Из собрания И.А. Худякова
1860 год.
ИВАН ЦАРЕВИЧ И МАРЬЯ ЦАРЕВНА.
Жили-были Иван царевич и сестра у него Марья царевна. Марья царевна любит разгуливать и хочет своего брата известь. Она сделалась больна. Разбойник ее и научил: «пошли его достать медвежьего молочка! Медведь его и съест!» Он приходит; она и говорит: «братец, поди принеси мне медвежьего молочка». Он пошел. Бежит медведиха навстречу. «Постой, медведиха! дай мне молока! А то я тебя убью». Она нацедила ему молока две ложки. Он взял и пошел; медведиха дала ему медвеженочка.
Сестра взглянула в окну, разбойнику сказывает: «пошел один, а идет сам-друг». Приносит он ей молоко. «Братец, принеси волчиного молока!»—Он опять пошел. А она медвежье молоко вылила. Бежит Ивану царевичу навстречу волчиха. Нацедила она ему молока и дала ему волченочка. «Да на что мне его?»—говорит Иван царевич.—Пригодится, говорит.
Сестра опять взглянула в окно; сказывает разбойнику (а разбойник сидит в чулане, заперт): «пошел с одним, а идет с двумя. Куда его пошлем?»—Пошлем к льву; лев сердит: он его съест.—Вот брат пришел. «Братец мой родимый, поди сходи: львинова молочка принеси!» Вот он пошел; а она волчье молоко вылила. Навстречу Ивану царевичу львиха; она ему нацедила пузырек и дала ему львеночка.
Она опять взглянула и говорит: «пошел с двумя, а идет сам четверт». Приходит Иван царевич. Она и говорит: «братец мой родимый, поди на мельницу сходи, пыльцы принеси!» Вот он пошел, отпер мельницу; в мельнице сидит старик старый такой. «Дедушка, дай мне пыльцы». Он навязал пыльцы, дал ему; а его медвеженка, волченка и львенка запер в мельнице.
Она взглянула. Он идет один. Разбойник и выскочил. «Давай его изжарим!» Разбойник пошел топить баню—жарить Ивана царевича. Стал баню топить; а Иван царевич от них схоронился (спрятался) на березу; а разбойник с сестрою тащут его с березы, жарить хотят. Ворон кричит: «кря, кря, кря! Иван царевич! не спеши слезать. Охота твоя подрывается». Она его ругает всячески; бросает в него каменьями.
Опять ворон летит: «кря, кря, кря! Твоя охота бежит!» А он тут слез; его подхватили под руки, потащили в баню. Набежала тут его охота. Сестра с разбойником увидали; бросили его. Вот он и говорит: «что жь, говорит, охота моя, рвите врага-разбойника!» Они разбойника разорвали.—«Ну, что жь, говорит сестре-то, мне над тобою делать?»—Братец, говорит, прости меня.—«Нет, говорит, я тебе вырою три ямы, насыплю жаром; когда ты слезьми потушишь все ямы, тогда прощу!» Вырыл он три ямы. «Заливай», говорит.
А сам пошел жениться. Она заливала, заливала водой, плакала; не могла потушить. А брат уехал к венцу. Она прибегает, спрашивает: «где братцева постелька?»—Ей указали. Она взяла свиной зуб, воткнула в постель, а его охоту заперла в овин. Приехали от венца, стали спать класть; Иван царевич как ударится о зуб, так и помер. А сестра уехала к сыну того разбойника.
Вот народ думает: пора молодых поднимать. Стали поднимать: молодая живая, а он мертвый. Стали хоронить. А Марья царевна не велела его в землю хоронить; то собаки бы услыхали; а велела на столб положить. Так и сделали. Охота чует, что хозяина нет. Подкопали овин; вышли. Подбежали к столбу; а его не видят. Лисица поднялась и увидала; говорит: «вот он где». Столб подкопали; гроб упал. Смотрят и не знают, отчего он помер; увидали пятно.
Медведь стал рыть и вырыл свиной зуб. Иван царевич и стал здоровый. «Ах, Господи! как я долго спал!»—Век бы тебе спать, как бы не мы.—Тут ему все рассказали, «Ну, говорит, пойдемте со мной!»—Пошли. Пришли к сестре; взяли расстреляли ее.
Он пошел жениться; женился. Теперь живет с женой.
(Записана мной в с. Жолчине).