В полночь, в глухую осеннюю пору, два купца ехали с ярмарки и заехали по дороге в город. Усталые кони едва тащились. Насилу нашли в какой-то улице постоялый двор; стучали, стучали, едва достучались…— Ну,— говорит один другому,— теперь прощай, до утра…— Взял узелок из повозки и побрел пеший — отыскивать какого-то свояка, которого не видал лет десять, и у которого думал заночевать. Вот, тот, который остался, поужинал, да и залег себе спать.
Спит он;— вдруг слышит,— дверь отворяется;— глядит — в комнату входит его товарищ…
— Что это ты?
— Так,— ничего,— говорит.— Не нашел свояка… Заночевал у чужих…
Глядит купец на товарища и не может сообразить:— как это он — сам тут, а ночует не тут?.. Верно,— думает,— туть близко где-нибудь.
А тот подошел, сел к нему на кровать.— Послушай,— говорит,— я попал к нехорошим людям… Боюсь, чтобы чего со мною не сделали… Выручи меня как-нибудь…
Удивился купец.— Чего еще выручать,— говорит,— когда сам пришел?
Тот глядит на него, головою покачивает… Посидел, посидел,— ничего не сказал, встал и ушел.
Стал думать купец:— Что бы это значило?.. Ничего не сказал,— где? у кого?— и остаться не захотел!.. Подумал, подумал, да и уснул.
Через несколько времени, слышит опять дверь отворяется,— глядит,— опять входит его товарищ, печальный такой, озабоченный, подошел, сел на постель, глядит на него.— Плохо,— говорит,— мое дело Никитич!
— А что?
— Да что,— говорит,— я тебе уже сказывал, что попал к нехорошим людям… Постучался я поздно ночью:— смекнули, что я один, что со мною деньги;— хотят меня погубить… Христом Богом прошу тебя,— говорит, — выручи! Да торопись… Если сию минуту не встанешь и не пойдешь туда — будет поздно.
— Да куда идти-то?
И вот, тот начинает ему рассказывать куда надо идти…— Возьми,— говорит,— из ворот направо, пропусти два переулка, повороти налево… потом будет церковь.. потом река… потом мост…
Слушал, слушал купец,— со сна в голове у него спуталось,— стали мерещиться какие-то закоулки… дворы… хвать, а товарища уже нет… В комнате тишина мертвая,— в углу, под образами, лампадка чуть теплится… И страшно ему так стало… и все хочет он встать, хочет итти, хочет припомнить, что тот ему говорил… и опять ему грезятся переулки, дворы, и опять уснул.
Долго-ли он этак спал,— не знаю. Вдруг, словно его кто поленом огрел по спине; весь вздрогнул, открывает глаза, видит, — опять тот в комнате, стоит у его постели,— глядит на него с укором.
— Не пришел,— говорит,— ты когда еще было время; а теперь и ходить уже не зачем;— поздно… Но у меня все таки есть к тебе просьба. Не уезжай ты завтра, не отыскавши меня. Помни, что я тебе скажу:
— Своим умом не мудри: а куда люди пойдут, туда и ты поди..
— Будут у тебя просить, а ты спроси…
— Станут от тебя уходить,— а ты проводи…
— До ворот иди,— но в ворота не входи…
— Когда из ворот воз выедет,— тогда я буду от тебя близко;— а ты смекай…
Что было потом,— купец не помнил, мысли его помутились и он уснул, как убитый. Проснулся по утру поздно, сейчас вскочил, побежал; спрашивает:— не был товарищ?— говорят — не был.
Очень это его встревожило.— Ну, думает, не даром он ночью три раза ко мне приходил. Что-нибудь с ним да случилось недоброе!— И стал он горько себя упрекать: зачем тогда не встал и не пошел. Но тут-же припомнил, что во все эти три раза он не мог пальцем пошевельнуть.
Долго сидел он на постоялом дворе,— все ждал — не вернется ли?— Но товарищ не возвращался… Как быть? И вот, стал он припоминать имя того свояка, у которого спутник его хотел ночевать. Припомнил, пошел отыскивать… Искал, искал, исходил весь город,— нет! и следа никто не мог ему указать.
Воротился он поздно, спрашивает опять:— не был товарищ?— говорят — не был.
Что делать то?— Пообедал и сел у окна… Смотрит на улицу, а сам все усиливается припомнить, что тот ему говорил, когда был в последний раз… Ломал, ломал голову,— нет, ничего не помнит!
Тем временем стало смеркаться, а день был субботний и в городе стали к вечерне звонить… Сидит он, видит:— люди идут по улице, все в одну сторону. И вдруг приходят ему на память слова: — Своим умом не мудри, а куда люди пойдут, туда и ты поди.
И думает он:— пробовал уже я мудрить то,— ничего не выходит;— дай-ка попробую сделать, как сказано… Встал и пошел за людьми. А люди шли в собор. Вошел и он за другими в собор, стал на колена, молится за товарища…— Коли жив, мол, то защити его Боже от злых людей и помоги возвратиться благополучно; а коли не жив, то помоги мне найти его и сотворить ему честное погребение!..
