В темном лесу бежала лисица и искала чего-нибудь поесть. Вдруг она остановилась и стала обнюхивать кругом себя. Да, да, она не ошиблась! До неё донесся запах рыбы и какой вкусной рыбы — салаки! Лиса, тотчас бросилась в ту сторону, откуда несся запах, и увидала, что по дороге ехал мужик с возом, закрытым рогожей.
Лиса живо сообразила, что ей сделать; забежала вперед, легла посреди дороги и вытянула ноги. В эту минуту мужик выехал из-за поворота и тотчас же увидал, что на дороге лежит ярко-желтая пушистая лисанька. Мужик остановил лошадь, сошел с саней и поднял лису.
— Еще теплая,— проговорил он.— Вот так мех! целый воротник бабе!
Он бросил лисицу на воз, сел и поехал. Дорога была дальняя и скучная, мужнк сначала задремал, а потом и вовсе заснул. Этого только и дожидалась лиса. Она тихонько приподняла голову, посмотрела на мужика и вцепилась зубами за рогожу. Очень скоро в рогоже оказалась большая дыра, в которую могла пролезть вся Лисицына голова. И стала лисица спускать на дорогу одну рыбу за другой, пока не опорожнила всего воза, а затем и сама съехала потихоньку. А мужик спал себе спокойно и проснулся только тогда, когда лошадь остановилась у его избы.
— Баба! баба!— крикнул он.— Выходи взять рыбу да воротник.
Баба выскочила, но ни рыбы ни воротника не оказалось.
— Ну, ловко же надула меня лисица!— проговорил мужик, а баба ну его ругать.
Лисица между тем подобрала рыбу и зарыла ее в снег.
В это время мимо бежал волк.
— А, Лизавета Патрикеевна! как поживаешь?— кричит волк.
— Ничего, живу, рыбу жую.
— Угости рыбкой-то, кумушка.
— Ишь, ловкий какой! Сам налови.
— Не умею.
— А я научу, коли хочешь.
— Научи, пожалуйста.
— Сядь у проруби да хвост-то в воду и спусти, на хвост рыба и нанижется.
Лиса доела рыбу и пошла с волком к реке. Волк уселся у проруби и спустил хвост в воду. Ночь была ясная, морозная. Лиса села около него на берегу и запела тоненьким голоском:
«Ясни, ясни на небе звезды,
Мерзни, мерзни, волчий хвост».
— Что это ты, кума, поешь?— спрашивает у ней волк.
— Да пою, чтобы на хвост твой набиралось побольше рыб,— отвечала лиса и снова тоненьким голоском затянула:
«Ясни, ясни на небе звезды,
Мерзни, мерзни, волчий хвост».
Так-то просидели они всю ночь, и всякий раз, как только волк хотел тащить хвост, лиса уверяла его, что рано и что надо погодить еще немного.
Утром из деревни показались бабы с бельем и вальками, шли оке к проруби белье полоскать. Лиса как завидела их, так сейчас и шмыгнула по задворкам пробралась в самую богатую избу и нашла там квашню с тестом.
Теста она наелась вволю, да еще всю голову вымазала, так что с головы у неё текло, и побежала в лес.
А волк, завидев баб, решил, что ему надо скорее бежать и стал подыматься, а хвост-то и не пускает — примерз. Бабы бросились на него с вальками и ну его лупить, били до того, что проломили голову. Волк рвался-рвался и, наконец, убежал, оторвав хвост.
В лесу он встретился с лисой.
— Ох! ох! ох!— кричала лиса.
— Что с тобой, кумушка?— спросил избитый волк.
— Разве не видишь, как я избита? даже мозги текут. Бабы меня били.
— Ну и меня избили хорошо, голову проломили и хвост оборвали,— сказал волк.
— Ох! ох! ох! хоть бы медку где-нибудь поесть!
— Уж коли тебе очень хочется, так пойду попрошу у медведя. У него на чердаке стоит целая кадушка.
— Ох, куманек, не дойти мне! Никак не дойти.
— Ну, садись, я довезу.
Лиса взобралась на спину к волку, и тот повез ее к берлоге. Лисица сидит на спине да поет:
«Битый небитого везет,
Битый небитого везет!»
