Жил-был на селе мужик-бобыль и задумал он жениться. «Что, — думает, — за жизнь моя такая – бейся в работе один-одинешенек, как знаешь А будет у меня жена в доме, станет работу справлять, всё же мне легче будет!..» Ну, вот, подумал, погадал, да и женился. И попалась ему жена и собой-то невидная, и кривая, да вдобавок ко всему – ещё и ленивая.
Он её работать заставляет, а она от работы отнекивается; он ей говорить начнет – она будто и в толк ничего не берет. Ни хлебов не поставит, ни обеда не сготовит, ни одежды не починит, ни избы не приберет, — вот какая хозяйка!..
Вот как-то муж ей и говорит:
— Слышь-ка, жена, ты хоть бы прясть села, коли ничего другого делать не хочешь.
— Ладно, что ж, — говорит жена, — к этому делу у меня сызмальства охота была! Только ты сперва сходи в лес да вырежи мне мотовило.
Мужик-то на радостях, что жена его к делу приспособится, скорешенько собрался в лес мотовило вырубать. А жена уж и испугалась, что муж мотовило вырубит, принесет домой и заставит её работать. Побежала она другой дорогой в лес вперед мужика, притаилась за деревом и ждет мужика. Вот приходит мужик в лес, выбрал деревцо и только тяпнул топором разок-другой, как заплакала его жена, застонала и говорит ему глухим голосом:
«Не секи меня, мужик, на мотовило,
А не то твоя жена умрет!..»
Услыхал это мужик, подивился и топор опустил. «Что ж это такое, неужели мне жены лишиться из-за мотовила?.. А жена-то уж и за ум взялась, на работу, слышь, её потянуло!.. Нет, не стану я мотовило вырубать. Незамай, жена за другую какую-нибудь работу примется!..»
Заложил мужик топор за пояс и пошел домой. А жена опять опередила его, окольными путями пробралась домой и встречает мужа.
— Ну, что, муженек, — спрашивает, — принес мотовило?
— Куда там, — говорит мужик, — только, было, стал я дерево рубить, слышу вдруг, словно какой-то тайный голос говорит, что ежели я дерево срублю, так ты помрешь. Ну, мне и стало жаль тебя!..
— Ох, муженек, — говорит жена, — не слушай ты этого голоса, а пойди-ка наутро опять в лес и выруби мне мотовило!..
Пошел муж наутро в лес, а жена, как и накануне, забежала вперед его, спряталась за деревом, и только мужик раз-другой по дереву топором ударил, она и застонала:
— Ой, мужик, не руби дерево, не вырезай мотовила – не то жена твоя умрет!
И опять на мужика раздумье нашло.
«Не стану я мотовила вырезать, — думает, — жаль будет, ежели жена у меня умрет, ишь, она у меня какая на работу ретивая: и смерти не боится – на работу рвется».
Так ни с чем и вернулся мужик домой. А жена прежде его окольными путями домой забежала, вышла ему навстречу, да и спрашивает:
— Ну, что, муженек, вырезал мотовило-то?..
— Нет, жена, — говорит мужик, — опять меня тот же голос упреждал, что коли я вырежу мотовило, так ты умрешь. Ну, мне тебя и стало жаль, — я и не стал мотовила вырезать.
— Ох, муженек! – говорит хитрая жена, — не слушай ты этого голоса, сделай милость, выруби ты мне мотовило. Уж очень на работу меня позывает, хоть и умереть, да поработать.
«Ну, — подумал мужик, — жаль жену изобидеть: одна у неё отрада – поработать всласть; не хочу я ей быть помехой в таком деле. Вот она говорит, — хоть бы и умереть, да поработать!.. Ладно, будь, что будет, а завтра поутру я ей мотовило вырежу!..»
На третий день пошел мужик снова в лес, а баба забежала вперед, села за кустом и только, было, он взмахнул топором, как жена из-за куста и давай его пугать:
— Ой, не руби, мужик, дерева, не то жена у тебя умрет!..
— Ну, — говорит мужик, — что ж теперь делать, ежели ей так хочется работать, что и смерть не страшна. Видно, такая доля ей на роду написана.
И как его баба не молила, как не просила не рубить дерева, — не послушался её мужик, вырубил мотовило и понес домой.
Нечего делать, опять забежала баба вперед домой, встречает мужа.
— Ну, что, принес, муженек?..
— Принес, женушка!.. Принес, вот какое славное мотовило!..
— Ну, слава тебе Господи, хоть поработаю!.. – говорит жена, а сама про себя думает: «Хоть бы провалился ты с своим мотовилом. Да постой, дай срок, я тебя обморочу!..»
— Ну, хозяйка, — говорит мужик, — теперь только садись да пряди. Снасть у тебя есть!..
— Ладно, соколик!..
Мужик на работу пошел, а жена села прясть, — да больно уж ей тошно работать, так всё из рук само собой и валится. Вот она напряла немного, а потом большой чугун поставила в печь, налила воды, положила туда кудели чуть не до краёв, а сверху прикрыла тряпицей.
