Жил-был в некотором царстве, в неизвестном государстве царь Хотей. А у него было трое сыновей-царевичей: Асир-царевич, Адам-царевич и Сила-царевич. Вот как стали царевичи на возрасте, пришли они к царю и просят его отпустить их в соседние государства, – на свет Божий да на добрых людей посмотреть, а где придется к случаю, так и себя показать.
– Хорошо, – сказал царь Хотей, – поезжай ты, Асир, да ты, Адам, а Сила-царевич пускай со мной остается.
И указал царь Хотей, чтобы снарядили царевичам по кораблю, и людей чтобы им надежных дали и казны золотой вдоволь.
Заплакал с горя Сила-царевич, что вот старшие братья его в путь-дорогу, в страны чужедальние собираются, а он один дома оставаться должен. Стал и Сила-царевич отца просить, чтобы он и ему корабль снарядил и постранствовать по свету белому отпустил.
Опечалился царь Хотей на то и говорит ему:
– Сын ты мой любезный, тяжело мне огорчать тебя, да как же ты один в неведомые страны отправишься: и молод ты ещё годами, и здоровьем слаб, – где же тебе дальний путь перенести? Останься со мной, забудь о своей затее; да и мне с тобой куда сподручнее здесь будет.
Да уж очень больно Силе-царевичу хотелось посмотреть, что в чужих краях делается, как там люди по иному живут, и так он неотступно царя просил, чтобы тот его в путь-дорогу благословил, что не мог ему царь Хотей в просьбе отказать, – указал и третий корабль в путь снарядить и благословил Силу-царевича на дальнее странствование.
Вот как снарядили три корабля в далёкое плавание, сели царевичи каждый на свой корабль и ушли в море. Впереди всех старший брат плывет; рядом с ним средний брат путь держит, а меньшой, Сила-царевич, далеко поотстал от них и плывет себе вовсе особняком…
Плывут они день и два, а на третий день и видят царевичи, что плывет по морю на встречу им гробница какая-то, и вся железными обручами обита. И старший брат видел, и средний брат тоже, да только подивились и не подумали поднять эту гробницу к себе на корабль. А как повстречал Сила-царевич гробницу, приказал он людям своим поднять из воды эту гробницу и поставить на корабль. И поднялась о ту пору буря, налетел ветер, – начало море бушевать и пошло трепать их судно по морю гневному. Сбились корабельщики с пути и порешили отдаться на волю Божью… Долго носило судно по морю синему и прибило, наконец, его к берегу крутому, а что это за берег такой был, – никто про то знать не знал и ведать не ведал.
– Ну, – говорит Сила-царевич своим людям, – берите-ка вы гробницу да перенесите на берег и заройте в землю, как подобает гробнице.
Вырыли слуги Силы-царевича глубокую яму и опустили туда гробницу, потом закидали её землёй и заровняли землю.
Вот как кончили это дело, Сила-царевич и говорит старшему корабельщику:
– Уж ты слушай-ка, послушай, верный мой слуга, оставайся ты тут с своими людьми меня дожидаться, а я пойду от вас, куда глаза глядят. А ежели я сюда к вам через три года не вернусь, то вы меня уж больше не ждите, а возвращайтесь к батюшке моему и доложите обо всём, как дело было и что-де со мною, значит, что-нибудь недоброе приключилось!..
Попрощался Сила-царевич со своими людьми и пошел, куда глаза глядят. Шел он, шел долго ли, коротко ли, – только вдруг слышит, что кто-то словно бежит за ним следом, да бежит торопко, словно хочет как можно скорее догнать его. Оглянулся Сила-царевич и видит, – бежит за ним человек некий, весь в белом. Поопасился Сила-царевич незнакомого человека, – кто его знает, что у него на уме могло быть?.. Выхватил Сила-царевич из ножен свой булатный меч и стоит-дожидается неведомого человека. А тот подбежал к Силе-царевичу и бросился к его ногам, а сам плачет-разливается, обнимает его ноги и целует их в умилении.
Подивился Сила-царевич на этого человека и спрашивает его:
– Ты скажи-ка мне, не утай, удалый, добрый молодец, почто ты в ноги мне кланяешься, почто обнимаешь их и сам плачешь-разливаешься горючими слезами?..
