Из собрания И.А. Худякова
1860 год.
ИВАН ДОРОГОКУПЛЕННЫЙ.
Жил-был старик со старухой пожилых лет (sic!). У них на старости лет, Бог им дал сына; только всех детей было. И думают: «какой бы его науке научить, чтоб хорошо ходили, легко работали, сладко ели?» Старик искал таких мастеров: нигде нет. «Пойду я, говорит, старуха, поведу его на базар.» Взял он с собой хлеба и взял на дорогу денег.
Вдруг старик шел, шел; сел отдохнуть, да при старости лет и говорит: «ох устал!» Вдруг выходит к нему старик-волшебник. «На что ты меня кличешь?» говорит волшебник старику.—Тот старик говорит: «я тебя не кликал; я не знаю, что ты за человек!» Он говорит: «меня зовут Ох; а ты сказал: «ох!» Куда ты мальчика ведешь?»—Вот хочу отдать его науке, чтоб хорошо было ходить, легко работать, сладко есть.—«Отдай, говорит, его мне: у меня легко работать, хорошо ходят, сладко едят; за мою науку денег мне ассигнациями один рубль.» Отдает старик деньги и мальчика. «Где же, говорит, мне тебя искать?»—Через год, говорит, приди на тоже место, сядь и скажи: «ох!», я перед тобой и буду. Когда узнаешь сына, возьмешь; не узнаешь, еще рубль отдашь на другой год.—Старик пришел домой, рассказал своей старухе, что̀ с ним было.
Проходит год. Берет старик рубль денег, идет на тоже место. Пришел на тоже место, говорит: «ох!» А Ох перед ним и стоит, и говорит: «что, старик, за сыном?»—За сыном.—«Пойдем со мною!» Привел его в трехэтажный дом; напоил, угостил старика. И выводит он двенадцать жеребцев: единомастные все, волос в волос, рост в рост. Не можно познать никак. «Узнавай, говорит, твоего сына; сын твой тут!» Старик смотрел, смотрел, не мог узнать и говорит: «нет не узнаю.» Когда ты, говорит, не узнал сына, давай еще рубль денег, оставляй на другой год.—Отдал старик деньги; пришел домой, рассказал все старухе.
Приходит на второй год; берет денег, отправляется. Приходит на тоже место, говорит: «ох!» Ох выходит, стоит перед ним. «Что, за сыном пришел?»—За сыном.—«Ну, пойдем со мной.» Привел его в трехэтажный дом; угостил его. Вывел перед него шесть пар голубей. «Вот говорит, узнавай: тут твой сын. Узнаешь?»—Нет, говорит. «Ну, коли нет, так давай еще рубль, оставляй еще на год.—Старик отдал рубль; пошел домой. Сын обернулся голубем; нагнал отца, ударился о землю, сделался человеком. «На следующий, говорит, раз узнавай меня: я буду левую заднюю ногу волочить.»
На третий год старик опять приходит на тоже место, говорит: «ох!» Ох перед ним и стоит. «Что за сыном?»—За сыном.—Вот он его угостил и вывел перед него двенадцать хортовых (борзых) кобелей; говорит ему: «узнавай своего сына; сын твой тут». Старик стал смотреть, видит один кобель заднюю левую ногу волочит и говорит: «вот этот мой сын.»
Тут старик-волшебник и приказывает: «ну, говорит, сделайся молодцем.» Он сейчас ударился о землю, сделался молодцем. Говорит старик-волшебник: «ну, старик, сын твой в науке хорош, силы могучей. Делай что хочешь; только не обманывайте в своем городе людей.» Старик-волшебник и говорит сыну: «ну, ступай отправляйся, да слушай мое приказанье. Если мне попадешься, на веки пропадешь.»
