В некотором царстве, в некотором государстве, жили царь и царица; у них были две дочери, одну звали Пеструшкой, а другую — Вострушкой.
Пеструшку никто не любил, потому что она была злая и ленивая, а Вострушку, напротив, каждый расхваливал; да по правде сказать нельзя было не хвалить ее: такая славная, умная девочка, что просто прелесть!
Пошли они обе однажды гулять и, заговорившись, зашли так далеко, что не знали даже, как домой воротиться.
— Все ты виновата,– упрекнула Пеструшка сестру.
— Чем, сестричка?– отозвалась последняя:– разве я могла с умыслом заблудиться; поверь, мне также неприятно, как и тебе, но делать нечего; надо иметь терпение, авось с Божьей помощью как-нибудь выберемся на дорогу.
— Да покуда выберемся, сколько идти-то придется!
— Что же делать,– снова повторила Вострушка и принялась старательно оглядываться на все стороны.
“Хоть бы встретить кого”, подумала девочка, и вдруг с радостью, в нескольких шагах от себя, увидела словно из-под земли выросшую старушку.
— Бабушка,– обратилась она к ней почтительно: — скажи, пожалуйста, как нам поближе и удобнее выбраться на дорогу, чтобы скорей до дому дойти?
— Вы разве заблудились?– отозвалась старушка.
— Заблудились, бабушка.
— Так рассказать трудно, потому что дорога идет и вправо, и влево, и опять направо поворачивает; а лучше вот что: идите вы обе ночевать ко мне, завтра я сама доведу вас до дому.
— А сегодня нельзя?– вмешалась в разговор Пеструшка, все время молча стоявшая в стороне.
— Нельзя, дитятко.
— Почему?
— Поздно.
— Вовсе не поздно; просто тебе не хочется,– грубо заметила Пеструшка.
Старая женщина пристально взглянула на девочку и, не говоря ни слова, покачала своей седой головой.
— Перестань, Пеструшка, нехорошо,– останавливала ее сестра: — не надо говорить так резко ни с кем, а в особенности с теми, кто гораздо старше нас.
— Замолчи, пожалуйста, я сама знаю, что делаю.
— Ох, какая бедовая,– шепотом проговорила старушка, и, обратившись к Вострушке, снова предложила следовать за собою.
— Хорошо, бабушка, мы ночуем у тебя с большим удовольствием, если завтра рано утром ты проводишь нас до дому.
— Конечно, провожу, но вот в чем дело, друзья мои: я сама никогда не сижу без работы и терпеть не могу тех, кто ничего не делает, потому намерена сегодня вечером засадить вас за вышивание.
— Можно, это очень приятное занятие.
— Приятное занятие,– сквозь зубы пробормотала Пеструшка, исподлобья взглянув на старуху.
— Что ты, дитятко, говоришь?– спросила старушка обернувшись.
Тебе какое дело,– ответила Пеструшка, и, не обращая внимания на разные знаки сестры, всеми силами старавшейся ее успокоить, до того рассердилась, что даже высунула язык.
— Ай, ай, ай, какой срам! Ну, признаюсь, не ожидала ничего подобного от царской дочки,– заметила старая женщина, и, взяв за руку Вострушку, пошла по направлению к лесу.
— А меня-то здесь одну оставляете!– крикнула вослед им злая девочка.
— Нет, дитятко, мы не оставляем тебя одну; иди, коли хочешь, только предупреждаю еще раз, у меня все сидят за работой.
Пеструшка надула губы и нехотя последовала за незнакомкой. Идти пришлось не далеко; едва спустившись с горы, они очутились около небольшого деревянного домика, со всех четырех сторон обнесенного высокими заборами. Старушка три раза ударила костлявыми пальцами по калитке.
— Сейчас,– послышался ей в ответ такой же старческий голос.
Калитка затем распахнулась, и девочки вошли на широкий двор, засаженный различными деревьями. Кругом все было тихо, спокойно, нигде не было слышно звука человеческого голоса, а между тем, куда ни посмотришь — везде работа кипела ключом. Бесчисленное множество пауков ткало паутины, целый рой пчел хлопотал в улье, муравьи сновали взад и вперед по дорожкам таща в муравейник прутики или соломинки; мошки, букашки, таракашки — все, все что-нибудь да работали.
