерала в банниках, в бане и спит» (день и ночь проживается в бане). «Уж хорошего человека спросил, самого последнего». — «Затем, братцы, прошшайте, а мне нужно с им повидаться!»
Приходит он в баню. И он также чистит ружейцо и свой мундер; тожо на смотр подготавливатся. По имени его назвал, по изотчеству его звеличал, поздоровался с им. Банник не может его признать. — «А што, земляк, — тебя не признаю — ты откуль? какой? как тебя зовут?» — Сказал Васинька: «А прежде знавал Васиньку Варегина?» — «Как же не знал господина енерала!» — «Вот вы теперь ждете наследника, а я теперь в наследники наступил!» — «Чего вы городите, Варегин? неужели — говорит — правда?» — Тогда он расстегнул свою шинель, казал ему нижной мундер. Потом он перед им на коленки пал… — «Это не нужно! сходи в питейное заведение, купи две бутылки водки, да бисе́рту купи; а про ето нешто́ не говори, што у меня наследник в гости». — То притаскиват две бутылки водки и всякого бисерту. — «Мы севодни — говорит — ночь пропируем, а завтра што-нибудь откроем». — Приказал он товаришшу наклась в ранец говен и калбушек (обрубков); «и ставай с левого фланку на край! с тебя я буду смотр делать — с краю, завиню тогда енерала!»
Ночь ета проходит. Поутру рано едет царская дочь; и в барабан ударили, што едет скоро наследник, што выходить скорее на смотр! (Наследница торопится, штобы его не убили.) То енерал скричел своими кучерами, што «подайте поскорее мне карету! поскорее на смотр ехать!» — То енерал выходил, садился в карету со своей жонкой. Васинька выходил из бани и сказал: «Куды ты, сволочь, садишься с енералом? Ты не енерала, а Варегина жена. Девка ты, ты етакая таску́шшая!» (обледевонил ее). То енерал приказал ево заковать: «Покуль смотры не отойдут, пушай он сидит в тюремном замке! (Как можешь обледевонить мою жену?» говорит.) — То повели его, закопали.
А ехала его жена, царская дочь — в повозке стояла на ногах и глядела, где несчастного поведут. То увидела наследница. Он сказал, што «мне подайте одежды и расковать меня сей минутой!» То из екипажу ташшат ему одежды. То увидал енерал, когда он снаряжался в наследницкую одежду, — тогда енерал сгорюхну́лся. — «Кто мог ему сказать? Ведь и верно, што не моя жена!» Тогда снарядился в одежду, являлся к солдатам. Поздоровался с енералом, подходил к солдатам на смотры.
А к царской дочери подходила енеральша поздороваться, за ручку взяла, а царская дочь и говорит, што «здравствуешь офицерская дочь и Варегина сноха!» — А она говорит: «Царская дочь, я не Варегина сноха, я за енерала выходила девушкой замуж!» — «Нет, не может быть! ты меня оммавываешь!»
Варегин приходит с левого фланку к солдатику и говорит: «Ну-ко, солдатик, хороши ли тебе выдает енерал вешши? Покажи, что у тебя в ранце в солдацком!» — Развязал он ранец, оказалось у нево в ранце говны и калбушки. — «Разе я на смех приехал?» скричел наследник: «Ранцы бросить за фрунт, чтобы не на однем не было! Не смеяться надо мной, господин енерал!.. С енерала галуны долой! оборвать с его галуны, надеть на банника! А тебе быть не енералом, а быть тебе в банниках!» — С енерала галуны оборвали, надели на банника.
После етого подходит к первой своей жене, к офицерской дочери и говорит: «Што, ты признаешь меня мужем, што я Варегин Васинька?» — Она говорит: «Я не признаю!» — «Когда ты меня не признаешь, я могу с тобой иначе распорядиться теперь!» Привязать приказал ее к столбу и расстрелять из шести ружей ее и зарыть ее в яму. («Она меня — говорит — расстреляла и топила!») Тогда жену его расстре́лили и зарыли.
Товаришшу своему наказал: «Служи и правь этим городом! я к тебе буду приезжать почашше, навешшать тебя!» — А жене своей сказал, царской дочери, што «ты отцу своему не выражай те речи, што я Варегин! мы так с тобой и изживем век!» — И стал он с царской дочерью жить.