В славном великом Нове-граде
А и жил Буслай до девяноста лет;
С Новым-городом жил, не перечился,
Со мужики новогородскими
Поперек словечка не говаривал.
Живучи, Буслай состарелся,
Состарелся и преставился.
После его веку долгого
Оставалося его житье-бытье
И все имение дворянское;
Осталася матера вдова,
Матера Амелфа Тимофеевна,
И оставалося чадо милое —
Молодой сын Василий Буслаевич.
Будет Васенька семи годов,
Отдавала матушка родимая,
Матера вдова Амелфа Тимофеевна,
Учить его во грамоте, —
А грамота ему в наук пошла;
Присадила пером его писать, —
Письмо Василью в наук пошло.
Отдавала петью учить церковному, —
Петье Василью в наук пошло.
А и нет у нас такова певца
Во славном Нове-городе
Супротив Василья Буслаева.
Поводился ведь Васька Буслаевич
Со пьяницы с безумницы,
С веселыми, удалыми добрыми молодцы,
Допьяна уж стал напиватися, —
А и, ходя в городе, уродует:
Которого возьмет он за руку, —
Из плеча тому руку выдернет;
Которого заденет за ногу, —
То из … ногу выломит;
Которого хватит поперек хребта, —
Тот кричит, ревет, окарачь ползет.
Пошла-то жалоба великая, —
А и мужики новегородские,
Посадские богатые,
Приносили жалобу они великую
Матерой вдове Амелфе Тимофеевне
На того на Василья Буслаева;
А и мать-то стала его журить-бранить,
Журить-бранить, его на ум учить.
Журьба Ваське не взлюбилася, —
Пошел он, Васька, во высок терем,
Садился Васька на ременчатой стул,
Писал ярлыки скорописчаты,
От мудрости слово поставлено:
«Кто хощет пить и есть из готового,
Валися к Ваське на широкой двор, —
Тот пей и ешь готовое
И носи платье разноцветное».
Рассылал те ярлыки со слугой своим
На те улицы широкие
И на те частые переулочки;
В то же время поставил Васька чан середи двора,
Наливал чан полон зелена вина,
Опущал он чару в полтора ведра.
Во славном было во Нове-граде
Грамотны люди шли,
Прочитали те ярлыки скорописчаты,
Пошли ко Ваське на широкой двор,
К тому чану, зелену вину.
Вначале был Костя Новоторженин,
Пришел он, Костя, на широкой двор;
Василий тут его опробовал,
Стал его бити червленым вязом;
В половине было налито
Тяжела свинцу чебурацкого,
Весом тот вяз был во двенадцать пуд, —
А бьет он Костю по буйной голове,
Стоит тут Костя, не шевельнется,
И на буйной голове кудри не тряхнутся.
Говорил Василий, сын Буслаевич:
«Гой еси ты, Костя Новоторженин!
А и будь ты мне названой брат,
И паче мне брата родимого».
А и мало время позамешкавши,
Пришли два брата боярченка,
Лука и Моисей, дети боярские,
Пришли ко Ваське на широкой двор.
Молодой Василий, сын Буслаевич,
Тем молодцам стал радошен и веселешенек.
Пришли тут мужики Залешена:
И не смел Василий показатися к ним.
Еще тут пришло семь братов Сбродовичи, —
Собиралися, сходилися
Тридцать молодцов без единого,
Он сам, Василий, тридцатой стал;
Какой зайдет, убьют его,
Убьют его, за ворота бросят.
Послышал Васенька Буслаевич —
У мужиков новогородских
Канун варен, пива ячныя;
Пошел Василий со дружиною,
Пришел во братчину в Никольщину:
«Не малу мы тебе сыпь платим:
За всякого брата по пяти рублев».
А за себя Василий дает пятьдесят рублев.
А и тот-то староста церковной
Принимал их во братчину в Никольщину.
А и зачали они тут канун варен пить,
А и те-то пива ячныя.
Молодой Василий, сын Буслаевич,
Бросился на царев кабак
Со своею дружиною хораброю;
Напилися они туто зелена вина
И пришли во братчину в Никольщину.
А и будет день ко вечеру,
От малого до старого,
Начали уж ребята боротися,
А в ином кругу в кулаки битися;
От тое борьбы от ребячия,
От того бою от кулачного
Началася драка великая;
Молодой Василий стал драку разнимать,
А иной дурак зашел с носка,
Его по уху оплел;
А и тут Василий закричал громким голосом:
«Гой еси ты, Костя Новоторженин,
И Лука, Моисей, дети боярские!
Уже Ваську, меня, бьют».
Поскакали удалы добры молодцы,
Скоро они улицу очистили,
Прибили уже много до-смерти,
Вдвое, втрое перековеркали,
Руки, ноги переломали, —
Кричат, ревут мужики посадские.
Говорит тут Василий Буслаевич:
«Гой еси вы, мужики новогородские!
Бьюсь с вами о велик заклад,
Напущаюсь я на весь Новгород
Битися, дратися,
Со всею дружиною хораброю;
Тако вы меня с дружиною побьете Новым-городом, —
Буду вам платить дани, выходы по смерть свою,
На всякой год по три тысячи;
А буде же я вас побью,
И вы мне покоритеся,
То вам платить мне такову же дань».
И в том-то договоре руки они подписали.
Началась у них драка-бой великая.
