Из собрания И.А. Худякова
1860 год.
БОГАТЫРИ.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был муж с женой. У них был сын Ивашка. Вот как он подрос, отдали они его грамоте учиться. Стал он учиться и стал на улице с ребятами играть: кого хватит за̀ руку, рука прочь; кого хватит за̀-голову, голова прочь. Все за это рассердились на Ивашку и выслали его из города.
Идет он путем-дорожкой. Видит: человек дубы с корнями вырывает. «Здравствуй, Дубыня! что ты это делаешь?»—Дубы вырываю!—«Будь ты мне братом названным; пойдем со мной.»—Ладно, пойдем.—Пошли. Идут путем-дорогой, видят: человек метится стрелой. Они и спрашивают: «в кого ты метишься?»—Хочу мухе в лоб попасть за столько-то верст.—«Будь ты нам братом названным; пойдем с нами!»—Он пошел с ними.
Идут путем-дорогой, видят: сидит человек с повязанной головой.—«Что у тебя голова повязана?»—Волосы завязаны; как их опущу, так и сделается мороз.—«Будь ты нашим названным братом!»—Он и пошел с ними.—Идут они дальше, видят: человек сидит на дереве; одну ноздрю зажал, а из другой дует.—«Что ты дуешь?»—Да вон за тысячу верст стоит мельница, я дую, а она вертится.—«Пойдем, говорят, с нами; будь нам братом названным!»—Идут они дальше, видят: сидит человек и слушает. «Что ты слушаешь?»—Слушаю, как трава ростет!—«Будь ты нашим названным братом!»
Пошли они теперь все семером; приходят в некоторое царство. А в этом царстве царь объявил, что «царская дочь побежит к колодцу за водой, и если кто ее перегонит, то за того ее за̀-муж отдадут. А если кто возмется, да не перегонит, тому голову долой!» Вот Ивашка пришел к царю и говорит: «можно ли, если за меня другой сбегает?»—Можно; только если он не перебежит, то тебя казнить!—Вот Ивашка пустил скорохода с деревянными ногами—и скороход полетел скорее стрелы, долетел до колодца, взял воды в кружку, побежал назад и на половине дороги поставил кружку, лег спать. А царевна еще и половины вперед не пробежала. Подбежала она к скороходу, взяла его кружку с водой, а свою пустую ему поставила. Побежала она с той кружкой домой, а скороход все спит.
А в это время Ивашка с богатырями стоял на башне. Увидали они, что скороход все спит, а царевна ужь близко к городу. Вот тот, который метился за столько то верст мухе в лоб, взял стрелу, пустил прямо скороходу в платье—и тот разбудился, соскочил, схватил кружку и как стрела слетал к колодцу, взял воды и раньше царевны поспел.
Царю и не хочется за Ивашку дочь за̀-муж отдать. Велел он пригласить их обедать в железную комнату. Они пришли: подали им обедать, да и заперли их там. А снизу под полом подложили огонь: думали их сжечь. У них было ужь обгорели концы стульев: только мужик с завязанными волосами, взял волоса-то и опустил: тотчас все замерзло, даже кушанье покрылось льдом. И сделался сверху мороз, а с низу жар: они и не сгорели и не замерзли. А межь тем царь думает, что они все сгорели, и велел отворить двери. Отворили двери; а они все невредимы.
Царь удивился; а все царю жаль отдать дочь за простого мужика. Он и говорит им: «возьмите золото вместо царевны! Я вам дам золота столько, сколько может один человек унести!» Ивашка согласился; велел свозить со всего царства холста и портным ушивать; и сшили они огромнейший мешок. Ссыпали царское золото—не наполнился мешок. Свезли золото со всего царства, и то не наполнился. Тут Дубыня взял поднял этот мешок и понес. Пошли вместе с ним и Ивашка и все названные братья, вышли они из города. Ушли ужь далеко.
Только царю стало жаль золота и послал он за богатырями в погоню войско. А богатыри не знают себе ничего; идут преспокойно. Только тот, который слушал как трава ростет, приложил ухо к земле и говорит: «надо пересесть в лодки—уплыть от них!»—Сели на лодки, поплыли. Войско царя тоже село, поплыло за ними; стали догонять. Тут тот, что дул на мельницу за тысячу верст, взял одну ноздрю направил на царскую погоню, а другую на свои паруса, да как подул… Царскую погоню назад отбросило, а они тотчас приплыли к другому берегу.
Вышли на берег, подходят к своему городу; видят—стоит рать, сила могучая. Им и нельзя проехать в свой город. Вот они и делают совет: «как нам в город вступить?» Дубыня и говорит: тот, что царскую погоню сдунул, пусть сдунет половину стены; я побью половину вражей рати, а из города люди побьют другую половину рати. Так и сделали. Победили рать могучую и стали в своем городе жить да поживать.
(Записана мной в Казани от расскащика, несколько раз сбивавшегося; он, быть может, исказил в частностях сказку, но тем не менее—основа её чисто народно-сказочная, что доказывается вариантами у Гриммов № 71 и № 134 и у Вольфа, стр. 301; сходна и у Менделя, стр. 130).