📑 Женитьба Пересмякина племянника

 

 

Во славном во городе во Киеве
У князя у Владимира
Был у его бога́тырь Пересмяки родной племянничек:
Хорошо он стоял за веру православную,
5 Оберегал-то он князя со княгиною,
И весьма же любил в мореходстве ходить.
И однажды, при собранье пира́ же его,
Говорил он ведь князю таковы́е слова:
«Что ж ты, ласковый князь Владимир!
Нагрузи мне-ка чёрны ка́рабли
Тима́ ли товарами русскими,
Я схожу во те земли́ неверныи».
Говорил ему князь Владимир таковые речи́:
«Что ж, удалой доброй молодец!
Тебя уволит ли дяденька родимой твой
Пересмяка сын Васильевич?» —
«Что ж ты, ласковой Владимир стольнё-киевской!
Давным-то-давно дяденька согласен на то».
Нагрузили тогда черны ка́рабли́
Тима ли товарами русскими.
По его ли судьбе несчастною,
Подули-то ветры-я способные;
Чуть отошел он на синёё на море́,
Подули-то ветры неспособные
Со тех островов Милитрискиих;
Потом же подули с неверных земель.
Приносило его к славну городу,
К славну городу к Царюграду.
Распродал все товары-ти русскии,
Напринимал-то товаров заморскиих;
Пошел он обратно в красной Киев-град.
Подули-то ветры неспособны для его,
Накатилися с моря волны морски́;
Понесло судно по ветру туда,
На те ли на пу́стые на острове.
Забросило на пу́стые на острове,
Де жа жили ’дны камышнички,
По-нашему, по-русскому — разбойнички.
Вся его дружиночка хоробрая погинула.
Наехали на них разбойнички,
Отобрали все товары заморскии,
Он же младой бога́тырь-от
Находился он без чуствия.
Красота его пондравилась им,
И сжалелись, не сказнили буйной головы,
Принесли его бережно в свой же дом,
Повалили его на кровать на кисовую,
На мягкую периночку пуховую,
Старались его они в чуство привести.
Через трои-ти сутки он упомнился,
Почуствовал себя он ведь здраво.
Расспросили они о природе его;
Постановили его атаманом над всима́.
Он ведь жил на пу́стом острове пять же лет.
Много печаловались во Киеви.
Ишше везде-то ездили бога́тыри, разы́скивали;
Никто не мог нигде, ни в какой стране найти.
Во славном-то городе в Херести́не было,
У того ли у князя Херестинского,
Что была у его дочерь любимая его,
Что ведь та ли Марфида-княжевична:
Она весьма любила по мо́рю гулять;
Когда же ведь море утишится,
Её возили всегда ихны бога́тыри.
И в одно же то время не случилось некого.
Она взяла-то с собой двух подружек своих,
Поехала по морю гулять.
По ее́-то судьбе по несчастной по её,
Подул-то ведь ветер сильния в море.
Откачало-то лодку от города ихного,
Понесло ей на Милитрийски острова;
Несло же её трои суточки.
В Херестине-то городе треложились об этом;
Много же ездило в плаванье в морё,
Те ли херестинские бога́тыри;
Не могли её догнать же негде́;
Воротились с известиём к князю же они,
Не нашли негде ведь маленькой княжевны они.
Приносило её к Милитриским островам,
Набралася волно́в полна лодка у них.
Увидали разбойнички,
Они скоро ’б том ведь в лодку собиралися.
Приезжали скоро к лодке они.
Подруги её испугалися,
Без сознания в воду пометалися,
Она же слезами обливалася,
Ише та ли ведь мла́да княжевична.
Они стали у её выспрашивать:
«Ты которой земли, какой укра́ине?»
Она же ничего не сказала никому,
Горючими слезами уливалася.
Повели они во свой же её дом,
Доло́жили об том скоро бога́тырю,
Пересмякину родну́ племянничку.
Приказал ей завести в его комнату,
Приказал ее́ уло́жить на перину-ту,
Приказал же им удалиться от них,
Приносил он ведь скоро ключевой же воды,
Поливает красну девицу он.
Тогда же заснула приятным нежным сном.
Почивала она трои суточки.
Некого он не приглашал заходить,
Сам же он всё насматривал её.
Тогда же девица пробуждалася,
Таковы речи она себе сказала:
«Я ведь где, где нахожуся сейчас?»
Услыхал тогда бога́тырь её,
Заходил же он во комнату к её,
Вежли́во-то, низко поклонился её:
«Моя же судьба одинакая с тобой.
Почему же судьба привела нас с тобой?
Ты скажи мне-ка, деви́ца, сушшу правду же,
Из какой земли скажи, города,
Из села скажи, деревни же мне?» —
«Херестина, славна города я.
Я того же ведь князя дочь любимая его».
Приходили тогда скоро камышнички к ему:
«Уж, ты, ласковой атаман жо ты наш!
Как тепере девица во твоих она руках:
Ты куда́ ее́ хошь, ты туда же девай». —
«Я возьму, возьму её родной своей сестрой».
Прошло тому времени три же года́.
Он ведь начал тут скоро выдумывать,
Как бы ведь с острова убежать же им.
Оденется гулять — и её с собою брал.
Усмотрел же он скоро, выглядел, —
Некак нельзя же уехать на лошадях,
Только нужно ехать во лодках однех.
Однажды набрал много золотой с собой казны,
Посмотрел, что разбойнички за́спали все.
«Уж ты ой еси, кня́жевна,
Что ж ты, душечка Марфида-кня́жевна!
У меня-то с тобою одна же судьба.
Поедем-ко мы по синёму по морю́».
Пали-то ветры способные для ни́х,
Приносило-то их к Херести́ны-городу́,
До города́ только за́ пять-то ве́рст.
Тут же стояла избушка пу́стая совсем,
В той-то избушки один человек жил,
Потому же отапливал её,
Что приезжали херестинские бога́тыри туда,
Проведывали про младую княже́вну завсегда.
И вскоре бога́тыри наехали туда,
И какая-то радость сучинилася у них!
Увидали в живых младу княжевну свою:
«Ты скажи, скажи, мла́дая княжевна наша́,
Какой человек с тобой находится?» —
«И этот человек — киевский бога́тырь-эт могуч,
Пересмякин-эт племянничек».
Ише скоро ’ни поехали в Херестин, славной город-от,
И дали весть они впереди себя ведь князю,
Что ведь едет ведь дочь мла́дая его.
И князь-эт их стретил весьма очунь хорошо.
Пировали у них целой мясец они.
Как тогда же Пересмякин племянничок:
«Уж ты ой еси, князь Херестинской земле!
Когда спас я твою дочь от смерти её,
Ты тепере наделяй же меня.
Нечего мне не надоть в награду от тебе, —
Я жалаю же взять твою любиму дочь,
К себе же жалаю во супружество.
Наша судьба соединилась с ей».
Что ведь князь-эт на то пожалал же к нему.
Они скоро златыма перстнями поменялись с её.
Нагрузили они чорны карабли,
Отправились они в славный Киев-град,
Приняли с её по златому по венцу.

 

При перепечатке просьба вставлять активные ссылки на ruolden.ru
Copyright oslogic.ru © 2024 . All Rights Reserved.