Николай Александрович Соловьёв-Несмелов
Нянины сказки, 1917.
Сестрица-цапля да братец-кулик.
(Сказочка).
Кулик да цапля родились при болоте и жили на болоте, и все там про них говорили: «цапля—красавица, кулик — умница!»
Вскружились головы у кулика да цапли,— только и слышно от них: «Мы да мы!»
Взмахнули крыльями, поднялись, полетели, сели в поле. В поле только и слышат: «Пить-полать! Пить-полать! Я перепелка — всем голова». На цаплю и на кулика никто и не смотрит: повесили носы кулик да цапля—посидели-посидели….
— Скучно, цапля-сестрица!
— Скучно братец-кулик!
Взмахнули крыльями, поднялись, полетели, сели в лесу на сухую березу. «Тью-тью трр.. дью-дью-тью-ю». Не видать, а слышно,— заливается птица в кустах… Все притихли, слушают.
— Кто это?—спросила цапля сороку.
— Т-шш! Неужели соловья ты не знаешь?
— Длинный у него нос?
— Нет.
— Тонкия у него ноги?
— Нет.
— Что же это тогда за птица?
— Ты слушай голос, какой голос!
— Голос! Вот невидаль! Не была ты у нас на болоте… не слышала, как поет лягушка… Вот это голос! И послушаешь ее и проглотишь,— ничего другого не захочешь, лучшего блюда и не надо!
— Молчи, если глупа!— и сорока досадливо взмахнула крыльями и улетела.
Сидят на сухой березе кулик да цапля, глядят друг на друга да тоскливо вздыхают.
— Скучно, братец-кулик!
— Скучно, сестрица-цапля! Лучше нашего болота нет ничего на свете! — Нет ничего, братец-кулик!
Взвились, полетели кулик да цапля, прилетели, на болоте сели и теперь сидят там; ходят да бродят…. слушают пение лягушек; захочет цапля пообедать,— сунет нос в болото,— цап лягушку и проглотила… Это ли не житье,— и наслушалась и накушалась!
— Вкусно, сестрица-цапля?
— Вкусно, братец-кулик, лучше не надо!
Отчего на болоте только и хорошо жить цапле да кулику?
Да так уж издавна ведется, что всякий кулик на своем болоте велик, а где кто велик, там тому и место……