И сказал ему незнакомый человек:
– Уж ты гой еси, Сила-царевич!.. Ещё как же мне не плакать, как мне в ноги тебе не кланяться за милость твою великую?!. Сколько времени плавал я по синему морю, лёжа в той гробнице, что обита была железными обручами. И кабы не ты, – ведает один Господь, сколько бы мне ещё плавать довелось, прежде чем я на землю попал!..
– Да как же это ты, – спрашивает его Сила-царевич, – в гробницу попал, добрый человек?..
И рассказал ему тогда Ивашко Белая Рубашка обо всём, что с ним приключилось.
– Был я, царевич, великий грешник, и многих людей с пути истинного сбил. Прознала, проведала про то матушка моя и указала взять меня, в гроб положить, забить железными обручами и пустить меня по морю синему на волю Божью. А было это, почитай, лет тридцать тому назад. И плавал я с тех пор по морю синему из года в год, и не было мне никакого избавления. Да на счастье моё повстречал ты меня в море. И как сердце у тебя доброе да участливое, то указал ты меня на кораблик к себе поднять и на берег перевезти. И за то тебе, царевич, спасибо большое… И теперь я тебе буду отныне служить верой и правдой, и что ни понадобится тебе от меня, я для тебя всё с охотой справлю единым духом!..
Подивился Сила-царевич на то, а Ивашко Белая Рубашка и говорит ему:
– А слышь ты, Сила-царевич!.. Парень ты на возрасте, – пора тебе и о невесте помышлять. Знаю я одну красавицу, да такую, что ни в сказках не сказать, ни пером не описать… И зовут её королевной Трудой!.. И такая эта девушка славная да прекрасная, что достойна она быть твоей супругой.
Посмеялся Сила-царевич над Ивашкой Белой Рубашкой и говорит:
– Что ж, коли и впрямь хороша собой да пригожа королевна твоя, так я не прочь замуж её за себя взять. Только прежде охота мне повидать её, добрый молодец…
– Ну, что ж, пойдем, царевич!.. Я тебя доведу до её королевства; уж ты на меня положись, – я за тебя душу свою положу!..
Вот и пошли они путем-дорогою, – шли, шли и день, и два; на третий день и подходят к терему королевны Труды. А терем тот стоит за оградой; и на той ограде колья набиты, и на тех кольях натыканы мёртвые головы…
Испугался Сила-царевич и спрашивает:
– Это что же за головы на колья набиты, Ивашко Белая Рубашка?..
– А это, Сила-царевич, – отвечает Ивашко Белая Рубашка, – все головы богатырей да царевичей, которые к королевне Труде сватались, да больно не по нраву ей пришлись.
Пуще прежнего стало царевичу жутко и страшно и хотел, было, он назад повернуть, да Ивашко Белая Рубашка остановил его и говорит:
– Не бойся ничего, Сила-царевич. Я за тебя великой заступой буду. Положись только на меня, а я тебя ни за что не выдам…
Послушался царевич Ивашку Белую Рубашку и пошли они прямо в терем королевский.
Подходят они к крыльцу, Ивашко и говорит царевичу:
– Слушай, царевич! Я у тебя буду вместо слуги, так ты меня за своего слугу и выдавай. А войдешь в палаты, – поклонись самому королю пониже, и в те поры станет он тебя спрашивать, откуда ты, из какого государства и кто, где твой отец. И поведай ты ему всё, как есть, без утайки. А как спросит он тебя, куда и зачем ты идешь, скажи ему, что пришел ты к нему свататься к его дочери. Сам увидишь, царевич, как он обрадуется!..
Пошел Сила-царевич в палаты королевские, а король сам ему навстречу вышел, взял его за руки белые и вводит к себе в покои. А как узнал он, что это был сын царя Хотея, Сила-царевич, да что явился он к нему к дочери его свататься, – король несказанно обрадовался и сказал:
– Добро пожаловать, любезный царевич!.. Ведомо мне царство батюшки твоего, и породниться с ним – для меня счастье немалое!..