Пришел мужик домой после работы.
— Ну, что, хозяйка, много напряла?..
— Вон, целый чугун доверху…
Похвалил мужик жену, а она ему и говорит:
— Вот что, муженек, я весь день работала, спины не разгибала и теперь до смерти спать хочется. А я вон пряжу вывариться поставила; посиди, родной, присмотри за чугуном. Не давай воде закипать: чуть мало-мало булькать начнет, ты сейчас первым делом чугун с огня составь, а то вся моя пряжа разварится и опять кудель будет… А мне уж и моченьки нет.
— Ладно, — говорит мужик, — ложись, уж я-то укараулю.
Легла баба на печь, а мужик присел около чугуна и давай носом клевать, потому что за день работы сильно умаялся.
Баба-то не дремала, — как увидала она, что мужик заснул, она поскорей с печи слезла, расплескала воду из чугуна и будить мужика.
— Вставай! – кричит, — Ах, ты, такой-сякой!.. Ах, ты, ротозей!.. Разбойник ты этакий!.. Что ты наделал?!. Часу единого посидеть не мог, за огнём присмотреть!.. Глянь-ка, полюбуйся, что ты наделал. Я весь день, спины не разгибаючи, работала, а теперь вся пряжа развалилась и осталась одна кудель. Вон только сверху ещё пряжи самая малость целехонька осталась!.. Вот я тебя мотовилом-то!..
Мужик видит, что он провинился, да и говорит:
— Да ладно уж!.. Чего там!.. Не гневись!.. Прах её побери, пряжу твою!..
Ну, с тех пор мужик о пряже и не заикался жене, а той только того и надо.
Вот приходит Светлый праздник, мужик и говорит:
— Жена, а жена!.. Ты бы мне одежонку, какую ни на есть, справила. А то, ишь, я весь пообносился, — к празднику-то и обрядить нечего!..
— Ладно, хозяин, — говорит жена, — прости, Бога ради, что не досмотрела за работой-то. Да не печалься, — я тебе духом одежду справлю, да такую, какой никто и не нашивал…
Мужик обрадовался, а жена его обмазала всего дегтем, заколола курицу да петуха, ощипала их и вываляла мужика с ног до головы в перьях.
Пришел мужик в церковь, а все от него сторонятся, во все глаза на него смотрят да дивуются, — что-де за пугало такое огородное в церковь пришло?..
Сунулся, было, мужик в толпу, — угодил на свечу: вспыхнули на мужике перья и одежда, — загорелся мужик с головы до ног и свету не взвидел, побежал домой, что есть духу, — только пятки сверкают. Прибежал мужик домой и накинулся на бабу:
— Что ты со мной, такая-сякая, наделала?.. Меня в церкви все сторонятся. А свеча подвернулась, — я весь обгорел. Ну, постой же ты, попомнишь меня!..
И задумал мужик бабу извести. Да баба сама хитра, — кого хочешь обморочит. Думал, думал мужик и надумал, что ему сделать.
Пошел на реку, перекинул с берега на берег две дощечки – одну-то крепенькую, а другую гнилую.
«Вот, — думает, — станем мы через реку перебираться, я и скажу ей, — не ходи по гнилой провалишься. А баба всё на смех делает, пойдет непременно по гнилой дощечке, — тут она в реку и загремит!..»
Как надумал он, так и сделал.
— Вот, — говорит он жене, — не ходи, баба, по этой дощечке, она гнилая… неровен час, — подломится под тобой…
А баба и пошла по гнилой доске, идет да дразнится:
— А вот и пойду… А вот и пойду по гнилой доске!.. Что ты со мной сделаешь?..
И только сказала, провалилась под ней дощечка, — она и упала в воду…
Вернулся мужик домой, а в избе-то пусто да жутко. Ему и стало жаль своей бабы. «Эх, — думает, — напрасно это я её извести хотел!.. Сем-ка, привяжу я зыбку к верёвке, закину зыбку в речку, — может статься и выловлю свою бабу. Незамай, она со мной живет, а то больно уж скучно одному-то»…
Ну, вот взял он зыбку, привязал к ней верёвку, которая покрепче, и закинул зыбку в реку, а сам идет по берегу и зыбку за собой волочит. Только и чует вдруг, что попало что-то в зыбку, потому что сразу тяжело стало тащить, словно груз какой в зыбку попал.
«Никак, баба моя в зыбку-то угодила, — подумал мужик, — ишь ты, добро какое и в воде не тонет!..» Вытащил зыбку, глядь, а там вместо бабы нечистая сила сидит, сама кикимора!..
— Тьфу ты, пакость какая! – говорит мужик и хотел, было, кикимору в реку выкинуть, да та, что есть силы, уцепилась за него, держится крепко-накрепко и сама слезно его молит-просит:
— Батюшка!.. Родимый мой!.. Не кидай меня в реку… Просто житья мне там не стало от твоей жены… Как попала она в наше царство, так всё у нас перемутила и меня чуть со свету не сжила… Сделай милость, спаси ты меня, избавь от злого человека. А я за то тебя награжу!..