— Вот, видите ли, друзья мои,– обратилась старушка к обеим девочкам: — я правду сказала вам, что у меня без дела никто не сидит.
И повела их в домик, который весь состоял из двух небольших покойчиков, занимаемых самою хозяйкою. В углу одного из покойчиков стояли длинные пяльцы.
— Это что?– спросила Вострушка.
— Пяльцы, в которых я вышиваю ковер,– отозвалась старушка: — он почти окончен, осталось немного, и вот именно эту-то работу я намерена дать вам обеим, и знайте, что пока вы не кончите ее, не пущу домой ни ту ни другую.
Вострушка спокойно покорилась своей участи и, не теряя ни минуты, принялась за вышивание. Пеструшка же, напротив, сначала вздумала плакать, потом сердиться, ворчать; наконец со злостью схватила иглу и нарочно стала шить совсем не так, как следовало, сбилась с узора, перепутала шерсти, и когда заметила ошибку, то, схватив ножницы, должна была распороть все как есть и начать снова.
Целую ночь просидели обе девочки за пяльцами. К утру урок Вострушки оказался исполненным, что же касается до Пеструшки, то она не сделала и половины.
— Противная Вострушка, зачем успела кончить раньше,– кричала маленькая злючка.
— Да я же говорила тебе, что не надо терять времени в слезах и капризах.
— Противная, противная,– повторяла тем временем Пеструшка, которая имела обыкновение всегда и во всем винить сестру:– ты это сделала нарочно, чтобы раньше уйти отсюда, но я перехитрю тебя.
И с досадой оттолкнув пяльцы, она о чем-то глубоко задумалась. Прошло около часа. На дворе стало совершенно светло: букашки, мошки, таракашки, пауки, пчелы и муравьи принялись опять за дело.
Пеструшка вышла из избы, чтобы посмотреть на них, но через несколько минут снова вернулась и, обратившись к сестре, по видимому совершенно спокойным голосом, предложила немножко прогуляться.
Вострушка взглянула вопросительно; ей показалось странным, что маленькая злючка заговорила ласково и кротко.
— Что же ты так смотришь на меня?– спросила последняя, улыбнувшись.
— Ничего.
— То-то ничего; понять видно не можешь, почему я перестала плакать и сердиться.
— Да, Пеструшка, ты угадала; перемена, которую я вижу, меня поражает и вместе с тем радует, потому что пора, давно пора сделаться лучше и добрее.
Маленькая злючка ничего не отвечала, только улыбнулась какой-то коварной улыбкой; но Вострушка не обратила внимания на эту улыбку и продолжала следовать дальше.
— Куда ты меня ведешь?– спросила она наконец, заметив, что они подходят к самому колодцу.
— Я хочу показать очень интересную вещь.
— Какую?
— Сейчас узнаешь, взгляни только в глубину колодца.
Вострушка нагнулась, а Пеструшка, не долго думая, незаметно подбежала сзади и так ловко подтолкнула ее, что бедняжка не успела опомниться, как уже очутилась в колодце.
— Ай, ай!– кричала несчастная девочка, хватаясь за железную цепь, к которой было привязано ведро; но или от испуга, или от недостатка сил, цепь выскользнула у неё из рук, она потеряла сознание и пошла ко дну, где, в конце-концов опомнившись, с удивлением увидела себя лежащей на мягкой постельке, сделанной из свежей травы, мха и полевых цветов, о воде да и колодце не было и помину.
— Где это я?– проговорила она, протирая глаза и осматриваясь во все стороны.
— Будь покойна, не тревожься,– ответила ей сидевшая около лягушка:– ты попала во владения доброй волшебницы, родной дочери той самой старухи, которая затащила вас с сестрой к себе и велела дошивать ковер.
— Да, да, теперь припоминаю, но где же сестра моя, где эта старуха, где ковер?
— Сестра твоя доканчивает заданную работу; она хотела было обмануть старуху, сказав, что ты в продолжении целой ночи ничего не делала и затем с горя бросилась в воду, а она, т.е. Пеструшка, дошила все как следует; старуха же хорошо видела, как трудилась ты и как ленилась Пеструшка. Поэтому сию минуту послала гонца к своей дочери, приказав спасти тебя, чтобы немедленно доставить к отцу и матери.
— А Пеструшка?
— Про Пеструшку ничего не знаю.