Идут они с сыном путем-дорогой; перепёлок ловят. Перепёлок много; ястреба не берут. Он говорит отцу: «я сделаюсь ястребком, буду перепёлок гонять—только успей убирать. Увидят охотники, будут торговать ястребка; ты продавай за 25 рублей, только шнурочек с ноги сними.» Ударился о землю, сделался ястребком, гонит перепёлок—только старик успевает убирать. Увидали это охотники и говорят: «продай нам ястребка!»—Ладно, говорит; ястребка за 25 рублей продам, а шнурочек долой с ноги!»
Они ему говорят: «что это за шнурки? Возьми себе их. Будет у нас служить, так мы золотые повесим.» Старик получил деньги, пошел в свой путь; а охотники пошли в свою сторону. Вдруг эти охотники взошли в такую степь: перепёлок премножество. Ястребок гонит их; трое не успеют за ним убирать перепёлок. Вдруг ястреб погнался за одной перепёлкой и улетел у них из глаз. Охотники поискали; не нашли.
Нагоняет ястреб своего отца, ударился о землю, сделался молодцем. Вдруг идут они чистою степью; охотники гонят лисицу; собак много, а не догоняют лисицу. Этот сын и говорит отцу: «сделаюсь я кобелем; ты меня продавай, только ожерелок с шеи не продавай.» Вдруг он пустился за лисицей; и в тужь минуту ее поймал. Охотники хотели у старика лисицу отнять; говорят: «наша лисица,—мы ее выгнали.» Старик говорит: чистое поле—всякому охотиться воля.—«Ну, так продай нам твоего кобеля.»—Извольте купите: только ожерелок долой сниму.— «Эка невидаль ожерелок; мы ему золотой купим.» Продал он его за 50 рублей.
Старик пошел в свой путь, а охотники на охоту. Вдруг встречают такое множество лисиц, зайцев; он ни одной собаке ходу не дал, все сам ловит. Пустился за одной лисицей в дальнюю сторону и убежал у них с глаз. Стали его искать, не нашли.
А он нагнал своего отца, ударился о землю, сделался молодцем. Вот повел его отец в ярмарку жеребцем. Сын и говорит: «батюшка! проси за меня три тысячи рублей; меня продавай, а узды не продавай!» Дают цену хорошу, а трех тысяч никто не дает. Вдруг увидал его старик-волшебник, который учил его. Вдруг говорит он старику: «что, старик, продаешь жеребца?»—Продаю. «Что просишь?»—Три тысячи рублей.—Ну, старик сейчас по рукам; деньги дает; отдал деньги.
Старик и говорит: «уздечку долой.» А волшебник говорит: нет, эдакой конь без узды не покупается никогда. Вдруг пошли они в Нижний Земский Суд: как прикажут?—Старик говорит: «я продавал без уздечки»; а волшебник говорит: «я с тем покупал». Суд приказал ему отдать пять рублей асс. за уздечку и увесть коня. Вот и пошел старик со слезами домой.
А волшебник сел на жеребца; начал его мучить, гонять. Приехал домой, привязал на конюшне без корму, без водопою. А сам волшебник лег спать. Вдруг вышла сестра волшебника посмотреть на жеребца. Сестра и думает: «брат не скоро встанет; поведу я, напою его.» Привела к речке поить. Моет у этой речки девица платье. Вдруг жеребец встрепенулся; соскочила с него узда; он бросился в воду, сделался ершом рыбою. Сестра испугалась, прибежала домой; а он (ерш) вышел из воды, сделался молодцем и говорит девице, что̀ мыла платье.
«Красная девица, сделаюсь сам я тебе на середний палец перстнем, дорогим камнем с жемчужными зернами. Когда волшебник будет спрашивать: «откуда?» ты говори, что нашла. (Потому он его узнает, как хочешь оборотись). Станет тебе говорить: «отдай!», ты не отдавай; будет деньги давать 1.000 р., не бери. Будет Судом стращать, ты не бойся, не отдавай. Когда в Суд приведут, тебе скажут: «отдай так перстень, когда денег не надо!» Ты возьми с пальца сними, да слово скажи, брось о землю: «не доставайся ни ему; ни мне». А как я рассыплюсь мелкими зернышками, ты на одно наступи; а когда я под ногой забьюсь, то отпусти.» Сказал это, бросился в воду, сделался ершом.
