Ой ты гой еси, охотничек,
Суровен богат сам Суздалец!
Ездил ты ровно три года,
Не убил ни гуся, ни лебедя,
Ни малого, ни серого утёночка.
Тут молодец не загнойчив был:
Бил коня по крутым бедрам, —
У коня бедры разъяряются,
Молодецкое сердечко разгорается, —
Поехал сам далече во чисто поле,
Еще того подале ко раздольицу.
Тут стоит сырый дуб,
Сырый дуб колповистый;
На дубу тут сидит черный вран,
Черный вран, птица вещая;
Провещает человеческим голосом.
Хочет он его подстре́лити,
Подстре́лити, погу́бити;
Натягивал тетивочки шелко́вые,
Накладывал стрелочки клено́вые;
Возговорит ему черный вран,
Провещает человеческим голосом:
«Ой ты гой еси, добрый молодец,
Суровен богат сам Суздалец!
Что ты меня подстрелишь,
Какую себе корысть в дом получишь?
Пук перья по чисту полю,
Кровь пустишь по сыру дубу,
По сыру дубу, во сыру землю.
Я скажу тебе диво-дивовище,
Сам тому диву подивуешься:
Поезжай ты далече во чисто поле,
А еще того подале ко синю морю,
Ко широкому, ко чистому раздольицу;
Тут стоит Кумбал-царь,
Кумбал царь Самородович,
Со многими татарами со уланами,
Хочет он тебя погу́бити,
Погу́бити и сору́бити».
Тут молодец не загнойчив был.
Бил коня по крутым бедрам, —
У коня бедры разъяряются,
Молодецкое сердечко разгорается, —
Поехал он далече во чисто поле,
Еще того подале ко раздольицу,
Ко раздольицу, ко синю морю,
Ко тому ли ко царю ко Кумбалу.
Стал по силе поезживати,
Стал татар попугивати,
Попугивати, потукивати;
Где он ни проедет — тут улица,
Где он ни станет — тут площадью,
Где он ни обернется — тут проулочек.
Возговорит тут Кумбал-царь:
«Не велика птица в поле показалася:
Много она в поле начудила,
Начудила и накурила,
Много татар в поле положила!
Ой вы еси, татарищи-уланищи!
Ройте вы ро́вы глубокие,
Ставьте пото́рчи железные:
Авось ли собака обрушится,
Его добрый конь набрушится».
Первый ров его бог перенес,
Другой-то ров его конь перевез,
Третий ров обрушился,
Его добрый конь набрушился.
Берут его за белы руки,
Тысяча берет за руку,
Другая тысяча за другу руку.
Возговорит добрый молодец,
Суровен богат сам Суздалец:
«Ой гой еси вы, татарищи-уланищи!
Моя-то смерть будет чудная,
Чудная и прокудная:
Кто у вас помене, тот поближе стань,
Кто у вас поболе, тот подале стань,
Всем бы была она видимая,
Видимая и слышимая»;
Тут они его слушались:
Кто у них помене, тот поближе стал,
Кто у них поболе, тот подале стал.
Встает тут молодец на резвы ноги,
Он берет татарина за ноги.
Стал татарином помахивати,
Стал он татар попугивати,
Попугивати, потукивати:
Где он ни пройдет — тут улица,
Где ни повернется — проулочек,
Где он ни станет — тут площадью.
Возговорил тут Кумбал-царь:
«Ой ты гой еси, добрый молодец,
Суровен богат сам Суздалец!
Будь ты мне названый брат,
Вот тебе палаты золотой казны,
И отдам тебе коней заповеданных».
Возговорит добрый молодец,
Суровен богат сам Суздалец:
«Ой ты гой еси, Кумбал-царь!
Видя смерть, отговариваешься,
Братом нарекаешься,
Сулишь палаты золотой казны,
Отдаешь табуны заповедные!»