И молился он так усердно, что не заметил как отошла вечерня… Народ разошелся… начали свечи гасить… Поднял он голову, видит церковь пуста… Встал и пошел… На паперти, у дверей, старуха нищенка протянула руку, просит:— подай, говорит, отец-благодетель, святую милостыньку! И как только она это сказала, вдруг, пришли ему в память слова:— Будут у тебя просить, а ты спроси…
И так это его озадачило, что как полез в карман, за мошной,— так и остолбенел… стоит, смотрит на нищенку.— Слушай,— говорит,— старуха. Ты вот у меня просишь Христову милостыню;-а я у тебя спрошу:— что вы дело то ваше еще не кончили?.. И так он это, без всякой мысли сказал; сам ничего при этом не думал, а кроме того, что нищие, после вечерни, не кончили еще милостыню просить. Но, ослышалась, что-ли, старуха, или другое было у ней на уме, только крепко она переменилась в лице; глядит на купца изподлобья… пятится; — не дождалась и грошика, сейчас повернулась и прочь пошла, сама на него все оглядывается… И вдруг пришли ему в память слова товарища: — Станут от тебя уходить, а ты проводи…
Дивно ему так стало.— Не даром же, думает,— говорил! Да не даром и нищенка испугалась!.. Сделаю все, как сказано.
Постоял он немного на паперти, дал ей отойти недалече; потом пошел издали, следом за нею… Глядит, повернула старуха к реке;-и он повернул к реке, — она на мост,— и он за ней на мост. В потемках, ей неприметно было, что он за ней следом идет, а он все идет, не упускает ее из виду. Прошли они этак несколько улиц, повернули в какие-то грязные закоулки,— совсем конец города;— домов мало, все больше заборы, да пустыри. Наконец, видит купец:— на самом углу стоит какой то домишко — старый, престарый, весь искривился,— окна закрыты ставнями, сквозь ставни огонек светится. Как поравнялась нищенка с этим домом, глядь,— и шмыгнула в калитку.
Дошел и он до калитки;— остановился. Страшно ему войти… Думает:— ну, а что если тут и вправду живут недобрые люди! Что он один поделает? Чего доброго, будет и с ним как с товарищем: войдет, да потом и не выйдет… как быть?..
И вдруг приходит ему на память, что тот говорил:-До ворот иди, но в ворота не входи.
Страшно стало купцу…— Что-ж теперь будет? думает.— Если этак стоять, то пожалуй заметят из дому или из ворот… Осмотрелся, видит забор, недалеко от дома, выходит углом в другой переулок. Прошел он туда;— спрятался за угол, ждет.
Долго ждал;— и по его расчету, наступила уже глухая ночь, как вдруг, слышит-заскрипели ворота. Он выглянул,— видит:— из ворот выехал воз с хворостом, у воза дюжий мужик. За мужиком кто-то, сзади, ворота стал запирать, и говорит:— А заступ,— говорит,— Тереха взял?
— Молчи — знай,— все взял.
— Ну, с Богом!— вези его.
Как услыхал это купец, так и пришло ему в память последнее слово товарища:— Когда из ворот воз выедет, тогда я буду от тебя близко, а ты смекай.
Смекнул он, и стало ему все ясно: зачем воз выехал, и кого из дому везут, — и где товарищ. Задрожал он весь, как осиновый лист и стал про себя молитву читать… Видит, воз повернул в его сторону. Он отбежал от угла и пошел, как ни в чем не бывало, у стенки… Проехали мимо; он пропустил, пошел следом, сам ждет: не попадутся-ли люди на встречу;— но улицы пусты и не видать ни души вокруг… Колесили они — колесили, все краем города. Наконец, видит купец — выехал воз за заставу… За заставой, пошли дома тесно в ряд,— слободка какая-то подгородная… Место жилое,— дорога большая, проезжая;— чего еще дожидаться?.. Однако, он подождал еще. Прошло недолго,— впереди показались две тройки почтовые, едут вскачь, под дугой колокольчик звенит… Перекрестился он и подошел к возу. Тот, что у воза, заслышав шаги, обернулся и всматривается.— Чего тебе?— спрашивает.
— Так, ничего, любезный; что это у тебя на возу-то?
— Хворост.
— А под хворостом что?
Тот как окрысится:— Да тебе чего нужно то?
— А мне,— говорит,— вот чего нужно…— Взял возжи и своротил воз в сторону, поперек дороги.
— Стой, душегуб! Показывай сию минуту кого ты везешь под хворостом?
— А вот я тебе покажу!— отвечал тот и выхватил нож из-за пазухи… Но в самую эту минуту наскакала передовая тройка, в потемках их не заметили,-купец успел отскочить; а того лошади сбили с ног; — с наскоку уперлись в воз, подняли крик. Проезжие выскочили…— Кто тут? Чего вы?
— А вот чего, почтенные господа! Товарища моего на ночлеге зарезали и везут вон из города.
— Где? Как?
— А вот извольте-ка поискать;— он у него тут запрятан.
Кликнули из слободки народ, принесли фонарь, стали искать, раскидали хворост; под хворостом нашли что-то тяжелое, зашитое в куль…
Распороли куль.— Посвети-ка!— Смотрит купец: в куле лежит его товарищ убитый.