Проснулся старик-волшебник, который обучал его. Сестра и говорит: «конь в воду бросился, поплыл и потонул.» Старик только ахнул: «что жь ты меня давно не разбудила?» Прибежал он к речке, сделался щукою; давай ерша искать. Нашел ерша; а ерш оборачивается к нему хвостом: «хотя, говорит, ты щука востра, да не возьмешь ерша с хвоста.» Вдруг выскочил он на берег, сделался у девицы перстнем.
Старик выскочил из воды и говорит: «где, девушка, взяла перстень?»—Нашла. «Отдай: он мой.»—Не отдам. «Ну хоть продай; на̀ тебе тысячу рублей.»—Нет, не продам.—Повел он ее в Суд; Суд присудил: когда денег не надо, так так отдай. Она взяла, с пальца кольце сняла, ударила о землю. «Не доставайся же ни ему, ни мне.» Перстень рассыпался мелкими зернышками. Она наступила на одно. Старик ударился о землю, сделался петухом; давай эти зерна клевать. Вдруг он под ногой у девицы забился. Девица отпустила; он обратился соколом, ударил петуха и убил его на смерть, этого своего учителя. Вылетел и прилетел к отцу.
Приходит он с отцом к своей матери; мать ужасно рада была. Пожил он малое время дома. Сделалась в этом городе ярмарка, в котором волшебник запрещал ему торговать. И говорит сын отцу своему: «теперь меня на веки продай в виде человека, а не каким волшебством. Проси за меня сто рублей.» (Тогда ведь это до́рого было, как нынче сто тысяч). Повел он его на ярмарку.
Встретились с ним королевские люди, которых король послал, сказал: «на первой встрече что̀ стренется, то и купите; что̀ будут просить, то и давайте.» Встретили они его. «Здравствуй, старик!»—Здравствуйте.—«Нет ли чего продать?» Есть; вот веду сына продавать.—«Что просишь?» Сто рублей.—Они подумали про себя: «хотя дорого, да король не велел торговаться; надо дать.» Ну и купили.
Привели его к королю во дворец. Король приказал ему во дворце жить и спросил его: «как тебя звать?» Он говорит: я не знаю.—«Звать его Иван Дорогокупленный! дорого купили.» Сам царь, значит, имя ему назначил. А он волшебную имел великую силу и хитрость; знал такую силу, что не то что было, а знал что вперед будет.—А в Индейском королевстве королевна была сильная волшебница, и было у ней обещанье за̀муж идти. У ней обещанье такое: 12 женихов будут ее сватать; с двенадцати женихов голову долой; а за тринадцатого за̀муж идти. И головы все на тычинке в саду постановить.
Были двенадцать тычин в саду; на одиннадцати есть головы; на двенадцатой быть этому королю, у которого живет Иван Дорогокупленный. Этот король пишет к ней газеты, хочет ее в супружество. Она к нему пишет наоборот: «если я пришлю к тебе лук и стрелу, которая еще не стреляна, попробовать ее. Если ты выстрелишь, дашь мне о том знать, то иду за тебя за̀муж. Который я пришлю лук, тот лук привезут шесть пар волов; а стрелу три пары волов.»
Вдруг когда он послал к ней посланника: «рад, с охотой; могу!» Когда прислали лук и стрелу королю в дворец, король собрал всех генералов, сенаторов, думчих всех. «Кто может сим орудовать и выстрелить, тому отдам полцарства; место ему одно против меня, другое рядом со мной, а третье где угодно.» А сам не мог орудовать. Собрались все; не могли никто из них выбраться не то, что выстрелить, и поднять, чтоб на лук наставить.—Услыхал об этом Иван Дорогокупленный. (А он давно знал: сам волшебник). «Эка, пускай доложат королю; не желаю я впредь от него ничего, увидит заслугу, сам меня пожалует. Я могу сей стрелой орудовать.»
