Николай Александрович Соловьёв-Несмелов
Нянины сказки, 1917.
Как синичка-сестричка праздник провела.
(Басенка-картинка).
Чирик-чик-чик!… синичка-сестричка, здравствуй!….
— Чье-е-чи!… Здравствуй, воробушек-братец!.
— Синичка-сестричка, что нахохлилась?!
— Холодно, голодно, Воробушек-братец!.
— Э-э, старая песня,– прощебечь веселее. Скажи, как праздники провела?
— Порхала, порхала,– зерен искала….
— Ну-у?
— Пло-хо….
— Знаю–день на день не придется… Что видала?!
— Мало и много….
— Однако?…
— Веселого мало, огорчений много… У Маши, у Даши, у прыгуньи Наташи от орехов в горле першит… Коля, Оля на конфеты и глядеть не хотят,– микстуру глотают,– совсем плохо…
— И только?..
— Только да не только… Сеня, Буня от елок в постель слегли….
— Верно, сестричка, нынче левым крылом порхнула, левой ногой прыгнула,– всем у тебя плохо можется, не здоровится.
— Всем да не всем, братец… Попала я на Крещенье на большую радость….
— На какую?…
— Не перебивай, слушай… Туда-сюда я по окнам совалась… Бросилась на один двор, в самый задний угол… припала к стеклу…. вижу–у печки двое ребяток с ложками друг против друга стоят… Хохочут… Слышу: “Вот так кашица, Матреша”…–“Тише, Леша, не кричи под руку,– язык проглотишь!.. Ха-ха-ха!… Хи-хи-хи!” Стукнула я в окошко… “Чье-е-чи,– кричу,– иззябла, иззябла, ребятки!…” Фортка открылась. Я порх на плечо к Матреше… Леша смеется; щеки в кашице… Хлопает Матреша в ладоши…. Песенку я им пропела, крупки поела, по углам полетала… Пела со мною Матреша; посвистывал Алеша… Час пролетел, будто минута… Жаль, братец, тебя не было,– славно бы время провел…
— Я сестричка, праздник поскучал на конюшнях… Доживем до Пасхи,– будем летать вместе!
— Будем…
— Слышишь, сестрица, голуби заворковали… Гляди, бросились к конюшне,– вымели, видно, съестное… Летим туда…
— Летим, я вчера не ела….
Синичка и воробей в воздухе черкнули,– миг — и пропали в темном углу конюшни,– не видно,– трудно из окна разглядеть их, трудно расслышать, о чем они трещат.