И недолго они толковали, – ударили по рукам и приказал король своей дочери готовиться к венцу, а потом собрал к себе во дворец всех князей, бояр да своих министров и объявил им волю свою, что вот-де выдает он дочь свою, королевну Труду, за Силу-царевича, сына сильномогучего царя Хотея.
В тот же день и свадьбу справили, а там затеяли и пир весёлый, пированьице. Гости пьют, едят, проклажаются, забавами всяческими тешатся, а Ивашко Белая Рубашка сидит пахмурый, тучи темнее. Вот отвел его Сила-царевич к сторонке и стал его спрашивать:
– Слушай, добрый молодец, Ивашко Белая Рубашка!.. Скажи ты мне, не утай, отчего ты такой печальный сидишь, ничего не пьешь, не ешь, словом не обмолвишься?.. Али ты счастью моему не радуешься, али зависть тебя одолела, на меня глядучи?..
Вздохнул глубоко Ивашко Белая Рубашка и говорит ему:
– Не о том я грущу, царевич, что счастью твоему завидую; не оттого хлеба-соли не вкушаю, зелена вина не испиваю, что ты счастье своё нашел. А томит меня забота кручинная, что готовится тебе казнь лютая, и что если ты доверишься ласке королевны, то заутра голова твоя будет воткнута на ограду, и постигнет тебя участь горькая, не лучше тех сильномогучих богатырей, чьи головы по всему частоколу понатыканы!..
Испугался Сила-царевич и спрашивает верного Ивашку:
– Что же мне делать теперь, Ивашко?.. Научи ты меня уму-разуму.
– Слушай, царевич, – говорит ему Ивашко, – станет тебя королева обнимать ласково, целовать, миловать; станет ласковыми словами обольщать, – только ты на это не поддавайся… Ночь придет, – ты глазу не сомкни; а не послушаешься меня, задремлешь, – и снесут тебе буйную твою голову по самые могучие плечи!.. Знается королевна Труда с силою нечистой, потому что она с детства чародейству и волшебству всякому обучена… И летает к ней, что ни ночь, Змей Горыныч о шести головах; и только в палаты влетит, грянется о кирпич-пол с размаху и обернется добрым молодцем… набросится он на супруга королевны, – тот и опомниться не успеет, как он снесет ему буйную голову по самые плечи, а сам крови его напьется и королевне испить крови дает!.. Возьми ты вот эту палку, и как положит королевна тебе руку на грудь, так что и дышать тебе трудно будет, ты возьми эту палку и бей её, пока она не взмолится о пощаде. А я о ту пору буду стоять настороже и до тебя Змея Горыныча не допущу!..
Как сказал Ивашка Белая Рубашка царевичу, так и было. Стала королевна целовать, миловать, обнимать Силу-царевича, да он её ласкам не поддался; а положила она ему руку на грудь, – тут почуял он, что такая тягота налегла на него и дыханье у него в груди сперло, чуть, было, он не задохся.
Опомнился царевич, схватил палку и стал бить королевну… Она билась в руках у него, извивалась, потом скинулась змеёй и обвила его руку; потом обернулась страшной жабой, а после того такой чудовищной ведьмой, что тошно было и глядеть на неё…
Да Сила-царевич не сдался и всё бил её, пока не взмолилась она ему о пощаде… И поднялся вдруг вихрь буйный, ворвался в теремные покои, – а за ним следом влетел шестиглавый Змей Горыныч…
Ворвался тут в покои верный Ивашко, выхватил булатный меч и стали они биться…
Умаялся Ивашко, умаялся и Змей Горыныч.
– Стой, мужичище-деревенчище!.. – кричит Змей Горыныч – Чего ради биться ты со мною затеял? Почто грудью стал за Силу-царевича?.. Али по твоей башке частокол встосковался?.. Брось булатный меч, покорись мне, – силе-могуществу моему конца-краю нет… И осыплю я тебя дарами богатыми, – я поставлю тебя над многими городами с прилесками набольшим; я тебя так возвеличу, что все цари покорствовать будут… Не тронь только меня, отдай мне Силу-царевича!..
