Николай Александрович Соловьёв-Несмелов
Нянины сказки, 1917.
Коза-дереза.
(Сказочка).
— Идет она, идет….
— Кто, няня, идет?!
— Коза-дереза… Слушай, Оленушка, слушай!.. Закрой глазки, ягодка моя, и слушай!… И идет она… горами идет, долами идет, лесами идет, малых деток ищет… Помутились у козы глаза, притомились у дерезы ноги, а она все идет, все идет… Лес… лес… лес…
— Большой, няня, лес?..
— У-у какой, Оленушка, конца ему нет!.. Слушай!.. Кругом лес густой-прегустой, стоит, молчит, не шелохнется… тихо-тихо, как в раю… глядь-поглядь,— пташка с гнезда выпорхнула… Подняла коза-дереза голову, видит — на высоком дубу из черного гнезда желтые рты малые птенчики высунули, жалобно пискнули… чирикнула громко им пташка в ответ: «Молчите, мол… одной минутой слетаю… принесу вам вкусную мошку-букашку, жирного червя-сороконожку…. Накормлю, напою потом из ближней лужицы!..
Навернулись на глаза слезы у козы-дерезы: где-то детки её? Кто-то накормит-напоит их… Было время, было времечко и,— давно ли оно миновалося, красным солнышком закатилося,— были с ней её малые детки — козляточки, гуляли, весело прыгали, утешали-радовали мать. Да вот, поди ты, вздумалось ей потешить своего малого любимца-козленочка, проказника Васеньку, побаловать свежими орехами… Жалобно уж очень просил-молил он: «Орешков да орешков!» Положит ей голову на шею, в глаза смотрит так пристально и стоном стонет: «Орешков да орешков!..»
— Зачем ему орешков, няня?..
— Зачем?.. Слышал он, видно, что вкусны орехи-то… Баловник был, сластена… А ты слушай, Оленушка! И пошла коза-дереза в глубокий лес… в глубокий лес, темный, за орехами… легко пошла, не обдумавши, что будет потом….
Пришла коза с орехами, со спелыми…. Глядь-поглядь, а деток-то и нету….
— Куда же они делись-то, няня?…
— Слушай… Нету деток-то… Екнуло сердце у козы-дерезы… растерялась она… бросилась вправо, бросилась влево… идет, все идет, ищет малых детушек, неразумных козлятушек… А они глупыши, увидели волка и бросились в сторону, бегут, бегут без оглядки, земли под собой не чуют. Бежали-бежали меж кустов, деревьев и наткнулись на большую-пребольшую пещеру темную…
Самый малый, баловник-то Васенька, туда бросился, и все за ним. Выскочил на них из большой пещеры зайка серый, трусливо всплакнул: «Господи Боже, и тут спасенья нет!.. Ишь сколько набежало зверья… Живым съедят, растерзают!» И загородил ему дорогу козленок, какой был побольше да поумнее,— он понял, что есть зверь, который и их боится…
Плачет зайка: «Пусти, зверь, не ешь меня,— и я жить хочу!» И проблеял ему смышленый козленок козлиною речью: «Не бойся нас, зайка малый, не тронем тебя, мы от волка спасаемся… сиди себе, тут надежней!» А коза-дереза идет да идет…
— Найдет она их, няня, деток-то?..
— Найдет!.. Слушай, знай, Оленушка, слушай!.. Ну, вот, мало время сгодя, вышла коза-дереза на полянку-луговинку,— хорошо таково на поляне,— цветы цветут лазоревые… Свежо, душисто, не ушел бы, а у дерезы одно на сердце: где-то детки, где-то милые? Целы ли, живы ли? Зверя разного в лесу много,— долго ли до греха,— и волк и медведь, а то и хитрая лиса не приласкают. «Ж-ж-ж!» жужжит пчела над ухом у дерезы, вьется,— вот-вот ужалит… И что ей надо? Пчел тут видимо-невидимо!.. Спишь, Оленушка?… Ну, спи,— Бог с тобой!..
— Нету, няня, нет… сказывай… слушаю… так лучше слушать с закрытыми глазами…. Вот я их вижу—и пчел и цветы… Как хорошо цветы-то пахнут!…
— Ох, моя разумница… прокуратка!.. Пчелы с цветка на цветок порхают, соки медвяные собирают, своего дела у них много, не до козы-дерезы им, а эта, на вот, все вьется над ухом да вьется!.. Коза от неё ударилась в сторону, а пчела опять над её ухом: «Ж-ж-ж!..» И вдруг козе-дерезе стало ясно, как в светлый день ясно, что жужжит ей пчела, Божия муха, разумная. Поняла коза жужжанье пчелиное: «ж-ж-ж» — живы детки твои, мать-заботница, живы, целехоньки…
«Ж-ж-ж!» с зайкой сидят с малым, глупыши… тебя ждут-поджидают, здоровехоньки… ж-ж-ж!.. в укромном местечке сидят, куда и ветер вольный не заглядывал… И легко-легко стало на сердце у козы-дерезы, и ходко пошла коза дальше, а пчела-разумница вперед да вперед… Привела пчела козу к пещере темной, и детки-козлятки встретили мать радостно, и всем-то было радостно, весело: и козе, и козлятам, и зайке, и пчелке, потому жизнь всем дорога, самой малой букашке дорога она… Спишь?… Спит!… Ну, спи, Христос с тобой… Матерь Божия, сохрани младенца Оленушку… Спи, спи, Оленушка, маменька на том свете за тебя молится… Вот я тебя перекрещу и так-то одеяльцем прикрою хорошенько… Спи!..