— Вон оно дело-то какое!.. – сказал мужик. – Ну, ладно, коли так. Оставайся на земле. А чем же ты меня наградишь за это?
И говорит ему кикимора:
— За великое твоё добро и я тебе добро сделаю. Пойдем вместе в город. Я стану в богатые дома забираться, стану посуду портить, в черепья бить, сорить всех да мутить. А ты как послышишь о том, иди в этот дом и говори: «Что вы мне дадите, если я вас от нечистой силы избавлю?..» А как сторгуешься с ними, только крикни: «Я в дом, — кикимора из дому вон!..» Я сейчас же и убегу оттуда и в другие хоромы переберусь!..
— Ладно, — говорит мужик, — это дело не больно хитрое – тебя выгонять!..
Вот и пошли они в город, — кикимора и давай по богатым домам гулять…
Заберется в дом – ничем ты её не выгонишь. А она и посуду портит, и в черепья её бьет, и всюду бесчинствует, добрых людей, что тихо, мирно, в полном согласии живут, ссорит да мутит. Просто никому от неё житья нет!..
Стали богатые люди такого человека по городу искать, который бы мог их от этой нечисти избавить. А мужик – вот он.
Пришел к богатым людям и говорит:
— Что вы мне дадите, господа хорошие, если я вас живым манером от этой нечисти освобожу?..
— Батюшка!.. – говорят мужику, — родной, бери, сколько следует, только освободи!.. Ну, хочешь сто рублей?..
Что ж, — говорит мужик, — и то деньги, и на том спасибо!..
Сейчас входит он в покои боярские и зычным голосом как крикнет:
— Я в дом, — кикимора из дому вон!..
Кикимора – хоть бы слово наперекор, сейчас собралась в дорогу и нет её…
Обрадовались богатые люди, угостили мужика на славу и сто рублей ему в награду отсчитали. А мужик и доволен. Ушел и давай слушать-послушивать, где теперь кикимора опять бесчинствовать станет…
А кикимора, между тем, выбрала себе дом богаче прежнего, поселилась в нём и давай озорничать ещё того хуже. До того дошла, что хозяевам в пору хоть из дому вон бежать: ни есть, ни пить спокойно нельзя, да и по ночам им кикимора покою не дает. Просто сущая беда!..
Да прослышали богатые люди, что есть такой человек, который может кикимору вон выгнать. Разыскали они мужика и просят его:
— Выручи, добрый человек!.. Просто житья нам от кикиморы постылой нет!.. Выкури ты её из дому.
— Что ж, — говорит мужик, — это можно!.. А что дадите в награду, господа хорошие?..
— Да бери сто рублей, добрый человек!..
— Ладно, — согласился мужик, вошел в хоромы, да как крикнет:
— Я в дом – кикимора из дому вон!..
Кикимора опять мужику перечить не стала, — живо собралась и из дому выбралась.
А мужик получил сто рублей, поел, попил у господ и идет себе домой, как ни в чём не бывало. Только дорогой и нагнала его кикимора и говорит ем:
— Ну, вот что, мужик, что я тебе обещала, то и сделала. А теперь напредки ты уж меня в покое оставь и гнать меня из дому не смей. А не послушаешься меня да выгонишь вон, — в те поры я тебя тоже не помилую, съем тебя целиком!..
Мало времени спустя, слышит мужик, что опять кикимора озорничать стала да теперь уже в доме первого во всём городе богача… Как быть мужику, что ему делать? Богатей прислал за ним, — слезно молит, просит пособить его горю за труды двухсот рублей награды не жалеет…
Думал, думал мужик, чесал, чесал голову и махнул рукой напоследок на всё:
— А, была не была, — пропадать, так пропадать, — пойду, выкурю кикимору из дому, а там уж мы с ней договоримся!..
Только мужик в хоромы вошел, только, было, рот разинул, — а кикимора как бросится к нему, да такаю злющая, раззлющая.
— А, — кричит ему, — ты опять сюда пришел?.. Да как ты смел?.. Что я тебе давеча наказывала?.. Ну, постой же, сейчас я тебя съем!..
Не струхнул мужик, смекнул, как ему быть, да и говорит кикиморе:
— Что ты, родная!.. Да разве я гнать тебя сюда пришел?.. Не гнать пришел я, а тебя упредить, что обоим нам беда будет неминучая… Слышь ты, жена-то моя из реки ушла и теперь ходит по всему городу и тебя, и меня ищет, — хочет в клочья разорвать!..
Как услышала это кикимора, — вся затряслась от страху, всё добро своё побросала, вылетела из хором и помчалась к реке да с разлета – бух в воду, — только брызги засверкали…
А мужик получил в награду двести рублей и стал жить, поживать спокойно; уж теперь-то кикиморе из рук его кривой жены было не вырваться никакими силами.