Вдруг со смехом докладывают царю; сами смеются. Король говорит ему: «ну, Иван Дорогокупленный: если ты это дело сделаешь, то первый будешь у меня; если похвастаешь, то голова будет отсечена.» Вдруг Иван Дорогокупленный взял натянул лук, направил стрелу. Стрела полетела в Индейское царство и сшибла второй этаж у королевского дворца. Королевна рада и испугалась, как будто нашла против себя сильнее.
Вдруг пишет она ему второе письмо. «Пришлю я тебе неезжанного жеребца, который неезжанный, и если объездишь, то прошу покорно на нем приехать на законный брак.» И в этом письме писано: «приведут этого коня шесть богатырей на шести цепях железных.» Вдруг король задумался, собрал он всех придворных. «Кто может сослужить эту службу, не то что половину королевства, что ему угодно, то и отдам.» Никто избранник не нашелся. Взглянуть страшно.
А Иван Дорогокупленный говорит: «я, говорит, не на эдаких конях езжал!»—Доложили царю. Царь говорит: «правда это, что ты говоришь,—можешь коня выездить?» Могу!—Ведут жеребца. Он сел на него; собрал все шесть цепей в руку; давай его между ушами цепями бить. До тех пор ездил (т. е. бил), покуда конь за̀мертво пал. Он слез с него, наступил на конския плечи и оторвал ему голову долой вместе с шестью цепями. Взмахнул, бросил эту голову с цепями королевне прямо во дворец.
Вдруг посылает королевна посланника: «приказала приезжать; согласна на законный брак.»—Вдруг король сбирается с великою радостью; собирает всех генералов, думчих, а Ивана Дорогокупленного не берет. Вдруг Иван Дорогокупленный и говорит: «хотя король меня не берет, но ему живому там не быть без меня!» Король об этом узнал и велел призвать его к себе. «Иван, правда что ты говоришь?»—Истинно.—Король приказал его взять вместо лакея.
Подъезжают к королевскому дворцу, увидали огромнейший сад; в нем стояло 12 тычин сухих. Иван Дорогокупленный и говорит: «видите сад?»—Вижу.—«Сколь прекрасен?» Я не видал таких. Очень прекрасен сад.—«А видите 12 тычин сухих?»—Вижу.—«Что на них? На одинадцати человечьи головы; на двенадцатой—вашей бы голове быть.» Приезжают они во дворец.
Поехали в собор получать законный брак. Вдруг Иван Дорогокупленный и говорит королю: «когда приедете от венца, не ложитесь с нею спать; прикажите мне.» Король видит, что он правду говорит; поверил его словам. Король свою одёжу на него надел; повели их на отдых. Только легли опочивать; она волшебной силой наложила на него руку (одной рукой душила она женихов-то).
Вдруг он как ударил ей руку об стену; вся спальня задрожала. «Душенька, она ему и говорит, что вы так кидаетесь?»—Тело отяготело на мне.—Он призаснул; она сама на него взвалилась, хотела его задавить. Он ударил ее об стену так, что два камня из стены выскочили. А у него были заготовлены с собой прутья. Закричал он своим слугам: «подайте мне железные прутья!» Слуги подали. Начал он ее бить. Вдруг она стала его умолять, что было в ней по двенадцати всяких сил; просит его: «оставь хоть мне третью часть силы!» Он говорит: «нет, женщины не имеют таких сил; а оставлю тебе женскую силу самую плохую!»
Оставил ей силу женскую самую плохую. Сам вышел во дворец и говорит королю настоящему; и говорит: «ваше величество, ступайте, велите ей встать. Ударьте по щеке, сшибете с-разу, то ложитесь спать. А не сшибете, опять вон выходите!» Вдруг король переоделся в свое одеяние; приходит; ударил ее по щеке—она и упала. Тогда он переночевал с нею.