— Как же я вернусь одна домой? Меня спросят, где Пеструшка.
— И на это ничего не могу ответить; если хочешь, обратись к самой волшебнице.
— Проводи меня к ней.
— Охотно,– отозвалась лягушка и, неуклюже запрыгав по траве, привела Вострушку к душистому кусту роз, где жила добрая волшебница.
Пока лягушка прыгнула в глубину куста, девочка осматривалась кругом, любуясь окружавшим ее превосходным садом и фонтанами. Но вот послышался какой-то шорох, куст распался на две стороны и посередине его появилась статная фигура молодой женщины, с ног до головы усыпанной цветами.
— Очень рада, что ты очнулась и чувствуешь себя хорошо,– заговорила женщина, обратившись к Вострушке. Возьми от меня этот клубочек с золотыми нитками, брось его прямо перед собой на дорогу, а нитку в руках держи, он приведет тебя прямо к дому.
Вострушка искренно поблагодарила добрую волшебницу и только что хотела спросить ее о Пеструшке, как вдруг к крайнему изумлению заметила, что волшебница, лягушка и очаровательный сад — все мигом исчезло…
Только одна широкая дорога виднелась перед глазами, да золотой клубочек чувствовался в кулаке. Подумала Вострушка, подумала,– жаль было сестры, несмотря на то, что она поступила относительно её не хорошо и не дружелюбно, но делать нечего — решилась идти одна, рассказать родителям правду; бросила клубочек, конец нитки крепко накрепко зажав в своих маленьких пальчиках.
К вечеру того же самого дня дошла она до дому.
Когда царь и царица узнали об отсутствии младшей дочери, то, конечно, сильно взволновались, тем более, что Вострушка не рассказала им, как дурно поступила относительно неё сестра, а только сообщила, что она оставлена старухою дошивать ковер и неизвестно когда будет отпущена. Царица залилась горючими слезами, царь то же самое.
— Батюшка, матушка, не плачьте,– старалась успокоить их Вострушка: — я припрятала остатки серебряного клубочка, подаренного мне доброю волшебницею. Возьмите его и попробуйте бросить перед собой, держа в руке конец нитки; может быть, он приведет вас туда, где находится теперь Пеструшка.
Царь с радостью ухватился за эту мысль и на следующий день, с первыми лучами восходящего солнца, пустился в путь-дорогу.
— Клубочек, клубочек, сослужи мне службу, век не забуду,– беспрестанно повторял царь, следуя верхом на лошади за клубочком.
Клубочек, ничего не отвечая, катился вперед все прямо и прямо до тех пор, пока, наконец, показалась избушка старой женщины.
Тогда увидев в открытое окно знакомую фигуру дочери, поспешно слез царь с коня и начал стучаться. Пеструшка сама выбежала навстречу и просила сейчас же увезти ее домой; но в эту самую минуту показалась старуха.
— Нет, дитя мое,– сказала она: — твоя сестра по доброте сердечной и родственному чувству не передала ни отцу, ни матери, как нечестно поступила ты относительно неё, а потому я не пущу тебя до тех пор, пока ты не зашьешь ковер, который я нарочно распорола весь сначала; царю же расскажу подробно все, как было, и уверена, что он вполне меня оправдает. Войди сюда батюшка, Царь-Государь, войди в мою убогую хатку,– добавила она, обратившись к отцу Пеструшки и, усадив его на самое парадное место, начала рассказ о дурном поступке девочки.
Царь слушал внимательно; затем, когда рассказ был окончен, встал с места и, поклонившись старухе, молча отправился в обратный путь.
— Ну, что же? Где Пеструшка?– спросила царица, когда он вернулся.
Царь передал рассказ старухи; царица пришла в ужас, призвала Вострушку и заставила сознаться в том, как ужасно оскорбила её младшая сестра.
— Бедная ты моя девочка,– сказала она, обнимая дочь:– хорошая, добрая…
Вострушка разрыдалась и просила никогда не напоминать о поступке Пеструшки.
Прошло два месяца; царь, полагая, что срок наказания кончился, отправился опять за Пеструшкой, и опять вернулся ни с чем; таким образом повторилось еще два раза; наконец, на третий — старуха отпустила ее.
Вернувшись домой девочка долго, долго плакала, просила прощенья у сестры и дала честное, благородное слово исправиться.