А мужики новгородские,
И все купцы богатые,
Все они вместе сходилися,
На млада Васютку напущалися,
И дерутся они день до вечера, —
Молодой Василий, сын Буслаевич,
Со своею дружиною хораброю,
Прибили они во Нове-городе,
Прибили уже много до-смерти.
А и мужики новгородские догадалися.
Пошли они с дорогими подарки
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне.
«Матера вдова Амелфа Тимофеевна!
Прими у нас дороги подарочки,
Уйми свое чадо милое,
Василья Буслаевича».
Матера вдова Амелфа Тимофеевна
Принимала у них дороги подарочки,
Посылала девушку-чернавушку
По того Василья Буслаева.
Прибежала девушка-чернавушка,
Сохватала Ваську во белы руки,
Потащила к матушке родимыя,
Притащила Ваську на широкой двор.
А и та старуха неразмышлена
Посадила в погреба глубокие
Молода Василья Буслаева,
Затворяла дверьми железными,
Запирала замки булатными.
А его дружина хорабрая
Со теми мужики новгородскими
Дерутся, бьются день до вечера;
А и та-то девушка-чернавушка
На Волх-реку ходила по воду,
А взмолятся ей тут добры молодцы:
«Гой еси ты, девушка-чернавушка!
Не подай нас у дела у ратного,
У того часу смертного».
И тут девушка-чернавушка
Бросала она ведро кленовое,
Брала коромысло кипарисово,
Коромыслом тем стала она помахивати
По тем мужикам новогородскиим, —
Прибила уж много до-смерти.
И тут девка запыхалася,
Побежала ко Василию Буслаеву,
Срывала замки булатные,
Отворяла двери железные:
«А и спишь ли, Василий, или так лежишь?
Твою дружину хорабрую
Мужики новогородские
Всех прибили, переранили,
Булавами буйны головы пробиваны».
Ото сна Василий пробуждается,
Он выскочил на широкой двор, —
Не попала палица железная,
Что попала ему ось тележная.
Побежал Василий по Нову-городу,
По тем по широким улицам;
Стоит тут старец Пилигримища,
На могучих плечах держит колокол,
А весом тот колокол во триста пуд;
Кричит тот старец Пилигримища:
«А стой ты, Васька, не попорхивай,
Молодой глуздырь, не полетывай, —
Из Волхова воды не выпити,
Во Нове-граде людей не выбити;
Есть молодцов сопротив тебя,
Стоим мы, молодцы, не хвастаем».
Говорил Василий таково слово:
«А и гой еси, старец Пилигримища!
А и бился я о велик заклад
Со мужики новогородскими,
Опричь почестного монастыря,1
Опричь тебя, старца Пилигримища,
Во задор войду — тебя убью».
Ударил он старца во колокол
А и той-то осью тележною, —
Качается старец, не шевельнется;
Заглянул он, Василий, старца под колоколом,
А и во лбе глаз — уж веку нету.2
Пошел Василий по Волх-реке,
А идет Василий по Волх-реке,
По той Волховой по улице.
Завидели добрые молодцы,
А его дружина хорабрая,
Молода Василья Буслаева, —
У ясных соколов крылья отросли,
У них-то, молодцов, думушки прибыло.
Молодой Василий Буслаевич
Пришел-то молодцам на выручку, —
Со теми мужики новогородскими
Он дерется, бьется день до вечера.
А уж мужики покорилися,
Покорилися и помирилися, —
Понесли они записи крепкие
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне;
Насыпали чашу чистого серебра,
А другую чашу красного золота,
Пришли ко двору дворянскому,
Бьют челом, поклоняются:
«Осударыня матушка,
Принимай ты дороги подарочки,
А уйми свое чадо милое,
Молода Василья со дружиною;
А и ради мы платить
На всякой год по три тысячи,
На всякой год будем тебе носить:
С хлебников по хлебику,
С калачников по калачику,
С молодиц повенечное,
С девиц повалешное,
Со всех людей со ремесленных,
Опричь попов и дьяконов».
В та поры матера вдова
Амелфа Тимофеевна
Посылала девушку-чернавушку
Привести Василья со дружиною.
Пошла та девушка-чернавушка;
Бежавши, та девка запыхалася,
Нельзя пройти девке по улице,
Что полтеи по улице валяются
Тех мужиков новогородскиих.
Прибежала девушка-чернавушка;
Сохватала Василья за белы руки,
А стала ему рассказывати:
«Мужики пришли новогородские,
Принесли они дороги подарочки
И принесли записи заручные
Ко твоей сударыне-матушке,
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне».
Повела девка Василья со дружиною
На тот на широкой двор,
Привела-то их к зелену вину;
А сели они, молодцы, во единой круг,
Выпили ведь по чарочке зелена вина,
Со того уразу молодецкого
От мужиков новогородскиих;
Вскричат тут ребята зычным голосом:
«У мота и у пьяницы,
У млада Васютки Буслаевича,
Не упито, не уедено,
Вкрасне хорошо не ухожено,
А цветного платья не уношено,
А увечье навек залезено».
И повел их Василий обедати
К матерой вдове Амелфе Тимофеевне.
В та поры мужики новогородские
Приносили Василью подарочки,
Вдруг сто тысячей, —
И затем у них мирова пошла;
А и мужики новогородские
Покорилися и сами поклонилися.