Усмехнулся верный Ивашко и говорит Змею Горынычу:
– Уж ты, батюшка, Змеище Горынчище!.. Ты почто же стал и ласков, и приветлив? Ты почто же язычищи свои пораспустил, обольщать меня задумал? А и слово моё крепче меча булатного; ещё верности святорусской ничем не сманить. А чем нам с тобой об эту пору торги торговать, я тебе свою милость пожалую…
Взмахнул верный Ивашко мечом булатным, отсек Змею Горынычу две головы… Завыл Змей Горыныч от ярости и умчался из терема, – только смрад пошел… И стихли сразу ветры буйные, улеглась непогода ненастная, – стало тихо-тихо в королевском тереме.
Вот на утро раним-рано присылает король Салом проведать, жив ли, здрав ли Сила-царевич?.. А Сила-царевич веселешенек пошел к тестю, королю Салому, и на радостях затеял король Салом хорош-почтен пир.
Как пришла вторая ночь, Ивашко Белая Рубашка и говорит Силе-царевичу:
– Слушай, царевич, и эту ночь поступай так же, как я тебе наказывал, потому что прилетит ко мне Змей Горыныч, и придется мне с ним биться лютее прежнего!..
И в ту ночь Сила-царевич опять испытанье выдержал и бил прекрасную королевну Труду, пока она не взмолилась о пощаде. А Ивашко Змею Горынычу в смертном бою ещё две головы отсек.
Рано поутру опять посылает король Салом Силу-царевича проведать, жив ли он, а он сам к нему пошел веселешенек, здоровехонек… А на третью ночь Ивашко Белая Рубашка отсек Змею Горынычу и последние две головы.
Вот и говорит после того Ивашко Белая Рубашка Силе-царевичу:
– Ступай, царевич, к королю Салому, проси его, чтоб отпустил он тебя с королевной в твоё государство, царя Хотея проведать. И я с тобой поеду.
Король Салом на то и слова супротивного не сказал, – снарядил целую рать с Силой-царевичем и королевной Трудой, чтоб их на пути сопровождать и от всякого бедствия случайного охранять; и отправились Сила-царевич с своей женой в путь-дорогу.
Вот проехали они день пути и стали на ночь на роздых, раскинули палатки полотняные; Ивашко Белая Рубашка вывел королевну в поле, и не успел Сила-царевич опомниться, как рассек её Ивашко надвое… Заплакал Сила-царевич, – стало ему жаль прекрасную королевну Труду. И говорит он Ивашке Белой Рубашке:
– Что ты наделал?.. За что ты убил королевну?.. Нет тебе за то пощады никакой!..
– Не плачь, царевич, – говорит Ивашко Белая Рубашка, – посмотри-ка, ради чего пошел я на такое дело.
И видит царевич, что ползут из прекрасной королевны всякие гады, – конца, кажется, нет…
– Глянь, царевич, – сказал Ивашка Белая Рубашка, – сколько нечисти всякой было в королевне накоплено. А как вышла теперь из неё всякая нечисть, всякое зло, – и станет королевна тебе нежной супругой…
И спрыснул Ивашка Белая Рубашка разрубленную королевну мёртвой водой – срослось её тело; только лежала она такая бледная, такая холодная, и глаза её были крепко закрыты. А спрыснул Ивашко Белая Рубашка королевну после того живой водой – и ожила она, поднялась с земли и говорит:
– Ох, как же я крепко заснула!..
– И век бы спала ты, королевна, кабы не я, – сказал Ивашко Белая Рубашка. – А теперь прости, Сила-царевич, не увидишь ты меня больше никогда. Я что мог, то и справил для тебя, а теперь живи со своей женой в любви да согласии, – для тебя я большего ничего сделать не могу!..
И только это слово сказал, как исчез из глаз, словно сквозь землю провалился.
А Сила-царевич с прекрасной королевной добрались до того места, где их третий год уж корабль дожидался; сели они на тот корабль и отправились к царю Хотею в гости, благословенья родительского испросить.
Рад был им царь Хотей; принял он их с честью великою, угостил на славу. Они пожили у него немного и вернулись в своё королевство. Отдал корольСалом Силе-царевичу и своей дочери, прекрасной королевне, всё своё королевство, и стали они жить да поживать, добра наживать в любви да согласии. И поди, и по сю пору ещё живут, хлеб жуют да Ивашку Белую Рубашку добром поминают…