Что это ты поешь, кума?— спрашивает у неё волк.
— Пою я, что битый битого везет,— отвечает лиса.
Волк подвез лису к дому Михаила Ивановича и, спустив ее, ушел в лес.
Лиса постучалась к Михаилу Ивановичу Топтыгину и, войдя в избу, попросилась ночевать.
— Да ночуй, пожалуй, — отвечал косолапый и завалился спать на печь.
— Только ведь, Михаил Иванович, — продолжала лисица, — знаешь, я знахарка и потому за мной могут прийти ночью, так ты уж, пожалуйста, разбуди меня, коли будут стучать.
— Коли услышу, так разбужу,— отвечал Михаил Иванович.
Легли спать, и Мишка скоро стал прихрапывать. Лиса подняла голову и начала стучать хвостом.
— Кума! кума!— крикнул медведь.— Иди скорее, за тобой пришли.
— Иду! иду!— отвечала лисица, соскакивая с лавки.
Выбежала она в сени, хлопнула наружной дверью, как будто вышла, а сама тихохонько-тихохонько пробралась на чердак, да и почала кадушку с медом. На заре, только что стало светать, она опять хлопнула дверью и вошла в избу.
— Ну, кого, кумушка, Бог дал?— спросил ее хозяин.
— Почадушку, Михаил Иванович, почадушку,— отвечала лиса.
Лисица завалилась спать и проспала до ночи, а Михаил Иванович, придя из леса, залез на печь и тоже скоро захрапел. Лисица проделала все, как накануне, и, съев всю середину, к утру вернулась в избу.
— Ну, что, кумушка, — спросил хозяин,— кого Бог дал?
— Посредушку, батюшка,— отвечала лисица, — посредушку.
Сказав это, лисица завалилась спать и проспала до вечера. Пришел медведь, залез на печь и начал храпеть. Лисица сильно постучала хвостом и разбудила Михаила Ивановича.
— Кума! кума!— крикнул он.— За тобой пришли.
— Слышу! слышу!— откликнулась кума, выскакивая в сени. Она, как и накануне, хлопнула выходной дверью и, вместо того, чтобы выйти, пробралась наверх и доела весь мед.
К утру лиса пришла в избу.
— Ну, что, кумушка, кого Бог дал?— спрашивает медведь.
— Поскребушку, батюшка, поскребушку,— отвечает лиса.
Посидев немного, она и говорит:
— Ну, теперь мне пора домой. Довольно я у тебя нагостилась.
— Постой, кума, без угощения я тебя не пущу,— отвечает ей медведь и, спустившись с печи, направился на чердак за медом. Но с чердака он чуть что не скатился кубарем и рыча вошел в избу.
— Так ты вот какая, кума! Ты за хлеб за соль вот как мне отплатила!
— Что такое? Что ты взъелся-то? Ты говори мне толком!— с самым скромным видом отвечала лиса.
— А кто у меня съел мед?— спросил медведь.
— Уж, конечно, не я,— отвечала лиса и с обидой отвернулась.
— Больше некому, как ты!
— А я думаю, что ты сам съел.
— Еще что выдумала!
— Ну вот, что я скажу тебе, — строгим голосом сказала лиса:— мы сейчас можем узнать, кто съел мед: ты или я.
— А как же?
— А вот затопляй печь и ляжем перед печкой. Старые люди говорят, что мед сейчас же и вытопится.
Так и сделали. Печка растопилась, и медведь с лисой улеглись перед жаром. Как медведя пригрело, он сейчас же и заснул, а из лисицы мед стал капать, она сейчас же все собрала и вымазала медведя, а себя чисто-начисто облизала.
— Михаил Иванович! Михаил Иванович!— толкая медведя, закричала лиса.— Проснись, проснись!
Медведь только что успел открыть глаза, как лиса набросилась на него
— Хорош! хорош! нечего сказать! Меня, девицу, легко обидеть. Сам съел мед, а на меня сказал. Осмотрись-ка хорошенько! Мед-то из тебя идет.
Медведь в недоумении смотрел на свою шерсть и с виноватым видом мотал головой. Он никак не мог понять, когда это он съел мед.
А лиса тем временем, как обиженная, вышла в сени и была такова.