На другой день приближние присылают: «подите, приберите тело; думают, что она его задавила.» Приходят они; она закричала: «выйдите вон; тут нет вашего дела.» Стали, взошли сейчас во дворец, попили, погуляли, отправились в свое королевство.
Приехавши домой, король пожаловал Ивана Дорогокупленного выше всех. Сенаторы и генералы узнали, что все делал Иван Дорогокупленный и говорят волшебнице: «как бы Ивана смерти предать?» Им с ненависти, что он выше их стал. Придумали, чтоб сделалась королева больна, что будто видела она сон, что зарезать Ивана Дорогокупленного, вынуть, изжарить его сердце, я буду здрава. Вдруг король посылает королеве всяких докторов; никто не может ее излечить. Она и говорит: «видела я во сне, что если зарезать Ивана Дорогокупленного, вынуть, изжарить его сердце, я буду здрава.» Король сожалел и не хотел Ивана смерти предать, а потом согласился. Приказал вывесть его в чистое поле и зарезать и принести сердце.
Но королева приказала: «выньте из него сердце и по-колен ноги отрубите.» А то не верит еще. Вывели его в чистое поле, хотят его резать. Иван Дорогокупленный и говорит: «ах, братцы, пощадите душу мою!—Ноги вы у меня отрубите, а заколите собаку и выньте из ней сердце.»—Они исполнили его прошенье, отрубили у него ноги; у собаки взяли сердце; принесли королеве. Она приказала сердце это бросить собаке: «пускай собака собачье съест.» Сама нашла волшебные книги, начала волшебством заниматься, силою сбираться.
Иван Дорогокупленный ползком уполз в темный дремучий лес; лег под огромным дубом. Лежал под дубом; человек мимо его бежит, земля дрожит. Он говорит: эй, брат! куда скоро бежишь? Проведай меня!—Он вдруг воротился и говорит: «кто ты такой?»—Я Иван Дорогокупленный, был у короля в славе; но теперь, по грехам моим, отсекли у меня ноги.—«Ну что жь! грехи у нас с тобой равны.» А у него отсечены руки, которой бежал-то.—Ты как прозываешься?—«Марко Швыдкий (проворен бегать: и конь его не догонит, и птица не долетит). Давай будем жить вместе. У тебя нет рук; а у мена нет ног!» Согласились. Стали жить. Где что надо, сейчас Иван Дорогокупленный сядет на Марку Швыдкого; Марко Швыдкий побежит, Иван Дорогокупленный схватит; и никакая почта не может их догнать.
Услыхали они: в одном месте у одного короля неизлечимая дочь была болезнями своими. Король ежедневно клич кликал: «кто бы изыскался мою дочь вылечить, половину царства отдал бы.» Марко Швыдкий и говорит: «поедем в это королевство, королевну увезем и вылечим.»—Как же мы ее увезем?—«А она сама раздает милостыню; я подбегу, ты ее схватишь, и увезем.»—Подбегают они; народу, нищих многое множество. Королевна и говорит: «что за диво! Я эдаких больных не видала; я своей рукой им милостыню подам.» Подошли они к ней под окно. Иван Дорогокупленный взял ее за руку, подхватил под мышку; а Марко Швыдкий побежал. Король разослал по всем дорогам почты; не то, что их догнать; не видали, куда и поехали.
Вдруг привезли ее в лес в землянку; назвали ее сестрой и говорят ей: «сестра, отчего ты больна? Мы тебя вылечим.» Она призналась: «ко мне змей летает, грудь сосет!»—Это в наших руках. Где жь он к тебе летает?—«В трубу». Вот сейчас Марко Швыдкий говорит Ивану Дорогокупленному: «ты сядь у двери; а я стану у трубы, не пущу; а ты поймай». Вот прилетел змей в глухую полночь в трубу. Иван Дорогокупленный и поймал его; хотели ему голову отсечь. «Не секите, говорит; я найду вам такое озеро, что у одного будут ноги, а у другого руки выростут.»—Покажи нам то озеро!—Взял Иван Дорогокупленный змея под мышку; сел на Марка Швыдку, и пошли к озеру; прибежали к озеру. Марко хотел броситься в озеро. Иван Дорогокупленный и говорит: «нет, постой; не кидайся. Дай я сломлю вот этот зеленый дуб!»
