Вот были-жили старик со старушкой. У них никого не бывало — ни детей, никого, одни они жили.
Поехал старичок по дрова. Поехал по дрова, ударил пенек — выскочил Грош: «Ну, что,— говорит,— дедушка, хошь?» — «Ах, мне бы нужно было воз дров!»
Вот и наклал он ему воз дров.
Приехал старичок домой, старушка его и спрашивает: «Что это такое, ты как это, старичок, скоро съездил? Я ни-чего не могла поправить, а ты уж съездил!» — «Так мне хорошо вышло: приехал в лес, ударил пенек, выскочил Грош: «Ну, что, — говорит,— дедушка, хошь?» — «Мне нужно воз дров». Он мне и наложил воз дров».— «Экой старик, какой нехороший! Ты бы сказал: «Мне надо денег воз!» Ну, поезжай, старик, на другой раз к тому же пню!»
Вот старик приехал, ударил пенек — выскочил Грош: «Ну, что,— говорит,— дедушка, хошь?» — «Да мне бы денег воз!»
Взял и наклал ему денег воз.
Приехал старик домой, зажили они со старухой хорошо, богато.
Вот они жили-жили, старуха и придумала: «Ах ты. старик! Ты, старик, поезжай, проси у него, чтобы ты был купец, а я бы была купчиха и торговали бы мы лавкою, были бы у нас прислуги!»
Приехал старик в лес, ударил пенек — выскочил Грош: «Ну, что,— говорит,— дедушка, хошь?» — «Да вот что мне надо: чтобы я был купец, а моя старуха — купчихою и торговала; были бы у нас прислуги!» — «Поезжай, де-душка, домой — ты будешь купец, а старуха твоя будет купчиха, будете торговать в лавке, и будут у вас прислуги!»
Приехал домой старик — уже стоит лавка, старуха его уже купчиха, и он сделался купец, и есть у них и прислуги. И так живут-поживают, что и когда некуда. Торгуют, народ к ним ходит и удивляется: «Что такое у этого старика сделалося? Где он взял такой капитал, сделался купцом, а старуха его купчиха? Поставили лавку и торгуют?»
А старуха говорит: «Ах, старик-старик! Надоело уж торговать лавкою! Поезжай-ка ты, попроси, чтобы была у нас церква поставленная и ты бы был поп, а я бы была матушкою; были бы у нас певчи, и стали бы мы служить, и люди молилися бы богу».
Приехал старик в лес, ударил пенек — выскочил Грош: «Ну, что, — говорит,— дедушка, хошь?» — «Да вот, уж старуха замучилась, надоело ей купчихой торговать, надо ей, чтобы она была матушкой и чтобы была у нас церква поставлена, и я бы был батюшка, и были бы у нас певчие, и ходили бы к нам люди молились, и мы бы им обедню служили».— «Поезжай, дедушка, домой, будет у вас церква поставлена, ты будешь батюшка, а старуха твоя — матушка, будут у вас певчие, и будут ходить к вам люди богу молиться».
Приезжает старичок домой — стоит у него церква, сам сделался батюшкой, а старуха его матушкой; поют там певчие — служат обедню.
Вот теперь так живут они хорошо. Жили-поживали, старухе это опять не понравилось: «Старик, докуле я буду мучиться? Люди ходят — на меня глядят. Поезжай, проси, чтобы ты был царь, а я была царицей, и были бы у нас войска, и были бы прислуги!»
Старик поехал в лес, ударил пенек — выскочил Грош: «Ну, что,— говорит,— дедушка, хошь?» — «Да вот что: я бы был царь, а старуха была бы царицей, и были бы у нас войска, и были бы у нас прислуги, а мы бы сидели на троне со старухой!» — «Поезжай, дедушка, домой! Будешь ты царь, а старуха твоя будет царицею, и будут у вас войска, и будут прислуги, и будете вы сидеть на троне».
Приехал старик домой, сделался царем, а старуха царицею. Итак, у них прислуги, войска, сидят они на троне, ходит к ним народ, издивляется: что это такое случилося?
Время прошло, вздумалось старухе: «Что такое это, старик? Старик, мне эта жись не глянется! Поезжай и про-си, чтобы был ты богом, а я бы была богинею, молился бы на нас народ богу!»
Вот приезжает старичок, ударил пенек — выскочил Грош. «Ну, что,— говорит,— дедушка, хошь?» — «Да вот что: эта нам жись не глянется со старухой — ходит народ и удивляется, нас глядят! Надо, чтобы я был бог, а моя старуха была богиня!» — «Поезжай,— говорит,— дедушка!»
Приехал старик домой — ни трона никакого, и всё убралося, старик сделался кобелем, а старуха сукою.
Вот до чего добилися!