Сломил одной рукой дуб и бросил его в озеро; не то, что пожелтел, весь дуб в озере сгорел. Они хотели змею голову оторвать и туда же в это озеро бросить. Змей опять стал просить: «не бросайте; будут у вас руки и ноги. Я вам покажу озеро.» Прибежали к этому озеру; Марко Швыдкий опять хотел броситься. Иван Дорогокупленный говорит: «погоди; дай сломлю сухой дуб!» Сломил дуб, бросил в озеро; дуб стал зеленеть и пустил листья. «Ну, кидайся!» Марко бросился в озеро, лезет назад с руками: руки выросли.—«На̀-ка подержи змея!»—Иван Дорогокупленный бросился в озеро, сделался с ногами. «Ну, повезем теперь сестру к королю!» Привезли близко ко дворцу и пустили ее во дворец; а сами вернулись назад и пошли всякий в свой путь.
Эта королева, после Ивана Дорогокупленного, собралась с большею силою; эта, которая приказала его зарезать-то. После заставила короля не только ее почитать, а и коров стеречь; дала ему двенадцать коров белых: если у одной будет шерсть замарана у коровы, то смертью казнен будет. То идет Иван Дорогокупленный, подходит близко к тому королевству и находит короля; стережет король двенадцать белых коров. Король нашел человеческую кость, выкопал яму и хочет похоронить ее.
Иван Дорогокупленный подошел близко к нему, поклонился ему и спрашивает: «что ты делаешь?»—Вот, говорит, хочу похоронить кость: не друга ли моего прежнего, Ивана Дорогокупленного, на этом месте зарезали?—«Да, хорошо ты об нем думаешь и помнишь его память. Чьи же это коровы и кто их пасет?»—Пасу я; коровы моей королевы. Она собралась после Ивана Дорогокупленного с большой волшебной силою.—«Что же ты?—Пора тебе домой гнать!» Нет еще: перемою их вот в озере, тогда домой погоню.—«Ну, мой же ты коров, да без меня домой не гоняй; а я пойду в лес!» Король перемыл всех коров, а Иван Дорогокупленный нарубил лык; свил себе толстый и долгий кнут.
Подошел к королю, говорит: «гони коров домой, да не там, где ты гонишь, а где я прикажу». Погнал их по болоту, вымарал в грязи, стегал кнутом, измарал всех коров. Король и говорит: я счел тебя за доброго человека, а ты сыскал мне лютую смерть. Теперь я сказнен буду.—«Не бойся; будешь меня помнить и станешь по старому жить. Когда подгонишь коров близко ко дворцу и выскочит королева за тобою, ты беги от неё прямо в баню; я тебя там буду поджидать.» Иван Дорогокупленный изготовил себе в бане железные, волшебные прутья. Когда подогнал король коров, увидала королева, что коровы в грязи; выскочила и бросилась на него, хотела сказнить.
Он от неё бежать; она за ним. Добежал до бани, вбежал в баню; она и говорит: «ну не далеко ты ушел.» А Иван Дорогокупленный говорит: «да не́куда дальше и бежать. Ты сама нашла прежнее свое счастье? Что, супостатка, меня хотела злой смерти предать и короля заставить скотину стеречь!» И говорит своим помощникам: «давайте прутья!» Подали ему железные, разогретые прутья; начали ее наказывать; начал он из неё все волшебные силы выгонять. Все волшебные силы изогнал; оставил одну только женскую и ту самую плохую. С тех пор Иван Дорогокупленный во дворце у короля жил и во первых почтен был.
(Записана мной в с. Жолчине).